– Документики, барышни, – потребовал тот, что был за рулем.
– Ты что, сдурел, мент поганый! – прошипела Катька, скинув с себя всякий лоск.
– А за оскорбление при исполнении тебе, знаешь, что причитается? – отчетливо проговорил рассвирепевший парень и, развернувшись, схватил Катьку за полу пальто.
Катька, рассудив, что сейчас будут бить, принялась отпихиваться кулаками. Но парень, выхватив что-то из ее кармана, вновь плюхнулся на сиденье и начал торжественно разворачивать пакетик:
– Наркотиками балуешься! Скажешь, что для личного потребления? Или как иначе запишем в протоколе?
– Да ты, гад, еще и провокатор! – взвизгнула остервенело Катька.
– Что, сука? – тяжело отозвался молчавший до того напарник.
Сидевшая в онемении от всей этой сцены Марина очнулась. Она перевела взгляд на Катьку, показала ей глазами на свою и на ее дверцу. Катька еле заметно кивнула головой, протянула руку к дверце, и они вмиг вылетели из машины, опрометью и не оглядываясь помчавшись по Марата к своему Свечному переулку.
– Догонять? – вяло спросил тот, что был за рулем.
– Ну их, дур. Нам за это не платили, – отозвался второй.
В кромешной тьме лестницы подруги, не помня себя от страха, взлетели на свой последний, пятый этаж. Захлопнув дверь и закрыв ее на все засовы, предстали перед уже пьяненькой Сильвой Петровной.
– Нагулялись, девоньки мои? – притворно осклабилась соседка.
Потом Сильва Петровна еще долго пыталась разобрать, что там кричали друг на дружку Катерина и Марина. Устав подслушивать бурные выяснения отношений, она зевнула и пошлепала в свою комнату в другом конце коридора.
Весь следующий день подруги между собой не разговаривали, и на второй день тоже, и на третий. На третий у Марины было дежурство в больнице, и она отправилась хлопотать об общежитии. Там, как назло, свободных мест не было. Так что утром, вконец отчаявшись, она возвращалась с дежурства домой и думала, думала, как же ей теперь быть в этом большом городе, обернувшимся такими большими бедами… Каждый шаг по заснеженным улицам отдавался болью воспоминаний…
Внезапная и немыслимая находка вмиг решала все проблемы. Марина сразу отрезала от себя все мысли об этом покойнике – уже третьей смерти, встреченной ею на своем пути. “Забудь его лицо, – приказала она себе. – Не думай, кто он, почему был здесь, откуда у него эти деньги. Никто не видел, никто не знает”. Так успокаивала она сама себя, точно уверенная в том, что в этот ранний час на всей лестнице были только двое: она, Марина, и этот мертвец с пьяной усмешкой на лице.
У Марины не было вопросов о том, на что потратить внезапно свалившиеся на нее деньги конечно, на жилье. Комнату она нашла себе довольно быстро и удачно: на любимом ею Васильевском острове. Денег хватило с лихвой – комнатка была небольшая, да к тому же на первом этаже, а потому недорогая. Зарешеченные окна и вид на какие-то бетонные обломки, некогда бывшие фонтаном в этом дворе-колодце, Марину не смущали. Своя комната – это уже прекрасно, а что там за окном, какое ей до этого дело?
Катьке, чтобы не вдаваться в ненужные и опасные подробности, Марина объяснила на понятном той языке: мол, нашелся “спонсор” – снимает ей эту комнатуху. Катька, конечно, разочарованно поцокала языком, оглядывая новое прибежище своей подруги и, уходя, пробормотала что-то вроде: “Из князи да в грязи”. А Марина осталась довольна тем, что Катька приняла ее вранье за чистую монету.
Марина подыскала почти такие же обои, какие были в гостиной того, уже закрытого для нее дома на тихой набережной – болотно-зеленоватые, с гирляндами мелких цветов, спускающихся среди четкой геометрии полос. Она подобрала похожие портьеры – плотные, через которые не проникала даже тень решеток. В комиссионке довольно дешево ей удалось купить старый письменный стол, пару этажерок с резными балясинами и даже диван со спинкой под орех – с вырезанными по дереву дивными лилиями на длинных стеблях. Она любила этот стиль модерн – ценить его томность и негу ее научил Павел Сергеевич. Несколько гравюр и старых открыток в рамочках, которые она развесила по стенам, завершили иллюзию. Ей казалось, что она воссоздала тот дивный мир, в который на целый год забросила ее недавно добрая судьба…
Но предчувствие того, что все это ненадолго, что дремлющая где-то злая судьба все равно ее настигнет, не оставляло Марину. По ночам ее преследовали кошмары, и, чтобы не спать, она смотрела его фильмы – со временем Марине удалось купить и записать многие из тех старых лент. Видеть Павла Сергеевича живым и молодым было еще мучительнее, однако она вновь и вновь прокручивала эти ленты.
Как-то среди ночи в коридоре раздался резкий звонок. “Три часа”, – машинально отметила она и пошла к телефону.
– Как поживаешь, лапонька, как тебе твоя комнатка? – вкрадчиво спросили на том конце провода.
– Вы, наверное, ошиблись номером, – отнюдь не сонным голосом проговорила Марина. Что-то заставило ее насторожиться: какая-то узнаваемость то ли голоса, то ли слов…
– Не вешай трубку! – рявкнул собеседник, – Мы-то не ошиблись. Хорошо живется в новой комнатке, а?
Марина замерла – она в мгновение поняла, что неминуемое, наконец, настигло ее.
– Молчишь? Так как насчет должка, лапонька? Пора и отдавать.
– Что я должна делать? – сухо переспросила Марина.
– Думать – это раз. А потом не перечить это два…
После паузы голос по-деловому произнес:
– Из дома не выходить. Никому не звонить. Ждать, дорогуша, ждать.
– А что, если я скажу, что мне надо время, чтобы подумать?
– Думать надо было раньше. Там, на лестнице, когда ты, лапонька, по покойничку шарила, из-за пазухи мертвеца денежки доставала.
– Я?!
– А кто сможет доказать обратное? В трубке что-то защелкало, а потом и загудело. Марина ринулась назад в комнату. Погасив свет, кинулась к окну. На улице никого не было. В прихожей тотчас вновь зазвонил телефон:
– Э, так не пойдет. Ты нас не ищи. Мы сами тебя найдем. Или братца твоего, Петеньку… – в трубке гадко засмеялись.
Марина поняла, что западня захлопнулась.
Глава 4
КАТЬКИН БИЗНЕС
В этот вечер, как обычно, Катька восседала за стойкой бара в “Невском Паласе”. Недоразумения с “мамочкой” закончились Катькиными отступными – а куда ей еще было деваться, не идти же работать на улицу или в какую-нибудь “Анжелу”, из которой уже не выберешься во веки веков (контролировавшие этот бизнес бандиты, как известно, никого из своих объятий не выпускали).
Подсевший клиент восторга у нее не вызвал – такому бы куда-нибудь к вокзалу, к пьяненьким малолеткам-бомжихам, обслуживающим на лавочке да в кустах. Невзрачный, с усиками – откуда только деньги у таких берутся? “Наверное, гаишник… Или ларечник”, – оценила она клиента по одежке, явно приобретенной на вещевом рынке. Но работа есть работа…
– Местная? – зачем-то спросил этот парень, в говоре которого Катька тут же распознала родимую речь: только земляка ей и не хватало!
– А ты-то сам откуда?
– Откуда бы ни был… Ты прям здесь обслуживаешь или как? – парень был явно пьян, что не входило в число недостатков. Тепленькие клиенты вполне устраивали Катерину. Минимум работы – максимум спущенных денежек…
Катька повела его к себе на Свечной. По пути парень протрезвел и уже довольно проворно вскарабкался на пятый этаж.
– Ну, ты и забралась, – выдохнул он в темноте лестничной площадки.
Войдя с ней в комнату, он тут же приступил к решительному штурму, но Катька его осадила:
– Про СПИД слышал?
