с Джоанной. Но, с другой стороны, могло же быть и иначе. Но если анализ покажет и вторую группу, резус положительный, тогда будет достаточно оснований считать, что это кровь Джайлза. А сравнительный анализ ДНК? У них уже есть волос с расчески Софи Дейд. На это можно было бы рассчитывать, если бы волос выпал, а не был выдернут при расчесывании.
В середине дня Вексфорд встретится с Иашувом Райтом. У того самого дома он порасспросит его о ритуальных сборах на Танцевальной Площадке. Линн Фэнкорт, только вернувшись от Дейдов, поехала с инспектором. Это был его первый визит в бунгало, примыкающее стеной к соседнему дому. Стены, оштукатуренные с галькой и щебнем, были выкрашены в самый унылый цвет, какой только можно представить, — тускло-серый. Садом перед домом, видимо, не занимались, но кто-то прошелся косой по траве, крапиве и молодой поросли. Скорее всего, в один из тех редких дней, когда не было дождя. А сейчас дождь шел снова, он словно рисовал черным углем узоры на серых стенах. Каждый раз при виде стен с галькой и щебнем Вексфорду вспоминался тот далекий день, когда он, семилетний мальчик, остался у тетки на ночь. Стены ее дома были почти такие же, как эти. Гости еще развлекались, а его пораньше уложили спать в одной из дальних спален. Вся компания сидела в шезлонгах под окном: его тетя и дядя, две взрослые женщины и взрослый мужчина с блестящей лысой головой — во всяком случае, они казались ему взрослыми, ведь он был совсем мальчик. Исподтишка он наблюдал за ними из открытого окна и, не в силах противостоять искушению, начал откалывать маленькие кусочки от стены и бросать их в эту сияющую лысину. Какое-то время он испытывал блаженный восторг, видя, как взрослый дяденька, решивший, что его атакуют насекомые, пытается отогнать их. Он махнул рукой раз, два, три и наконец посмотрел наверх. Они все посмотрели наверх. Тетушка Фреда мигом взбежала по лестнице, схватила племянника и поколотила его щеткой для волос. Когда мать Вексфорда обо всем узнала, то была очень возмущена. Если бы это произошло в наши дни, подумалось ему, пока Линн звонила в дверь, она потащила бы свою невестку в Европейский суд по правам человека.
Двери открыла Фекла Райт. Вексфорд, никогда ее раньше не видевший, был немного ошарашен. Она была очень хорошенькой блондинкой, но ее одежда — что же ему напоминала ее одежда? Когда они были уже на пороге гостиной, он вспомнил. Однажды он видел фотографию жен одного мормона из Юты (полигамия была давно запрещена, но закон закрывал на нее глаза), так вот, они были одеты так же, как Фекла Райт, — или, наоборот, она была одета, как они. Застиранное детское платьице из набивного хлопка, доходившее до середины икр, так что был виден легкий светлый пушок на ногах, а сандалии на плоской подошве были похожи на «Старт-Райт», такие носили дети еще во времена его галечно-щебеночного детства. Ее длинные волосы были собраны в неаккуратный пучок, на голове торчали петухи.
Вексфорд предполагал, что поговорит с Иашувом Райтом наедине, но, войдя, увидел довольно много народу. Он хоть и слышал о подобных торжественных собраниях — встречах молящихся, — но сам никогда на них не бывал. Он уставился на присутствующих и с трудом заставил себя отвести взгляд. Наверное, все имевшиеся в доме у Райтов стулья были расставлены по кругу, и на восьми из десяти сидели люди. На них не было ни полосатых брюк, ни сюртуков, ни тем более цилиндров, но на какие-то доли секунды ему показалось, что они одеты именно так. Впрочем, все они были в рубашках и костюмах, при галстуках. Все были очень коротко пострижены. Все как один встали, когда вошли они с Линн, в сторону Линн тут же были обращены очень странные взгляды. Он подумал, что миссис Райт, наверное, ушла потому, что заплакал ее ребенок, но, возможно, дело в том, что женщины просто не имели права присутствовать на подобных собраниях. Иашув Райт вышел вперед с протянутой рукой. Вексфорд сделал вид, что не заметил ее — он в этом уже поднаторел, — и представил Линн, ожидая, что тут же ему будет высказано неодобрение. Но нет, все хранили довольно гнетущее молчание.
Вексфорд присел, Линн тоже. Теперь все стулья были заняты. Прежде чем он успел открыть рот, один из мужчин заговорил, и Вексфорд понял, что его предположение было верным.
