дядя Оливер. — Кроме того, она не любит мужчин, считая их эгоистичными, мелочными и слишком проникнутыми сознанием собственной значимости.
— Убежденная старая дева, — печально покачала головой тетя Роуз. — Я думала, вы действительно нашли выход, но нет смысла связывать его с Лиз.
— Что происходит, а? — Прабабушка посмотрела сквозь очки. — Говорите громче, я хочу участвовать в разговоре. Лиз, что ты сказала?
— Я уже несколько минут ничего не говорю, — процедила сквозь зубы Лиз.
Вивьен наклонилась вперед и прокричала прямо в ухо старухе:
— Нигель хочет на ней жениться.
— Нигель? А кто это?
— Вот этот молодой человек, — указала тетя Роуз.
— Если он и Лиз поженятся, наши проблемы будут решены, но Лиз ни за кого не хочет выходить замуж.
— У Нигеля что-то не в порядке? — Прабабушка пристально посмотрела на него. — По мне, все нормально. Выходи за него, Лиз, и хватит пережевывать это дело.
— Не смешите меня!
Лиз встала с дивана и, с отвращением взглянув на Нигеля, подошла к окну. Потерять все: дом и наследство…Никто в здравом уме не согласится на это. Кроме того, есть старики, особенно прабабушка, с которой она всегда была так близка.
Старуха уже почти ничего не видела и не слышала, да и сердце в последнее время давало о себе знать. В лучшем случае ей осталось год или два. Лиз не могла отвезти ее в дом престарелых. Но и оставлять прабабушку на весь день одну тоже нельзя, если Лиз вдруг пойдет работать. Лиз посмотрела на тетю и дядю. Они ее не так беспокоили, но прабабушка… Лиз встряхнула головой. Ей остается только дом престарелых, если, конечно, не… Переведя взгляд на Нигеля, Лиз обнаружила, что он пристально смотрит на нее, и поняла, что он угадал, какая борьба в ней происходит.
— Мы могли бы пожениться, — наконец произнесла она неуверенно, — и жить порознь.
Все с изумлением посмотрели на нее, за исключением прабабушки, которая опять не расслышала.
— Могли бы, — помолчав, согласился Нигель, затем медленно покачал головой. — Но мне не хочется заключать такого рода контракт.
Лиз нахмурилась, вспомнив его ненавистный поцелуй. Подумать о чем-то большем было просто отвратительно.
— В таком случае, — процедила она сквозь зубы, — нам всем предстоит пережить потерю наследства.
Наступила тишина, и появившаяся было надежда угасла на лицах присутствующих. Вивьен пристально разглядывала свои руки. Она считала, что ее любовь стоит всех потерь в мире.
— Может быть, — предложил Нигель, поднимаясь с дивана, — нам будет более удобно обсудить это дело с глазу на глаз?
— Здесь нечего обсуждать. Я никогда не соглашусь жить с вами как жена.
В голосе Лиз было столько отвращения, что Нигель поджал губы. Тем не менее он повторил свой вопрос, и Лиз, покорно пожав плечами, направилась в свой маленький кабинет, который когда-то принадлежал ее отцу.
— Садитесь, — холодно пригласила она.
Нигель пододвинул ей стул, и они сели друг против друга.
— Я сказал, что не буду заключать контракт такого рода, — начал он без долгих вступлений. — Но я не говорил, что вы должны стать моей женой во всех смыслах этого слова. — Он сделал паузу, давая ей осознать сказанное, затем продолжил: — Невозможно жениться и сразу же расстаться. Ведь есть друзья. Что они подумают? Уверен, вы со мной согласитесь, что это будет выглядеть очень странным.
— Мои друзья будут знать причину свадьбы, поэтому они не удивятся, что моего мужа не будет рядом со мной. — Ее красивое лицо было бледно, руки крепко сцеплены на коленях.
— К сожалению, у меня другая ситуация… — Он заколебался, и у Лиз создалось впечатление, что он вполне бы мог согласиться с ее предложением, но почему-то не хочет.
