видно ни зги. «От дороги отдыхаем, а от страха никогда», – хмуро сказал в ответ Нейвилу Элстонд.
Далибор находил путевые приметы, понемногу вел дружину вперед. Веселая Ликсена в обозе совсем приуныла, за телегой угрюмо тащился Волчок. Райн и Май держали друг друга за руки, чтобы не потеряться. Кресислав признался своему стремянному: «А что-то, брат, мне невесело». «Невесело ему, – подумал Ивор. – Тут завоешь от тоски!»
Яромир и Девонна по-прежнему ехали впереди дружины, бок о бок. Уныние воинов становилось все сильнее. Легкая конница степняков напоминала стаю встревоженных птиц. Казалось, вот-вот они замечутся в темноте, словно попавшись в сети.
Вдруг вестница засияла и выехала одна вперед. Света Девонны не хватало, чтобы осветить путь, и все-таки вокруг нее дорога стала видна. Дружина ободрилась. Небожительница на серой кобыле ехала теперь в светлом круге, и ее кобыла казалась ослепительно белой.
Яромир поторопил коня, поравнялся с вестницей и оглянулся назад. Глядя из сияния во тьму, он сперва совсем ничего не различал. У него сжалось сердце, когда глаза привыкли и он разглядел войско, задние ряды которого тоскливо терялись во мраке.
Неожиданно воины увидели, что свет небожительницы стал сильнее. Теперь он вспыхнул так, что дорога впереди и по бокам стала хорошо видна, и даже на задних – на великанов и лекарский обоз – лег слабый блик. Круг света, охвативший Девонну и Яромира, раздвоился. Яромиров конь вороной масти приобрел бронзовый отблеск, высокий всадник снова обернулся назад. Войско воспрянуло духом на освещенной дороге.
– Яромир, поезжай впереди меня! – взволнованно сказала Девонна.
Яромир послушался, хотя не понял, зачем это вестнице. Но когда он выехал вперед, стало видно, что свет теперь исходит и от него самого. Неужели к нему вернулось сияние, которое было когда-то утрачено людьми в наказание за бунт их небесных предков против Престола? Или с тех пор как Яромир познал свою жену, сияние передалось к нему от нее? Он не знал. Свет объял его непроизвольно, от одной тревоги за то, что его дружина падает духом в подземной темноте.
– Ты засиял! – воскликнула Девонна.
Это поняла и его дружина. Раздались радостные крики:
– Яромир!.. Светите оба!
– Держись, Тюремщик!
А потом боевые кличи городов:
– Даргород!..
– Звониград!..
Но голоса в Подземье глушил мрак, поэтому скоро замолчали. Яромир снова поехал рядом с Девонной, освещая путь среди каменистой равнины, пересеченной балками и невысокими одиночными сопками. Вороной конь в сиянии отливал бронзой, и темно-русые волосы Яромира, в которых уже почти не было седины, давали молодой медный отсвет.
На привале у скудного костра Далибор сказал Яромиру:
– Вот что, князь. Дальше надо идти без остановок. Мы уже близко. Подойдем – и в бой. Наши на верхних ярусах услышат шум битвы. Останется только продержаться, пока не начнется тюремный бунт.
Полулежа у костра, Яромир думал.
– Мы открыто пойдем на приступ, чтобы отвлечь демонов, – подтвердил он давно принятое решение. – Далибор, твой бунт… не запоздает?
Яромир понимал, что разговор об этом бессмыслен. Далибор знает только то, что ему передали через связных.
– Что ж, – перебил Яромир сам себя. – Скоро все решится.
Радош, отходивший проверять дозоры, вернулся и сел у огня.
– Сдается мне, князь, удивительным делом будет эта битва. Я, конечно, не такой мудрый, как ты и как твоя жена-небожительница. Но… что если меня убьют в этом бою? После смерти я должен попасть в тюрьму в Подземье. А что делать, если я уже здесь? Куда я денусь? Так и буду рубить демонов, хотя и мертвый? Ха! Вот так штука: меня убьют – а я и не замечу!
Далибор ответил не сразу. Поди пойми, что будет, если в Подземье умрет живой? Но Далибор не забыл, как после пыточной лежал в камере, не в силах пошевелиться от боли, а сознание мутил бред, пока долго, немилосердно долго восстанавливались сожженные ткани и раздробленные кости. Бессмертный – не значит неуязвимый, заключенные подземной тюрьмы знали это не понаслышке.
– Мы можем изрубить демонов или они нас, – обронил он наконец. – Если они одолеют, мы все окажемся в цепях. Если верх будет наш – они не придут в себя долго. Но битва выйдет страшная, Радош. Никого из нас… из нас, мертвых, я хочу сказать, а не из вас, живых… не уложишь одним ударом. Такой жестокой битвы не было еще никогда.
– Была, – с горечью возразила Девонна.
Все быстро обернулись на нее.
– Во время первой войны, войны небожителей с небожителями.
От Девонны Яромир знал, как живут небожители у Небесного Престола: у них не изнашивается одежда, не ветшают дома, не кончается мука в кадках. Не простая мука, из которой люди пекут лепешки и караваи. Яромир не забыл вкус медвяного хлеба небожителей и его чудесное свойство насыщать и наполнять тело силой на целый день.
Восстав против Вседержителя и став повелителем Подземья, Князь Тьмы стремился доказать, что его сила не уступает силе Небесного Престола. Он тоже поддерживал без износа стены тюрьмы, замки и оковы заключенных. Он сотворил и неиссякаемую муку, подобную той, из которой пекли свои хлеба вестники в благословенных краях. Князь Тьмы пытался даже создать собственное новое человечество, как
