спальню.
В голове была полная сумятица. Молчаливо встретившие ее глаза любимых кукол не прибавили ей спокойствия. Ее друзья лишь терпеливо наблюдали за тем, как Патрисия нервно мерила шагами комнату.
— А что мне было делать? — спросила она вслух. — Ответьте мне, ради Бога!
Но ответа не последовало. Успокаиваться, видно, придется самой.
Она глубоко вздохнула, стараясь хладнокровно разобраться во всем. Возможно, Джо действительно любит ее и его чувства заключают в себе нечто большее, чем похоть. Но так же вероятно, что и нет. А каковы ее собственные чувства? Что испытывает она, любовь или плотскую страсть? Патрисия не знала сама. Если она станет его любовницей, то допустимы два варианта: либо она ощутит небывалое счастье и блаженство, либо ее постигнут горькое разочарование и унижение.
Итак, пришло время принимать решение. «Быть или не быть». Патрисия пыталась взвесить все «за» и «против», как вдруг неожиданно рассмеялась. Какая же она глупая! Да разве у нее есть какой-нибудь выход? Настала пора воспользоваться шансом, поставив на любовь.
11
Оранжерея была очень уютной, и Пат с удовольствием села к круглому стеклянному столу, держа чашечку кофе. Огромные полукруглые окна пропускали солнечные лучи, нагревавшие воздух внутри и мраморный пол. Везде были необыкновенные экзотические растения; как часовые стояли огромные пальмы в красивых кадках, а со стен свисали узорчатые листья папоротников и тропические цветы в плетеных корзинах. Утро выдалось теплое и тихое.
Миссис Мэппл ушла до вечера, Питер уехал на работу, извинившись за свое вынужденное отсутствие в выходной день. Патрисия ждала его возвращения ближе к вечеру, когда он проверит все факты, прежде чем предпримет какие-либо действия. Он сказал, что должен так поступить, чтобы потом не жалеть о содеянном, и обещал позвонить во время ланча. Джозеф еще не спустился вниз, а у нее не было особого желания подниматься к нему. Перед уходом экономка отнесла больному поднос с завтраком и, вернувшись, сообщила Патрисии, что больной чувствует себя заметно лучше и скоро поправится. Пат и не сомневалась в этом: Джозеф был крепок как дуб. Любой другой мужчина на его месте провалялся бы в постели целую неделю, а он справился с болезнью за сутки.
Джозеф… В это утро ее волновали те же вопросы, что и накануне вечером. Были ли искренними его чувства, или он просто хотел закончить то, что они начали пять лет назад? Определенного ответа не было…
— Доброе утро.
Патрисия оторвалась от созерцания полупустой чашки и подняла глаза. Джо, одетый в легкий шелковый халат, под которым, как она подозревала, ничего не было, стоял в проеме двери. Никакой полосатой пижамы, а лишь загорелая грудь с черными вьющимися волосами. Было ясно, что перед тем как спуститься, он принял душ.
Патрисия сама пробыла в ванной очень долго, обдумывая под струями воды свое решение и стараясь угадать, как поведет себя Джо, если она скажет ему «да». Отвезет ли он ее в отель? Не может же он предложить ей заняться любовью здесь!
— Где ты взял этот халат? — спросила она вместо приветствия. — Нет, не утруждай себя ответом. Я знаю. Его принесла миссис Мэппл.
— Это была ее инициатива, — с улыбкой сказал он. — Где мне можно сесть?
Она рукой показала ему на плетеное кресло, залитое солнцем. Джо последовал ее совету.
— Какое блаженство, — промурлыкал он, садясь в глубокое уютное кресло. — Все, что мне сейчас требуется, так это чашечка кофе, и тогда жизнь мне покажется раем. При условии, что ты дашь мне положительный ответ на вчерашний вопрос. Так как? — требовательно поинтересовался он, видя, что она продолжает хранить молчание.
Патрисия не сводила с него глаз. Джозеф побрился, заметила про себя она, и выглядел спокойным, расслабившимся и таким притягательным, что она не могла четко мыслить. Принятое ею ночью решение сейчас, в свете солнечных лучей, казалось ей безумием, и она не могла просто ответить ему «да». Да, я хочу использовать свой шанс. Да, я хочу тебя. Да, возьми меня. Да, да!
