— Уважаемые дамы и господа, я, временный капитан пассажирско-почтового лайнера 'Мираж', мастер-лейтенант Пит Ларионов по прозвищу Питбуль, приветствую вас на борту этого прекрасного космического лайнера. В ходе этого полёта мы докажем вам, что даже с заходом на Селину и Гефест, где мы сбросим почтовый груз, с Адриатики до Земли можно долететь всего за одну неделю. Поверьте, это будет очень плавный полёт и вы не почувствуете никаких перегрузок. Во время полёта вас ждёт множество экскурсий, во время которых космодесантники знаменитой дивизии дяди Васи расскажут вам о том, что такое звездолёт и почему он способен летать во много раз быстрее скорости света. А сейчас, уважаемые дамы и господа, я покажу вам, как младшие лейтенанты космодесанта, которым вменяется в обязанность в том числе и пилотирование малых десантных звездолётов типа 'Орёл', главной ударной силы космодесантных войск планеты Земля, доказывают своим боевым товарищам, что они настоящие Мамаши, которые заботятся о них вместе со своими Золушками день и ночь. Всего через пять минут я с удовольствием выпью этот прекрасный кофе, сваренный по моему любимому рецепту с корицей.
Для МДЗ 'Орёл' пять минут это непростительно долгий взлёт с планеты, почти любую мы покидаем максимум за полторы минуты, но для пассажирского лайнера — почти молниеносный. Большая группа пассажиров, человек триста, в основном спортсмены, собралась в кают-компании лайнера. Пока я приветствовал пассажиров, они азартно делали ставки, ошпарюсь я чуть ли не кипящим кофе или нет. С насмешливой улыбкой я положил руки на штурвал, лучше всего было взлетать в полностью ручном режиме, чуть кивнул Игорю, моему второму пилоту, и тот стал плавно, но быстро выводить турбины на полную мощность. Переключая пальцами клавиши активации антигравов, я поднял звездолёт в небо и сразу же, закладывая крутой вираж, стал не только выводить его в космос, но и выходить на курс. Терри, стоявший за моей спиной, одобрительно сказал:
— Прекрасный манёвр, Питбуль, ты уже практически лёг на курс к Земле. Теперь я понимаю, как ты сможешь сбросить почти шесть часов с нормативного времени.
Ровно через пять минут мы оставили Адриатику за кормой и я, резко увеличивая скорость, сказал:
— Режим полёта малый овердрайв, вход в подпространство через тридцать две секунды. Прощай, Адриатика, мы провели на твоих пляжах самое чудесное время в своей жизни. Земля, мы скоро вернёмся домой. — как только экран почернел, я взял в руку чашку с кофе, подул на него и весело объявил: — Дамы и господа, 'Мираж' в гиперпространстве. Все желающие могут выпить шампанского или чего-либо покрепче, все напитки за счёт космодесанта.
В кают-компании принялись аплодировать пилотской рубке за прекрасный мягкий старт, но нам нельзя было расслабляться. На нашем пути было множество гравитационных возмущений, но штурманы всё равно проложили самый короткий маршрут. Теперь всё зависело только от того, как слаженно будут работать пилоты и бортовой компьютер, отвечающий за повышение напряженности компенсирующего силового поля. Сложного в этом ничего не было. Это ведь не боевой космический корабль, на котором компенсаторы включались жестко, а почтовик. На таких перевозят в том числе и хрупкие грузы. Через двое суток мы вышли из гиперпространства, я слегка снизил скорость и мы сбросили первую партию почтовых контейнеров с втрое большей дистанции, но зато все угодили точно в цель. К этому нам тоже было не привыкать. Мы умели бомбить вражеские позиции как на планетах, так и орбиты вокруг них с отменной точностью.
Ещё через сутки мы полностью очистили второй трюмовый отсек и полетели к Земле. На лайнере всё это время царило приподнятое настроение. После старта с чашкой кофе над головой капитана, пассажиры охотно совершали экскурсии, поражаясь тому, что на совершенно незнаком им лайнере космодесантники знают все входы и выходы. Не понимаю, чему они удивлялись? Ведь через каждые двадцать метров в переборку была вделана компьютерная консоль, с помощью которой можно узнать о 'Мираже' всё, что угодно. Больше всех были довольны, наверное, роботы почтовика. Они бездельничали всё это время, но что самое главное, закачивали в себя огромные массивы информации, ведь у каждого из нас был с собой персональный тактический компьютер, из памяти которого военная цензура стёрла всю секретную информацию, но и оставшейся им хватит для анализа лет на пять, если не больше.