— Я старейшина Единой Церкви Евангелистов. Меня зовут Ховав Уинтер. — Он бросил взгляд на Линн и быстро отвел глаза. Если бы здесь была феминистка, она сказала бы, что этот взгляд был полон страха перед женщинами. — Мой долг — указать вам на то, что женщинам обычно не дозволяется присутствовать на наших собраниях, но в данном случае мы сделаем исключение.
Вексфорд ничего не ответил, а Линн, чувствовавшая, что должна вставить слово, сказала:
— А почему нет? — Ни один из присутствующих не проронил ни слова, и ей пришлось повторить свой вопрос: — Мне действительно хотелось бы знать, почему не дозволяется.
Тогда заговорил пастор — мягко и дружелюбно, так, словно считал, что Линн непременно оценит его слова:
— Мы не должны забывать, что именно женщина виновата в падении мужчины.
Линн была настолько обескуражена, что не сразу нашлась с ответом, но, когда спустя несколько секунд она все же открыла рот, Вексфорд прошептал ей на ухо:
— Детектив Фэнкорт, не сейчас. Не обращайте внимания. — После этого Линн уже ничего не стала говорить, но он понимал, ее трясет от ярости. — Могу я узнать, как вас всех зовут? Чтобы понимать, с кем имею дело.
Мужчины один за другим стали называть свои имена и звания — Старейшина, Чтец, Исполнитель, Заместитель. Очень странно, подумал Вексфорд.
— А сейчас я бы попросил кого-нибудь из вас рассказать мне о той церемонии, которую вы проводите дважды в год — в январе и в июле — в лесу Пэссингэм-Холла. Предполагаю, это и есть тот некогда упомянутый обряд очищения?
— Этот, как вы выразились, обряд — мы сами предпочитаем другое название — в этом январе не состоится. В связи с обстоятельствами.
— А как вы предпочитаете его называть?
— Нашим Исповедальным Собранием.
Определенно, они даже не стараются казаться обходительными. Вексфорд взглянул на них повнимательнее. Некоторых он смутно припоминал — видел где-то в Кингсмаркэме. Все присутствовавшие выглядели людьми замкнутыми и были слегка похожи друг на друга. Лица у всех спокойные, даже кроткие; никого не назовешь хоть сколько-нибудь симпатичным; глаза у всех небольшие и рты маленькие; с носами, правда, дело обстояло иначе, они были разных форм и размеров, как и волосы — разных цветов, у тех, конечно, у кого они еще остались. Удивительно — на красноватых гладковыбритых лицах собравшихся почти не было морщин, хотя, если Вексфорд не ошибался, самому молодому из них было лет тридцать, а старшему — уже за шестьдесят. Интересно, если бы Джайлз Дейд был жив и оставался с ними, стал бы он в один прекрасный день таким же?
— И как проходит ваше Исповедальное Собрание? — спросил он.
— Собираются члены паствы, — коротко ответил Иашув Райт. — Новые члены каются в своих грехах, им их отпускают. Они освобождаются. Очищаются. Я вам уже говорил, их тела и души очищаются от токсинов. Потом подается печенье, кока-кола, лимонад. Хозяйственными делами занимаются, безусловно, женщины. — На этих словах он снова мягко улыбнулся в сторону Линн, но та отвела взгляд. — За это отвечает мисс Муди. Люди бывают так счастливы, они радуются, поют. Они принимают нового как своего. У каждого новичка есть свой наставник — кто-то из старейшин, — который следит за ним. Или за ней. Чтобы он снова не впал в грех.
— А кто, вы сказали, отвечает за еду?
— Мисс Ивонн Муди. Она из числа наших самых преданных членов.
Они ненадолго вышли из комнаты.
— Она сама явилась к нам, по своей собственной воле, сэр, и она признала, что знает Джайлза Дейда, — сказала Линн. — Мы не можем обвинить ее в попытке ввести нас в заблуждение.
— Не можем. Но к ней ведут многие ниточки, не так ли? Она хорошо знала Джоанну Трой, жила с ней по соседству, она через церковь знала и Джайлза. Но это еще не все. Также она знала о том участке в лесу, который Шэнд-Гибб называет Танцевальной Площадкой, а, следовательно, знала о существовании каменоломни и дороги к ней. Я беру назад свои слова. Она все же
Они застали мужчин там же, их лица по-прежнему были суровы и непроницаемы. Сейчас Вексфорд
