— Как Толик? Можно войти?
Танька равнодушно пожала плечами.
В большой комнате звучала музыка. Толика не было.
— Что, не помирились?
С непонимающим видом Танька спросила, с кем ей нужно было мириться. Валентина прикусила губу. Воскликнула:
— Тьфу ты! Обманула меня, значит! Вот гадина!
Танька всегда знала, что учительница русского языка любила красочно выражаться. Не удивилась и в этот раз.
— А что такое?
— Да сказала мне одна сплетница возле магазина, мол, к тебе вернулся Толик, я и поверила. А что, точно его нет? Ну, ладно. Я пойду. Кофе заберу. Это — не тебе. Это — ему. Если бы приехал.
Звучала музыка. Танька снова пожала плечами. Ей было все равно.
Валентина вернулась к себе и вскипятила воду. Она совсем не пила кофе. Заварила чай. Семь банок снова стояли в ряд на полке. Две из них были с ядом. Кажется, крайние правые. Или те, что посередине. В любом случае, две из семи, а она кофе не пьет, так что крысы рано или поздно утащат их все и отравятся.
Она продолжала напевать песню, услышанную у Таньки. То была музыка ее молодости. Исполнители зачесывали челочки на лоб, носили рубашки с большими манжетами и просто играли любимую музыку.
Хотя, нет. Голос-то Толика.
— Стоп! Откуда у нее песня Толика? Значит, он все же приехал? Обманула меня, поганка!
В следующую секунду Валентина забыла об этой вспышке гнева. Пила чай. Думала о литературе. Она уже давно не работала в школе, но постоянно думала, о чем именно рассказывала бы на уроке сейчас, на этой неделе, если бы осталась.
Ее мысли невольно возвратились к музыке ушедшей эпохи. В чем заключалась ее прелесть? Ребята в музыкальных коллективах были сплошь обаятельны и юны. Еще они казались наивными. Долго не могли понять, как делать деньги с помощью своего таланта. Они жили красивой музыкой.
Сейчас такого нельзя было встретить…
Каждое последующее поколение относилось к предыдущему негативно. Уничтожало, делало скучным привычное звучание. Наивность ушла в прошлое. Нынче много экспериментировали. И быстро уставали от собственной музыки.
Валентина включила телевизор.
Толик исполнял ту самую песню. Шел концерт в честь одного из заслуженных исполнителей. Толик пел и пританцовывал.
— Ну да, вот же он! Как бы он смог приехать?
№ 2. Глупая статья
На улице Пологой жила особенная старушка. У нее был один внук, три бывших мужа и противный молодой сосед, всегда игнорирующий добрые слова ее приветствия.
Молодой человек по имени Прохор был притворно несчастным из-за своих двадцати пяти лет и черно-белого восприятия жизни. Он знал, что необходимо почитать взрослых. Иногда считал взрослым себя самого. Но отказывался выказывать уважение людям пожилым — таким, как особенная старушка, живущая по соседству.
В один из рабочих дней недели Прохор услышал разговор соседки Александры Валентиновны с другой соседкой, Полиной. Полина была гораздо старше Александры, никогда не выходила из дома и с трудом передвигалась по квартире. Александра Валентиновна каждый день приходила помогать ей по хозяйству.
Александра Валентиновна была очень доброй женщиной, хотя и довольно вздорной. Во время посещений больной соседки она нарочно оставляла дверь открытой, чтобы всякий прохожий мог услышать, как она хлопочет по хозяйству и опекает абсолютно не родного ей человека.
Прохор поднимался по лестнице, когда услышал следующий разговор:
— Полечка, вот наступит весна, и я куплю вам туфли и платье, чтобы мы вместе могли пойти погулять.
Полина вместо ответа всхлипнула. Александра Валентиновна, видимо, услышав шаги на лестнице, повысила голос:
— Куплю вам белое платье с вышивкой, как сейчас модно, высокие-превысокие туфли и серебристую сумочку. А потом мы пойдем в театр. Там сейчас много красивых актеров играет. Очень рекомендую туда сходить!
— Саша, вы так добры! Чем мне вас отблагодарить? — судя по голосу, Полина была весьма растрогана.
— Нет! — нарочито громко сказала Александра Валентиновна, — Что вы так недоверчивы? Ничего мне от вас не надо! Я, прежде всего — за справедливость!
Прохор замедлил шаг.
— Это вся молодежь наша, сплошь да рядом — злая, невнимательная! Ей лишь бы урвать да захапать! Удавятся за копейку, — прошипела добрая женщина, явно имея в виду кого-то конкретно.
— Саша, ну не все же такие…
— Все! И не спорьте! Надо же, я ее кормлю с ложечки, а она спорит еще! — Прохор услышал, как зазвенела тарелка, упала на пол ложка. Он быстро открыл ключом дверь и закрылся изнутри.
Александра Валентиновна протопала в свою квартиру и от души хлопнула дверью, шепча по дороге:
— Вот теперь посмотрим, кто из нас добрый: этот сопляк Прохор, или я. Пусть она хоть помрет с голоду — мне все равно. Лишь бы доказать ему, какой он никчемный. Пусть поймет, что зря родился и зря топчет нашу землю. Пусть…
Прохор, услышав это, похолодел от ужаса. До той минуты он не знал, что мешает кому-то спокойно доживать старость. Он слышал несколько раз, как за стеной Александра Валентиновна громко жаловалась по телефону на «молодого, глупого и жестокого» человека. Но всегда считал, что этот человек — ее внук, и никто иной…
Александра Валентиновна не понравилась ему с того дня, как он арендовал однокомнатную квартиру, расположенную недалеко от работы, в тихом районе возле моря. Старушка не понравилась ему сразу, как только зашла без стука, вслед за грузчиками, и важно сообщила, что не позволит захламлять эту квартиру (хотя квартиру сдавала не она, а совсем другая старушка).
Прохор попросил ее немедленно выйти из квартиры и держаться подальше. Его ответ прозвучал довольно грубо, ведь Прохор старался выглядеть убедительно, по-взрослому. Александра Валентиновна в тот же день пообещала своему лучшему другу — пенсионеру Чысаткину — что не станет мириться с несправедливостью и найдет способ выжить нового соседа. Чысаткин промычал на другом конце телефонного провода о дурном нраве молодежи и аккуратно положил трубку на телефонный аппарат, чтобы через мгновение забыть, о чем и с кем говорил только что.
Александра Валентиновна не оставляла надежду выйти замуж в четвертый раз — возможно, за Чысаткина. Она считала себя красивой, статной женщиной, достигшей роскошного шестидесятилетнего возраста. Используя давнее положение заведующей мясной секции городского гастронома, она до сих пор могла достать любой продукт по оптовой цене, в том числе редкую жемчужную пыль, чудесным образом омолаживающую нежную пожилую кожу.
Обычно первую половину дня она бегала по магазинам и рынкам, цепляла взглядом знакомого продавца и не отпускала его, пока нужный товар не продавался по нужной цене. Остальное время отводила на уборку квартиры и приготовление королевского обеда. Половина обеда доставалась соседке Полине.
А вечером Александра Валентиновна очаровывала в телефонном разговоре пенсионера Чысаткина. И
