Верховного епископа, окруженного ослепительным ореолом, благосклонно улыбающегося, приветственно взмахивающего над головой руками, сцепленными в боксерском приветствии.
Встреченный «львиным рычанием» Дигби начал посылать в зал воздушные поцелуи. По пути к кафедре он остановился около женщин, так и продолжавших биться в судорогах, приподнял одну из них, поцеловал ее, бережно опустил на пол, двинулся было дальше, задержался снова и встал на колени рядом с той самой худой рыжей Одержимой, про которую рассказывал Бун. Не говоря ни слова, даже не оборачиваясь, он протянул руку назад и мгновенно получил от подбежавшего иподьякона микрофон.
Обняв женщину за плечи, он поднес сетчатый шарик к самым ее губам.
И женщина заговорила, похоже — не по-английски, во всяком случае Майкл ничего не понимал. Слова рвались из ее рта торопливо и невнятно, мешаясь с обильными пузырями пены; как только поток этот на мгновение стихал, Верховный епископ начинал переводить:
— Архангел Фостер… с нами. Он вами доволен. Поцелуй свою сестру справа… Архангел Фостер вас любит. Поцелуй свою сестру слева… Он хочет передать послание. Одному из вас.
Женщина заговорила снова, но на этот раз Дигби неуверенно замялся.
— Что ты сказала? Громче, милая, громче.
Очередное неразборчивое бормотание, а затем — громкий, истошный вопль. Дигби поднял лицо и понимающе улыбнулся.
— Вот оно что. Его послание обращено к паломнику с другой планеты — к Валентайну Майклу Смиту, Человеку с Марса!
— Где ты, Валентайн Майкл! Восстань!
— Дешевле будет не устраивать скандала, — проворчал Джубал, заметив, что Джилл вцепилась в руку Майка. — Пусть встанет. Помаши им, Майк. А теперь садись.
Майкл послушно выполнил все приказы. К его крайнему удивлению толпа начала скандировать:
— Че-ло-век с Мар-са! Че-ло-век с Мар-са!
Всю свою проповедь Дигби посвятил Майку, который так этого и не понял. Слова были вроде бы и английскими, но сочетались они как-то странно и неправильно, к тому же непрерывные аплодисменты и выкрики «Алилуйя!», «Счастье!» привели его в окончательное смущение.
Закончив проповедь, Дигби передал дальнейшее ведение службы все тому же молодому священнику и ушел; Бун встал и потянулся.
— Идем, ребята, а то потом толпа повалит.
Майкл вышел из ложи последним, крепко держась за руку Джилл.
— Это что, к посадочной площадке? — поинтересовался Джубал, когда сенатор свернул в какой-то незнакомый, с расписным сводчатым потолком коридор. — А то мое такси так и ждет.
— Чего? — обернулся Бун. — Ну да, стоянка прямо впереди. Но сперва мы встретимся с Верховным епископом.
— С Епископом? — насторожился Джубал. — Нет, спасибо, нам бы пора домой.
— Да вы понимаете, доктор, — осуждающе покачал головой Бун, — что вас ждет сам Верховный епископ? Проигнорировать приглашение будет просто невежливо, ведь вы — его гости.
— Н-ну… — Джубал понимал, что всякое сопротивление бесполезно. — Надеюсь, там не будет слишком уж много людей? А то боюсь, мальчонка и так перевозбудился.
— Да никого там не будет, — успокоил его Бун, — только сам Верховный епископ и все.
Через несколько секунд, после короткого подъема на лифте, они стояли уже посреди просторной гостиной (значительная часть одного из этажей храма была отведена под квартиру Верховного епископа).
Распахнулась дверь и в комнату торопливо вошел Дигби. Теперь на нем была не ряса, а легкая, развевающаяся мантия. И он улыбался — широкой, искренней улыбкой абсолютно счастливого человека.
— Простите, ребята, что заставил вас ждать — после проповеди всегда приходится ополоснуться. Да и то сказать, легко ли сражаться с Сатаной, тут с тебя не семь, а семьдесят семь потов сойдет. А вот это, значит, и есть наш Человек с Марса? Благослови тебя Господь, сын мой. Добро пожаловать в Обитель Божью. Архангел Фостер просил передать, чтобы ты чувствовал себя здесь, как дома. Он смотрит на тебя с Небес.
Майкл растерянно молчал. Джубала поразило, каким маленьким оказался в действительности Дигби, столь величественный на сцене (именно на сцене, какой там храм, какой алтарь). Интересно, что это у него, десятисантиметровые подошвы? Или просто такое освещение? Если отвлечься от козлиной бородки (дань подражания Фостеру), этот человек был точь-в-точь похож на типичного торговца подержанными машинами — та же ослепительная, во все тридцать два зуба улыбка, та же прилипчивая радушность. Но он напоминал Джубалу и еще кого-то, кого-то конкретного, хорошо знакомого… ну точно! «Профессор» Симон Магус, покойный супруг Бекки Визи. Джубал даже немного оттаял и взглянул на Дигби другими глазами; как ни говори, Симон был если и мошенником, то очень симпатичным, даже очаровательным.
Тем временем Верховный епископ переключил всю мощь своего очарования на Джилл.
— Только не надо, дочь моя, вставать на колени — мы же тут все друзья, в честной, уютной обстановке.
К полному удивлению Джилл дальнейшая беседа показала, что Дигби удивительно хорошо осведомлен обо всей ее жизни.
— И знай, дочь моя, что выбранная тобой стезя вызывает у меня глубочайшее уважение. Как учит Архангел Фостер, Господь заповедовал нам ублажать плоть, чтобы дух наш мог стремиться к свету безо всяких забот и помех. Знаю, знаю, что ты еще не одна из нас… и все равно служение твое благословенно в Боге. Каждый из нас, странников, восходит к Господу по своей тернистой тропе, но в Его глазах все наши тропы — единый Путь.
— Это и к вам, доктор, относится, — повернулся он к Джубалу. — «Будьте счастливы», — заповедовал нам архангел Фостер… а как часто, утомившись и обессилев, откладываю я свой посох и провожу счастливые минуты над каким-нибудь из ваших рассказов — и получаю неизмеримое облегчение, встаю из-за стола освеженный, готовый к новой борьбе.
— М-м-м… большое спасибо, Епископ.
— Не подумайте только, что я говорю так из пустой, суетной «вежливости». Я проверял ваше Небесное досье… ну это, собственно, не так уж и важно, главное — теперь я знаю, что вы — неверующий. Ничего страшного, Сатана и тот имеет свое место в промысле Господнем. Значит, не пришло еще время вам уверовать. Из горестей своих и боли сердечной вы сплетаете счастье для ближних своих. Это ясно сказано на вашей странице Великой книги Добра и Зла. Нет, погодите, пожалуйста! Я позвал вас сюда совсем не для богословских споров. Мы никогда и ни с кем не спорим, мы ждем и возносим молитвы, чтобы человек узрел Горний Свет, а затем с ликованием сердечным принимаем его в свои объятья. А сегодня мы просто проведем часок вместе, в радости и веселье.
Нужно отдать Дигби справедливость — принимать гостей болтливый этот мошенник умел; кофе, еда и закуски оказались великолепными. Майкл заметно нервничал, особенно когда хозяин дома отвел его в сторону для какого-то тет-а-тет, но кой хрен, подумал Джубал, не может же мальчонка так всю жизнь и быть дичком, пускай привыкает к людям.
Так что адвокат Харшоу благодушествовал — с ехидным удовольствием наблюдал за Джилл, которую Бун потащил смотреть разложенные под стеклом вещи покойного (или по-ихнему так говорить нельзя?) Фостера, не забывая при этом намазывать тост паштетом из гусиной печенки. Затем он услышал щелчок закрывающейся двери и обернулся. Ни Майкла, ни Дигби в комнате не было.
— А вы не знаете, сенатор, куда это они ушли?
— Вы это про что?
— Епископ Дигби и мистер Смит. Где они?
Казалось, Бун только сейчас заметил, что в гостиной кого-то не хватает. Он посмотрел на закрытую дверь.
— А, ну это они на минутку уединились. Там у Верховного епископа келья для личных бесед. Да вы же сами туда заходили — ну, когда он показывал квартиру.
— М-м-м… да.