— Я принесу кофе, — дрогнувшим голосом сказала Патрисия и встала.
В кухне она с грохотом уронила чайник. Но потом взяла себя в руки, вскипятила воду, налила ее в серебряный кофейник. Затем поставила на поднос сахарницу, молочник и банку растворимого кофе. Ее руки тряслись, пока она несла поднос. Войдя в оранжерею, Патрисия неуверенно поставила его на столик рядом с Джозефом.
Он положил ладонь ей на запястье и сжал пальцы. Когда она взглянула на него, он улыбнулся.
— Оставь все. Мне не нужен этот чертов кофе. Мне нужна ты!
Сильным рывком он усадил ее к себе на колени, обнял и прильнул губами к ее рту в крепком поцелуе.
В первое мгновение Патрисия окаменела: она так хотела быть сильной и твердой этим утром. Она собиралась сказать ему «да», но не допускать любовной близости с ним до тех пор, пока они не покинут этот дом. Но как можно быть сильной и твердой в его страстных объятиях?! Джо еще плотнее прижал ее, а поцелуй стал еще пламеннее, и Пат, изголодавшаяся по любви, не устояла. Она со стоном обвила его шею руками, с не меньшей страстью отвечая на поцелуй и чувствуя, что тает от наслаждения.
— Пат, — едва выдохнул Джо, когда наконец прервал поцелуй, чтобы отдышаться. — Пат…
Он прижал ее голову к груди. Патрисия закрыла глаза и тяжело вздохнула, словно сдаваясь. Некоторое время они сидели так, лишь его рука мерно поглаживала ее нежные плечи.
Она хотела спросить его, что случилось, но Джо поднял ее лицо и вновь поцеловал. Она страстно отдалась поцелую и уже не хотела спрашивать его о чем-либо. Ее руки проскользнули под шелковую ткань халата, пальцы начали судорожно ласкать его грудь. Сердце Джо бешено колотилось, и Пат поняла, что уже ни он, ни она не смогут остановиться.
Вдруг он встал и понес ее.
— Куда… куда ты идешь? — с замиранием сердца спросила она, но уже знала ответ: наверх, в его комнату, в его кровать.
Патрисия спрятала лицо на груди Джозефа и молила Господа о милосердии и прощении.
— Только не обижай меня, — слабо прошептала она, когда Джо бережно опустил ее на кровать. Постель не была застелена, лишь одеяло откинуто в сторону, словно все было уже готово для них.
— Никогда, — заверил он и, прежде чем она успела перевести дыхание, стал раздевать ее, сняв сначала свитер, а затем бюстгальтер. — Как ты прекрасна, — пробормотал он, целуя ее оголенный нежно- розовый сосок.
Сладостная дрожь охватила Патрисию, его пылающий и голодный взгляд пьянил ее.
— Повернись на живот, — скомандовал Джозеф и мягким движением стал массировать ее спину. Руки его спускались все ниже и ниже. Вскоре он снял и отбросил в сторону ее брюки.
Она была нагая, за исключением лишь узкой полоски шелковых трусиков. Джозеф нежно перекатил ее на спину. Его руки вновь неистово заскользили по ее телу. Левая грудь, правая грудь, ложбинка между ними. Он провел губами по ее животу, отогнул кремовую полоску трусов и поцеловал шрамик, оставшийся после операции по удалению аппендицита.
Широко раскрытыми глазами Пат следила за тем, как Джо сбросил шелковый халат, полностью обнажив свое тело, и лег рядом с ней. Она успела заметить явное свидетельство его сексуального возбуждения. Чувствуя, что мучившая ее страсть вот-вот прорвется, она покрылась испариной и задрожала.
— Все в порядке, — мягко проговорил он, ласково поглаживая и успокаивая ее. — Я не причиню тебе боли. Я люблю тебя, и ты будешь моей женой.
Джо продолжал ласкать ее, одновременно успокаивая и возбуждая. Ее чувства, все более обостряясь,
