Женщина закашлялась, и смех перешел в хрип:
— Таблетки… астма… — Она задыхалась.
Он был потрясен и растерян, но потянулся к бутылочке с таблетками на замусоренной каминной полке.
— Дайте мне мои таблетки, а потом можете… можете убираться!
— Извините, если я побеспокоил вас.
Она не попыталась достать таблетки, но прижала бутылочку к содрогавшейся груди.
От этого движения таблетки заскрежетали, и птица, трепеща крыльями и колотясь о стенки клетки, издала бурное крещендо, напоминавшее не столько песню, сколько крик боли.
— Где мое дитя? — Она имела в виду Элизабет? Должно быть, она имела в виду Элизабет.
— Она ушла. Я встретил ее на крыльце. Миссис Крайлинг, могу я подать вам стакан воды? Может быть, приготовить вам чай?
— Чай? Разве я хочу чаю? Это то, что предлагала мне та полицейская девушка. «Пойдемте выпьем чашечку чаю, миссис Крайлинг». — Ужасный спазм сотряс ее, и она опять откинулась в кресле, пытаясь вздохнуть глубже. — Вы… мое дитя… Я думала, вы будете мне другом… А-ах!
Теперь Арчери напугался всерьез. Он бросился из комнаты в грязную кухню и набрал в чашку воды. На подоконнике валялась целая груда пустых аптечных бутылочек и грязный шприц с такой же грязной пипеткой для глаз. Когда он возвратился, она все еще хрипела и дергалась. Можно ли ему дать ей таблетки, имеет ли он право? Ярлычок на бутылочке сообщал: «Миссис Дж. Крайлинг. Принимать по 2 шт. по мере необходимости». Он вытряс две таблетки на ладонь и, поддерживая ее затылок другой рукой, закинул их ей в рот, подавляя дрожь отвращения, когда она, задыхаясь, разбрызгивала воду. Это все, что он мог сделать.
— Грязно… противно, — пробормотала она. Генри устроил ее поудобнее в кресле и стянул распахнувшиеся полы халата. Движимый жалостью и ужасом, викарий опустился возле нее на колени.
— Я стану вам другом, если хотите, — успокаивал он.
Но его слова произвели обратный эффект. Она сделала огромное усилие, чтобы втянуть воздух. Рот ее распахнулся так широко, что священник мог увидеть в глубине глотки ее трепещущий язык.
— Не друг мой… враг… друг полиции! Забрали мое дитя… Я видела вас с ними… Я видела, как вы вышли с ними.
Он отпрянул от нее. Никогда бы не поверил, что после такого приступа она способна так оглушительно, как ребенок, кричать. Викарий непроизвольно закрыл лицо руками.
— Не позволяйте им забрать ее туда! Не в тюрьму! Они выяснят это там. Она скажет им… мое дитя… Она расскажет им! — С внезапным рефлекторным рывком женщина поднялась — рот распахнут, руки молотят по воздуху. — Они все найдут. Я первая убью ее, уничтожу ее… Слышите?
Французское окно оставалось открытым. Арчери бросился в солнце, в сплошную стену крапивы. Сквозь удушье миссис Крайлинг потоком лились бессвязные непристойности. В изгороди из проволочной сетки оказались ворота, он не запер их. Вытирая пот со лба, священник ступил в прохладную темноту под аркой.
— Добрый день, сэр. Вы не очень хорошо выглядите. Жара действует?
Арчери облокотился на парапет моста, глубоко дыша, когда перед ним возникло лицо инспектора.
— Инспектор Берден, не так ли? — Он встряхнулся, растерянно моргая. В глазах инспектора и вяло текущих мимо него прохожих он видел участие. — Я как раз шел от миссис Крайлинг и…
— Не продолжайте, я все понял.
— Я оставил ее в сильных мучениях и приступе астмы. Наверное, нужно было вызвать врача или «скорую помощь». Откровенно говоря, я не знал, что делать.
На парапете валялась крошка закаменевшего хлеба, Берден щелчком послал ее в воду, и лебедь нырнул за ней.
— Это главным образом в ее воображении, мистер Арчери. Я должен был предупредить вас, чего от нее можно ждать. Разыграла при вас одну из своих сцен, не так ли? Когда увидите ее в следующий раз, осмелюсь сказать, она будет столь же любезна. Это ее так разбирает — то вверх, то вниз. Что-то типа «безумно-депрессивного психоза». Я как раз направляюсь в «Карусель» выпить чайку. Почему бы вам не присоединиться ко мне?