А вот возвращение домой получилось несколько не таким, как я думал, поднимая почтовик с поверхности Адриатики. Ещё за двое суток до прибытия мне было приказано не заходить немедленно на посадку в космодроме Остина, а встать на орбиту прибытия и дожидаться неизвестно чего, а это как раз между Луной и Землёй. Не понимая с чем это может быть связано, я вышел из гиперпространства почти точно в том секторе, где должен был, плавно погасив остаточную скорость, лечь в орбитальный дрейф, после чего попросить всех покинуть рубку и быть готовым к тому, чтобы выйти на связь по защищённому каналу. Как только это было сделано, я, убедившись, что все вышли, открыл капитанский сейф, достал из него чёрный, полностью закрывающий голову шлем и мне было тотчас приказано кем-то неизвестным выдвинуть капитанский стыковочный модуль. Едва я сделал это, как на него немедленно 'сел' внушительного размера военный космокатер и я услышал чей-то властный, строгий голос:
— Мастер-лейтенант Ларионов, передайте корабль прибывшему на борт 'Миража' капитану и срочно поднимайтесь вместе со своей командой и инженер-капитаном Гринвудом на катер.
— Послушайте, — возмутился я, — может быть вы сначала объясните мне, в чём дело? Извините, но как всякий приличный капитан, пусть и временный, я должен попрощаться с пассажирами, это раз. А ещё мне очень хочется знать, кто вы такой, чтобы отдавать мне такие приказы, да ещё столь непререкаемым тоном. Это два.
Тон голоса того типа, который прилетел за нами, смягчился:
— Хорошо, сынок, я представлюсь тебе. Я Стальной Волк, а на счёт пассажиров у меня и в самом деле как-то вылетело из головы. Хорошо, это не трудно исправить. Попрощайся с ними, со своими друзьями и пулей лети на мой космокатер, если не хочешь, чтобы я послал за вами кого-либо из своих парней. И смотри мне, никому не звука о том, что я лично прибыл за тобой. Ты снова в строю, сынок и твоя учёба отменяется, приказ об этом я доведу до твоего сведения на борту космокатера тотчас, как только ты войдёшь в мой кабинет.
У меня в душе всё так и оборвалось. Стальной Волк, генерал армии Смирнов, начальник контрразведки, лично прилетел за нами на орбиту прибытия, а я ни с того, ни с сего за каким-то лешим снова угодил в армию, да к тому же явно не в космодесант. Сняв с головы шлем, я спрятал его в сейф и попросил друзей вернуться в рубку. Ещё через две минуты в неё вошло пятеро гражданских космолётчиков, которые поглядывали на меня с опаской. Это были мужики уже в возрасте. Все пятеро штатные пилоты и штурманы почтовой компании 'Звёздный экспресс'. Новый капитан 'Миража' с тревогой спросил:
— Пит, надеюсь ты не обещал пассажирам, что посадка тоже будет производиться с кружкой кофе над головой? На пиво я ещё согласен, оно, как я слышал от бабушки, полезно для волос, но не на кофе, только что налитый из кофеварки.
Отрицательно помотав головой, я объяснил всем, что наш совместный полёт заканчивается, после чего представил пассажирам нового капитана 'Миража', пожелал всем успехов и мы, шаркая ногами, побрели к лифту переходного модуля. Как только мы поднялись на борт боевого космокатера размером лишь немного меньше, чем космояхта 'Крылья ночи', как нас немедленно разделили. Золушек и Терри попросили двигать в одну сторону, а меня двое крепких парней повели в другую. Через три минуты я уже стоял перед бронелюком, ведущим в кабинет Стального Волка. Он раскрылся и я вошел в просторный кабинет. Свою капитанскую каскетку я ни разу не надел, на мне с первых часов полёта и до последней минуты был надет голубой берет космодесантника. Словно нехотя, я отдал честь и сказал:
— Товарищ генерал, мастер-лейтенант запаса Ларионов по вашему приказанию прибыл.
И принялся нахально вертеть головой, разглядывая кабинет, отделанный натуральным деревом, ясенем и морёным дубом. Он был простым и аскетичным, ничего лишнего. Генерал сидел за двутумбовым столом, также изготовленным из чёрного дерева. На каждой тумбе красовалась эмблема военной контрразведки Земли — круглый щит, положенный на скрещённые мечи, а на нём летучая мышь с распростёртыми крыльями на фоне земного шара. От парней с такими нашивками на рукаве, мы предпочитали держаться подальше. Это же контрики и все неприятности идут от них. Генерал Смирнов, неопределённого возраста мужчина, крепко сбитый и коренастый, одетый в тёмно-синий мундир, сидел за столом и смотрел на меня насмешливо и одновременно с тем заинтересованно. Перед столом стоял стул. Наконец генерал усмехнулся:
