— Какое вам дело до моих снов? — Я сел, чтобы быть в равном положении с моим видением (если это было видение).
— Он шевелится, — произнёс джентльмен. — На вид он крепок; но дрожит от холода — уж это-то, по крайней мере, выдаёт в нём человека. Возьми-ка, мой мальчик, согрейся, — с этими словами он сбросил длинный плащ, в который был закутан, и набросил мне на плечи.
Резким движением я стряхнул его.
— Кто вы? — спросил я с нажимом. — Я
Джентльмен рассмеялся.
— Полегче, Храбрый Портняжка! Ты получишь ответ. Меня зовут мистер Эр.
— Как вы нашли меня?
— Я шёл за тобой. Это было не трудно. Ты бежал по улицам, мыча и фыркая, как одержимый.
— И вы пробыли здесь всю ночь?
— Да.
— Зачем?
— У меня было на это две причины. Во-первых, я боялся оставлять такого буйного молодчика, как ты, одного в приличном месте.
— А во-вторых?
— Во-вторых, мне нужен слуга. Я хочу предложить тебе место.
Тогда я не обратил внимание на явное противоречие в его словах: я был слишком потрясён, чтобы мыслить логически, но не заметить в его поведении некую странность я не мог. Уже рассвело, и я мог видеть, что он тоже дрожит от холода; на нём, как и на мне, блестели капли росы; на коленях его светлых бриджей темнели пятна: очевидно, он вставал рядом со мной на колени (об этом свидетельствовали также вмятины в мокрой траве). Похоже, сумасшедшим-то был мистер Эр, а не я.
Он постарался развеять мои сомнения.
— Я вижу, господин Х, вы недовольны, вы хмуритесь, вам кажется, что я веду себя странно. Допустим, я странный человек, и у меня иногда бывают странные причуды. На этот раз я решил оставить вас при себе. Что скажете?
— Почему вы зовёте меня «Х»?
Он молча ткнул пальцем мне в грудь. Я поднял руку к сердцу и коснулся медальона, который ты подарила мне в свой четырнадцатый день рождения. Внутри была камея с изображением двух парящих в небе жаворонков, над которыми было выгравировано: «Х. от К., 1779». Он был на месте, но мистер Эр расстёгивал мою рубаху, чтобы прочесть надпись; я схватился рукой за то место, где лежали деньги.
— Подумать только, этот чертёнок подозревает меня в воровстве. Можешь не волноваться, твои деньги мне не нужны. Но должен же я был узнать, что за личность я собираюсь ввести в свой дом. Золото досталось тебе честным путём?
— Оно моё.
— Уклончивый момент, но оставим это. Что вы умеете делать, господин Х? Ладно, брось сердиться. Я хочу знать, как ты до сих пор зарабатывал себе на жизнь?
— Работал от зари до зари в поле и в конюшне, как последний мужлан, батрак, деревенщина.
— Но деревенские парни так не разговаривают. Тут какая-то тайна. Ты умеешь читать?
— Да.
Он вынул из кармана книгу и протянул мне.
Ну что ж, если ему так хочется… Я открыл и прочёл наугад:
Мистер Эр знаком остановил меня.
— Достаточно. Ты читаешь медленно, но размер передаёшь верно. Кто тебя научил?
— Помощник священника.
— Его нанимали, чтобы учить батрака? Мне трудно в это поверить.
Я молчал. Не рассказывать же свою историю первому встречному.
— А К? Кто она такая, ученик Х? Служанка, с которой вы тайком встречались в огороде? Сладкая ягодка, созревшая для поцелуев деревенского парня? Нет, вряд ли у судомойки хватит денег на золотую цепочку. Вероятно, К — какая-нибудь похотливая вдова, покупающая молодых любовников за безделушки.
Я вскочил на ноги и одним ударом свалил мистера Эра на землю.
— Она настолько же чище тебя, насколько я сильнее. Скажешь о ней ещё хоть слово, я вырву твой поганый язык.
С минуту мистер Эр лежал оглушённый, а затем заревел — со злобой или насмешкой — я не смог разобрать.
— Ха! Говоришь, язык вырвешь? Судя по дикому взгляду, ты вполне на это способен. Ну что ж, посмотрим, посмотрим.
Я уже готов был вышибить из него дух и тем самым положить конец этому необъяснимому припадку, но, всмотревшись, увидел на его лице отпечаток какой-то трагедии; рык перешёл в странные звуки, похожие на всхлипывания. Я повернулся на каблуках.
— Постой! — Всхлипывания снова казались смехом. — Не стоит обижаться, парень! Я же сказал это не всерьёз — просто так, для смеха.
— Смейтесь над кем-нибудь другим.
Я направился прочь.
— Да, ты прав. Х не позволит над собой смеяться, над Х не стоит подтрунивать. Шуток он не понимает, с ним нельзя провести полчасика за приятной беседой, соревнуясь в остроумии. Нет, у Х в жизни должны быть только кровь и слёзы. Ага, ты повернулся ко мне, скривил губы, сжал кулаки — хочешь снова свалить меня наземь? Никто не сомневается, что тебе это по силам. А я тем более. Ведь я сижу на мокрой траве, задыхаясь от первого удара, едва живой от усталости и холода — ты за пару минут легко сделаешь из меня котлету. Но не лучше ли будет помочь мне подняться на ноги? Тогда мы сможем пойти в гостиницу, где меня ждёт мой сонный слуга (не сомневаюсь, что он всю ночь не ложился спать), согреться у пылающего камина, выпить кофе с булочками, подкрепиться яичницей с беконом и поговорить о деле.
Он протянул руку.
Я хотел отшвырнуть её в сторону и покончить с этим гнусным типом и его дурацкими предположениями, но мой желудок воспротивился. Ну что случится, если я и позавтракаю у него?
— Вставайте сами, — сказал я. — Но я согласен идти с вами.
Мистер Эр испустил притворно-жалобный вздох и преувеличенно тяжело поднялся на ноги.
— Благодарности, как я понимаю, ожидать не приходится. Ну и ладно. Я схвачу колючку сразу, а потом буду зализывать раны.
Служанка, открывшая дверь гостиницы, при виде меня разинула рот от удивления и отскочила назад, но, узнав мистера Эра, впустила нас и тут же убежала, зажав рот ладонями.
— Да, Х, победа осталась за тобой. Ты производишь на людей неотразимое впечатление — с этим надо что-то делать. А то по силе производимого эффекта ты можешь соперничать с царём[2], который обращал в золото всё, к чему прикасался. Но сначала о деле.
Щёлкнув пальцами над ухом человека, дремавшего на стуле с высокой спинкой, очевидно слуги, он