— Если я женюсь, то должен буду взять жену с собой в Грецию.
— Чтобы все видели? А зачем говорить друзьям, что вы женились?
Под ее испытывающим взглядом он отвел глаза.
— Я бы не хотел лгать всю оставшуюся жизнь. Нет, дорогая, если мы поженимся, вам придется отправиться со мной в Грецию.
Лиз разжала руки. Она уже не думала о старухе. С постыдной, неконтролируемой дрожью в голосе она сказала:
— А что я от этого выиграю? Здесь мой дом, и я люблю его. Деньги… я хочу тратить их и наслаждаться жизнью. Нет… — Лиз выразительно встряхнула головой.
— Я не выйду за вас замуж, если мы не расстанемся сразу после свадьбы.
— И позволите, чтобы наше наследство перешло в руки этих кретинов? — мягко спросил он, но она не ответила. — Вы говорите, что любите ваш дом, но если мы не поженимся, вы его все равно потеряете. А если вы выйдете за меня замуж, то, по крайней мере, сможете приезжать сюда. Я полагаю, что, если с вашими родственниками что-нибудь случится, то дом перейдет к вам.
— Да, это моя доля в наследстве. Прадедушка знал, как я люблю этот дом.
— В таком случае подумайте, прежде чем принимать решение. Вы действительно хотите увидеть, как дом продадут, а деньги пойдут Обществу? При упоминании об Обществе Лиз охватило бешенство. Если бы только ее прадед не связался с этими ненормальными!
— Мне кажется, — прервала она продолжительное молчание, — что бы я ни сделала, я все равно останусь в проигрыше.
— Благодарю, — ехидно ответил Нигель и откинулся на спинку стула.
— Вы отлично знаете, что я не хочу выходить за вас замуж, — сказала она, — поэтому сейчас неуместно придираться к словам.
— Нам лучше вести беседу в дружеском тоне, — посоветовал он, — иначе мы далеко зайдем.
Лиз странно посмотрела на него.
— Вы говорите так, словно и в самом деле хотите на мне жениться, — сказала она наконец.
— Должно быть, я ненароком ввел вас в заблуждение, — спокойно возразил Нигель, и ее щеки вспыхнули.
— Я желаю приобрести жену не более, чем вы мужа, но так же, как и вам, мне ненавистна мысль, что все эти деньги уплывут от меня.
Он замолчал, а Лиз вновь ощутила ту звенящую дрожь в спине. Сначала он говорил, что не хранит все яйца в одной корзине и его не беспокоит потеря этих денег. А сейчас старается убедить ее выйти за него замуж, ибо ему ненавистна мысль, что деньги уплывут от… Нет ли у этого человека других причин добиваться их свадьбы? Подумав об этом, Лиз внезапно насторожилась. Он был наполовину грек, а греки, как известно, самая любвеобильная нация в мире… Этот поцелуй… это примитивное, дикое желание…
Но она-то достаточно собой владеет. Он не сможет заставить ее участвовать в этом без ее согласия… или сможет? У него железные объятия, это нельзя сбрасывать со счетов.
— Никто из нас не будет вмешиваться в дела другого, — сказал Нигель, словно прочитав ее мысли. — Мы будем жить в одном доме и проявлять дружелюбие, когда будут приходить мои друзья. В другое время каждый идет своей дорогой.
Он замолчал, ожидая, что она возразит, но Лиз тоже молчала, опустив глаза. Она все еще была озадачена чем-то, чему не могла придумать название. Он казался довольно искренним, и все же…
— Мне кажется, это разумный путь, — продолжал Нигель. — Единственный путь, если мы не хотим потерять наши деньги.
Он взглянул ей прямо в глаза, и Лиз отбросила сомнения. Нет, у него не больше желания жениться на ней, чем у нее выходить за него замуж, и, как он сказал, это единственный разумный путь.
— Я всегда клялась, что не расстанусь со своей свободой, — сказала она, глубоко вдохнув.
Нигель засмеялся, и Лиз с удивлением посмотрела на него. Как изменилось его лицо!
