Его темные брови выгнулись дугой.
— Насколько я понял, вы говорили, что она не ждет вас?
Проклиная себя за болтливость, Мадлен сказала:
— Она слишком хорошо меня знает, чтобы понять, что я обязательно изменю свои намерения. Мне на самом деле нужно идти. Они ужинают в восемь, когда близнецы отправляются спать…
— Ну что ж, — с сожалением в голосе произнес он. — Если я не могу уговорить вас остаться, я вас провожу.
В этот момент свет замерцал и погас.
Мадлен громко вздохнула.
— Не волнуйтесь. — Голос Луи звучал в темноте беспечно. — Это генератор. Если вы постоите, не двигаясь, я зажгу свечи.
Только он произнес эти слова, как свет зажегся, ослепив ее после темноты.
Облегченно вздохнув, она заторопилась из кухни в холл к выходу. Луи опередил ее и преградил путь, прислонившись к двери.
— Не забудьте дать мне знать о вашем решении насчет работы.
— Да-да, конечно.
— И еще одно…
Она недоуменно посмотрела на него. Вблизи он показался ей еще более широкоплечим и высоким.
Он поднял правую руку, в которой держал веточку омелы, и поцеловал ее в губы.
У нее закружилась голова, и быстро заколотилось сердце.
Оттолкнув его от двери, она как ошпаренная выбежала на улицу. Он последовал за ней.
Ее поразила окружающая картина: все вокруг завалило снегом. Похоже, разыгралась настоящая метель. Громадные снежинки опускались на их головы, как гигантские конфетти.
— Думаю, будет большой ошибкой с вашей стороны отправиться в дорогу в такую погоду, — высказал свое мнение Луи плоским невыразительным голосом.
Но остаться ей показалось еще страшнее.
— Все будет в порядке, я уверена. Мне недалеко.
Мадлен, до глубины души потрясенную эффектом от невинного поцелуя, никакими силами нельзя было удержать.
— Ну что ж, будьте осторожнее.
Она тряхнула головой и пошла к машине, прокладывая дорожку в снегу.
Стоящий в проеме двери Луи крикнул ей на прощание:
— До свидания и счастливого Рождества, Мадлен!
Она с усилием над собой ответила:
— Спасибо, и вам того же!
Она села в машину, пристегнула ремень и повернула ключ зажигания, который оставила на месте, но мотор не заработал, хотя фары слабо засветились.
— Попробуйте без фар, — прокричал ей Луи, появляясь у окошка машины.
Она проделала все сначала с растущим чувством отчаяния.
Он открыл дверцу машины и весело заметил:
— Похоже, мотор не заводится!
Мадлен взяла себя в руки и сдержанно спросила:
— Вы можете что-нибудь сделать?
— К сожалению, должен признаться, я мало что понимаю в технике. — И с усмешкой добавил: — Когда я попытался починить генератор, то только все испортил.
Его ответ удивил ее. У нее создалось впечатление, что он может все на свете.
— Я имела в виду, нет ли у вас другой машины? — цеплялась она за соломинку.
— Боюсь, что нет. После смерти отца все машины, принадлежавшие семье, были проданы.
Мадлен начинала замерзать.
— Тогда надо попытаться найти такси.
— Сомневаюсь, что это удастся.
— Не могли бы вы позвонить и вызвать кого-нибудь?
— Простите, но это невозможно.
— Почему? — почти беззвучно спросила она.
— Потому, что не работает телефон. Ураган выкорчевал несколько деревьев и повредил провода… — почти вынужден был прокричать он, так как усилившийся ветер относил его слова в сторону. — Наверное, их починят уже после Рождества. Мне кажется, нам лучше вернуться в дом, пока мы вконец не замерзли.
В какой-то момент ей пришла в голову сумасшедшая идея идти пешком, но она взяла себя в руки, напомнив себе, что до дома Сесиль не меньше пяти километров. Идти ночью одной в такую пургу — сущее безумие, особенно в ботинках на каблуках.
Похоже, судьба против нее. Не видя другого выхода, она вышла из машины.
Луи нагнулся и правой рукой достал с заднего сиденья ее сумку и саквояж.
— Думаю, вам понадобятся ваши вещи.
Захлопнув дверцу машины и мелко стуча зубами от холода и возбуждения, она побрела за ним следом, пряча лицо от снега.
Дверь оставалась приоткрытой, и ветер нанес внутрь целую горку снега. В холле было так же холодно, как и снаружи.
Луи закрыл дверь ногой.
— Как я уже говорил, центральное отопление не работает, поэтому кухня, благодаря газовой колонке, самое теплое место в доме.
Он положил ее вещи на старенький диван, сбросил с себя промокший джемпер и повесил его на вешалку сушиться.
— Позвольте. — Одной рукой он помог ей снять пальто, повесил его рядом со своим джемпером и достал с полки два полотенца. — Посушите волосы. Еще не хватает простудиться.
Он вытер голову полотенцем и, оставив его на шее, подошел к камину, возле которого лежали приготовленные для растопки дрова.
Щеки и уши Мадлен замерзли так, что сейчас в тепле начали пощипывать, отогреваясь. Она распустила свои густые длинные волосы и молча наблюдала, как он разжигает огонь. На четвертом пальце у него блеснуло тяжелое золотое кольцо.
Холодок пробежал по ее спине, она никак не могла согреться. Что, черт побери, ей делать в этой ловушке со странным и опасным незнакомцем? Она поежилась и снова собрала в пучок еще не успевшие высохнуть волосы.
Голос разума говорил ей, что надо приспособиться и переждать непогоду. Но как бы там ни было, до утра ей отсюда не выбраться. По-видимому, ей предстоит еще та ночка…
Луи выпрямился и насмешливо посмотрел на нее.
— Не стоит так пугаться. Я превращаюсь в оборотня только при полной луне.
Ей оставалось только надеяться, что он не заметил румянца, выступившего на ее щеках при этих словах.
— Подойдите поближе к огню и согрейтесь.
Мадлен не пришлось приглашать дважды. Она промерзла до самых костей и с удовольствием протянула к живительному теплу озябшие руки.
Луи больной рукой подвинул ей легкое кресло, и Мадлен стало стыдно, что она думает только о себе. Наверное, ему очень больно, но он не подает виду, подумала она.
— Покажите вашу руку. У меня в машине есть аптечка и…
— Из вас получилась бы отличная медсестра, — не дал он ей закончить. — В этом нет никакой необходимости. Я уверен, к утру все будет в полном порядке. Сейчас я что-нибудь приготовлю.
Мадлен находилась в таком состоянии, что мысли о еде не приходили ей в голову, но он, несомненно,