Они вместе поднялись по Хай-стрит. Окна некоторых магазинов были закрыты выцветшими шторами. Тени выглядели черными как ночь, а свет безжалостно ярким, словно под средиземноморским голубым небом. В «Карусели» было темно и душно и пахло аэрозолем от мух.
— Два чая, пожалуйста, — заказал Берден.
— Расскажите мне о Крайлингах.
— Рассказать можно много чего, мистер Арчери. Муж миссис Крайлинг умер, оставив ее без пенни, так что она переехала в город в поисках работы. Ребенок, Элизабет, всегда была трудной, а миссис Крайлинг сделала ее еще худее. Она водила ее по психиатрам — не спрашивайте меня, откуда брались деньги, — а потом, когда ее послали в школу, то это была одна школа за другой. Она училась и в школе Святой Екатерины, и в Суинбери немного, но ее оттуда выгнали. Когда ей было около четырнадцати, она попала в суд по делам несовершеннолетних как нуждающаяся в опеке, и ее отобрали у матери. Но со временем она вернулась. Так обычно и бывает.
— Думаете, это все случилось из-за того, что она нашла тело миссис Примьеро?
— Может быть. — Берден поднял глаза и улыбнулся официантке, подавшей чай. — Большое спасибо, мисс. Сахар, мистер Арчери? Нет, мне тоже не надо. — Он откашлялся и продолжил: — Я считаю, что она была бы другой, если бы имела нормальный дом, но миссис Крайлинг крайне неустойчива: и на работе, и вне ее. По общему мнению. Пока не кончила работать в магазине. Я думаю, что какой-то родственник обычно оказывал им финансовую помощь. Миссис Крайлинг имела обыкновение брать свободные от работы дни якобы из-за астмы, но на самом деле потому, что она просто сумасшедшая.
— Она проходила освидетельствование?
— Вы удивитесь, когда узнаете, как трудно пройти какое-нибудь освидетельствование, сэр. Видите ли, доктор говорит, что, если бы он увидел ее во время одной из истерик, он Мог бы получить направление безотлагательно, но они же такие хитрые — она с доктором Такая же нормальная, как вы или я. Она была в Стоуэртоне один или два раза, но собственной воле. Около четырех лет назад она заполучила себе дружка. Все местечко гудело об этом. Но в результате тот дружок предпочел молодую Лиз.
— Мать хороша, дочь — краше, — пробормотал Арчери.
— Вот именно, сэр. Она бросила учебу и ушла жить к нему. Миссис Крайлинг оставила свое кресло- качалку и шесть месяцев провела в Стоуэртоне. Вернувшись, она не оставляла счастливую пару один на один: письма, телефонные звонки, визиты и прочее. Лиз не смогла этого выдержать и в конечном счете возвратилась к матери. Дружок занялся автомобильной торговлей и подарил ей эту «мини».
Арчери вздохнул:
— Не знаю, должен ли я вам это говорить, но вы были очень добры ко мне, и вы и мистер Уэксфорд… — Берден почувствовал укол совести — он не назвал бы такое отношение добрым. — Миссис Крайлинг сказала мне, что, если Элизабет — она называет ее малюткой — пойдет в тюрьму… это возможно, нет?
— Очень возможно.
— Тогда она сообщила бы вам кое-что, вам или тюремным властям. У меня сложилось впечатление, что она почувствует себя вынужденной дать вам некоторую информацию, которую миссис Крайлинг хотела бы сохранить в тайне.
— Очень благодарен вам, сэр. Мы подождем и посмотрим, что покажет время.
Арчери покончил с чаем. Он вдруг почувствовал себя предателем. Он выдал миссис Крайлинг потому, что хотел остаться на стороне полиции?
— Я задавался вопросом, — сказал викарий, оправдываясь, — не может ли это иметь какое-либо отношение к убийству миссис Примьеро. Я не понимаю, почему миссис Крайлинг не могла надеть плащ и скрывать это. Вы сами признаете, что она неуравновешенна. Она находилась там, у нее было столько же возможностей, как и у Пейнтера.
Берден покачал головой:
