старика — он переживал каждый раз, когда вспоминал имя Джоша Фостана. Вчера, после нашей встречи Станислав совсем разволновался и был в шаге от очередного сердечного приступа. Сейчас он крайне слаб, и сколько времени уйдёт на восстановление, я не знаю. Последнее, что он мне успел сказать, что непременно хочет увидеть внука.
— Меня? — уточнил Алекс, пытаясь поверить в услышанную историю. — Внука Станислава Милькевича, сына Джоша Фостана? В метрике отца написано, что его мать Алиса Фостан, а в графе отцовства значится имя Стэнли Фостана. Вам не кажется такое несоответствие настораживающим?
В ответ врач повернул экран монитора к посетителю:
— Это результат сравнительного анализа ДНК — самый точный на сегодняшний день инструмент, с помощью которого можно подтвердить родство двух людей. Даже спустя поколения, родственные линии узнаваемы. Об особенностях же ваших семейных отношений, имён и фамилий, может поведать только сам Милькевич. Я медик, а не юрист.
— И что теперь? — спросил Алекс.
— Я понимаю, что вы спешите на свадьбу брата, — вмешался шериф. — Вам в любом случае придётся вернуть машину Валентину и решить вопрос со страховкой. Насколько тяжело состояние мистера Милькевича? — последняя фраза была обращена врачу.
— В течение нескольких дней ему не желательно волноваться, — ответил Арнольд. — Но если я скажу, что Александр покинул город, реакция может быть какой угодно.
— Скажи ему, что внук поехал за отцом, — посоветовал Шериф, посмотрев на Алекса в ожидании подтверждения. — Мистер Фостан вернётся в любом случае. Правда?
Алекс согласился, принимая во внимание сложившуюся ситуацию.
— Вы сможете попросить приехать отца и брата? — спросил врач.
— Я думаю, что отец захочет приехать, — кивнул Алекс.
2. ВИКТОР
Высокий, подтянутый мужчина пятидесяти двух лет, сидел на открытой террасе своего дома за небольшим садовым столиком с чашкой ароматного кофе. Смуглое лицо было обращено к лесу, плотной зелёной стеной стоявшего в нескольких метрах от границы участка. Забора с этой стороны не было; хозяин не хотел отделять себя от природы, находя в зелёном пейзаже бесконечное великолепие.
— Привет, пап, — раздался за спиной голос.
Юлиан присел на соседний стул, посмотрев в сторону деревьев.
— Доброе утро, — ответил Джош, взглянув на сына. — Что тебя привело в такую рань?
— Я волнуюсь за Алекса, — ответил молодой мужчина. — Ты что-нибудь знаешь?
— Знаю, что у него поломана машина, — сообщил отец. — Он застрял в каком-то месте, с названием Бэйвиль.
— Он звонил?
— Да, — немного грустные глаза посмотрели на сына, — с весьма интригующими новостями. Думаю, скоро приедет.
— Пап, — насторожился Юлиан, — всё в порядке?
— Место, где сейчас находится Алекс, — снова заговорил отец, — почему-то вызывает у меня волнение, словно что-то близкое, может быть утерянное… Странно как-то. Дождёмся твоего брата и расспросим с пристрастием, — шутливо закончил он.
— Кто-то идёт с головой полной панических мыслей, — оборачиваясь, сообщил Юлиан.
— Соседка, — не переводя взгляда с лесного пейзажа, ответил отец. — Помоги Луизе, только не впечатляйся её горем, Антонио нет всего полчаса — он играет со своим другом на заднем дворе дома напротив. Не хочу тревожиться попусту.
В небольшом провинциальном городке многие жители часто обращались к Джошу Фостану с просьбами помочь найти утерянные вещи, понять причины неудач или узнать о судьбе родных и близких. Полицейские, как и другие горожане, были частыми гостями в доме экстрасенса, пользуясь его помощью в расследовании запутанных дел, поиска улик и преступников. Но были и такие, кто хотел непременно обнаружить клад, найти сокровища, подобрать себе спутника жизни, а то и узнать чего нехорошего о конкуренте. Мысль способна оставлять след, был уверен экстрасенс, потому, с подобными просителями, старался не связываться.
Часто, живущие по соседству женщины интересовались волнующими их вопросами, самым популярным, из которых был о верности мужа. Но хозяина дома было невозможно провести, благодаря его способности слышать чужие мысли. Экстрасенс никогда не вмешивался в личную жизнь других людей и на подобные вопросы отвечал «ни чем не могу помочь». Из-за принципиального поведения уникального соседа, представительницы слабого пола немного побаивались возможностей мужчины, а их мужья, относившиеся к рассказам супруг со здоровой иронией, уважали, хотя в друзья записываться не спешили.
— Вот видишь, как всё просто, — заметил Джош, когда соседка удалилась, осыпая отца с сыном благодарностями.
— Ты так уверенно сказал где Антонио, — немного удивился Юлиан.
В ответ Джош показал на соседний забор, за которым, если привстать со стула, было видно, что на траве забавляются два сорванца.
— Она увлеклась очередным сериалом, позабыв о сыне, — сказал экстрасенс. — Я бы потерзал её, научив быть внимательнее к детям.
— Но она же так сильно волнуется! Нельзя сказать, что она не внимательна, — возразил Юлиан.
— Луиза начала волноваться только после того, как поняла, что мальчика нет дома. А ей не мешало бы поглядывать за малышом, вместо погружения в экран телевизора с глупой мыльной оперой, — начинал сердиться Джош. — Забота это не крики после пропажи ребёнка, а постоянный надзор, внимание к сыну в ущерб своим желаниям и прихотям. Она что умрёт, если не посмотрит очередную серию? Что для неё важнее?
— Папа, ты прав, — согласился Юлиан. — Но люди склонны делать ошибки, увлекаться, очаровываться, любить.
— Ты путаешь понятия, — возразил отец. — Если человек увлечён и совершил ошибку по неосторожности, по незнанию, я согласен ему помочь даже без денег. Но в данном случае это банальная беспечность и невнимательность. То, что я требую плату за свои услуги, иногда заставляет людей задумываться о своих ошибках. Не все могут каждую неделю найти пару сотен для оплаты экстрасенсу, поэтому есть шанс, что люди будут внимательнее и серьезнее: перестанут надеяться на помощь по пустякам доброго парня из соседнего дома. Я бы установил плату и для соседей, чтобы реже беспокоили, — он махнул в сторону забора, — вот простой пример.
— И отвернул бы от себя полквартала, — привёл обычный довод Юлиан.
— Иногда мне кажется, что эти полквартала потому и улыбаются при встрече, что бегают сюда с регулярностью день через день, — с досадой произнёс Джош. — Кажется, наш разговор приходит к обычному знаменателю. Ступай домой, сын, тебя ждёт Анна. Она уже вся извелась.
— Да, я чувствую, — Юлиан расцвёл широкой улыбкой, — я иногда люблю её помучить, когда знаю, что она волнуется понапрасну.
— А ты понапрасну не волнуешься? — воскликнул отец. — Хорошо замечать за другими! Попытайся относиться к людям с юмором — небольшая порция иронии ещё никому не вредила.
— Ты же знаешь, я редко кому берусь помогать, — ответил Юлиан. — Я лучше поберегу свой дар для близких.
Джош наградил собеседника ироничным взглядом. Старший сын отказался развивать и использовать свои способности, доставшиеся от отца: он считал, что если помогать людям, то всем или никому, и прекрасно знал каких нервов стоит решение чужих проблем. Молодой мужчина упрекал родителя лишь в том, что тот брал плату за свои необычные услуги и в то же время выбирал клиентов, руководствуясь собственными убеждениями и принципами. На эту тему у отца с сыном всегда начинались долгие,
