испытывая дрожь.
Муж снова овладел ею, и на этот раз боли не было. Только взрыв безумного наслаждения.
А потом она положила голову ему на плечо и погрузилась в теплое море забвения.
Когда Силия проснулась, за окнами было светло. Флойд сбросил покрывало, его язык и губы блуждали по ее животу, чувственно изучая и щекоча пупок. Рот двинулся ниже; она ахнула и сделала попытку избежать столь интимной ласки. Но мужские руки застыли на ее бедрах, а пальцы вонзились в тело.
— Ты делаешь мне больно, — простонала она. Флойд поднял голову; в его зеленых глазах горело пламя.
— Тогда лежи тихо.
Мгновение спустя его рот коснулся сокровенного места, язык скользнул внутрь, заставив женщину испытать всю глубину неведомого эротического наслаждения. Силия тихонько вскрикнула, выгнула спину и потянулась навстречу, Флойд разжал руки и приподнялся.
— А теперь расслабься. Я хочу, чтобы ты почувствовала меня по-настоящему. Мне еще и не то предстоит тебе показать.
— Я не могу… — выдохнула она. Он негромко засмеялся:
— Можешь, можешь. Вчерашней двадцатипятилетней девственнице нужно многое наверстать.
Нет, это невозможно, она больше не выдержит, смутно подумала Силия, а потом все мысли исчезли под напором новых ощущений, волна за волной накатывавших на нее…
После того как они приняли душ и позавтракали на балконе, Флойд с лукавинкой в зеленых глазах спросил:
— Пойдем на экскурсию или?..
Она собралась покачать головой-ведь должен быть предел даже его неистощимым силам, но спохватилась и торопливо спросила:
— А ты?
Ничего не говоря, Флойд повесил на дверь табличку «Не беспокоить», и они вернулись в постель.
Флойд не скрывал удовлетворения и по возвращении в Сент-Катаринс распорядился оставить за ними номер еще на неделю.
Когда были сметены все препятствия, он оказался неутомимым, изобретательным и ненасытным любовником, как призналась вошедшая во вкус Силия. Он только рассмеялся и начал искусно доказывать, что может разжечь в ней ничуть не меньший аппетит.
О да, она была неопытна, но Флойд возбуждал в ней все новые и новые порывы сладострастия, и женщина с непонятной тревогой поняла, что за ее внешней хладнокровностью скрывалась страстная и чувственная натура. Такая страстная, что Силия начинала удивляться, каким образом она сумела столь долго оставаться девушкой. Может быть, нарочно подавляла в себе чувственность, напуганная примером матери? Не потому ли она так долго сопротивлялась Флойду? Или главным здесь было то, что он не любил ее?
И не любит, печально призналась себе Силия. Она даже не нравится ему.
В том, что он хочет ее, сомнений не оставалось, однако его холодность плавилась в горниле страсти, не согреваясь теплом подлинного чувства. И хотя супруг наконец дал волю страсти, Силия подозревала, что он считает свою тягу к ней слабостью и презирает себя за то, что сделал их связь чреватой еще более серьезными последствиями, чем раньше.
Каждый раз, лежа в его объятиях, она надеялась, что все переменится и что однажды Флойд посмотрит на нее с нежностью, и каждый раз убеждалась в его враждебности, хотя и тщательно скрываемой.
Никто из них не упоминал о ее амнезии, однако стремление Силии понять причину их странных отношений не только не ослабевало, но с каждым днем становилось все более мучительным.
В последнюю ночь их медового месяца она беспокойно ворочалась на двуспальной кровати. Зная, что муж тоже не спит, Силия тихонько окликнула его:
— Флойд… Ты так ничего мне и не расскажешь?
— О чем?
— О нас. Если бы я знала, чего ты хотел…
— Я думал, что уже достаточно ясно сказал об этом, — саркастически ответил он.
Женщина вздохнула:
— Я чувствую, что ты сердишься на меня, а себя осуждаешь за то, что испытываешь ко мне тягу…
Едва уловимая заминка подсказала Силии, что она попала в точку, но затем супруг насмешливо ответил:
— Разве феминистки не считают, что большинство мужчин раздражает вид женщины?
— Не помню, чтобы я была феминисткой, — возразила она.
Он промолчал, и Силия привстала, опершись на локоть, посмотрела на тонувшее в полумраке смуглое лицо мужа и безнадежно сказала:
— Я все еще не понимаю тебя…
Зеленые глаза блеснули под черными ресницами, но Флойд остался каменным.
— Многие ли могут похвастаться тем, что понимают своих партнеров?
Она заскрежетала зубами.
— Я пытаюсь понять только одно: смысл нашей связи. Разве без этого можно верить в ее прочность?
— Любой брак, даже заключенный с наилучшими намерениями, это всегда испытание на прочность.
— Но я даже не знаю, каковы были наши намерения…
— Твоим намерением было выйти замуж за богатого.
Хотя она знала, что Флойд не прав, его слова все еще обладали способностью обижать и ранить. Силия вздохнула, стремясь успокоиться.
— А твоим?
С мрачной насмешкой, заставившей ее вздрогнуть, Флойд ответил:
— Я не слишком совестлив, поэтому могу признаться, что всегда хотел приковать тебя к себе узами страсти и сделать так, чтобы ты не смогла уйти.
— Узы любви были бы прочнее… — Почувствовав, как напряглось era жилистое тело, она поняла, что снова попала в цель, и более уверенно продолжила: — Страсть рано или поздно проходит.
— Но, по крайней мере, она существует! — гневно возразил Флойд.
— А любовь нет?
— У меня нет причин верить в это.
— Если ты был нелюбимым ребенком, это еще не значит, что… — Она осеклась и начала снова: — Если бы ты знал, на что способна любовь…
— Но я этого не знаю. Единственное, что я знаю о любви, это как жить без нее.
В его словах слышались боль и отчаяние. Силия прикоснулась к его щеке и тихо сказала:
— Флойд, я никогда не говорила тебе о своем чувстве…
— Не пытайся морочить мне голову и уверять, что ты испытываешь ко мне что-нибудь кроме страсти и благодарности за то, что я могу обеспечить тебя.
Внезапно он опрокинул жену на спину и лег сверху.
— Я ничуть не нуждаюсь в твоем притворстве. Даже если бы ты ненавидела меня, это не помешало бы тебе наслаждаться моим богатством и принадлежностью к высшему обществу.
Сердце женщины сжала мучительная боль.
— А чем будешь наслаждаться ты? — мрачно спросила она, хотя ответ был известен заранее. Ее чувственностью и сексуальным рабством без намека на любовь или хотя бы привязанность-вот чем он будет наслаждаться.
