группу единомышленников, которые видят во мне вожака. Но тут на моем пути встречаешься ты, друг Феррик. Я видел, как ты говоришь и как побуждаешь людей к действию. По сравнению с тобой я как лидер — ничто. Послушай меня. Если Партия Возрождения Человечества будет иметь тебя в качестве генерального секретаря — о большем нельзя и мечтать. Да, я могу планировать, теоретизироватъ, организовывать, друг Феррик, но на мне нет той печати избранничества, что так ослепительно сияет на твоём челе. Вдвоем мы явим собой отличную пару. Я знаю науку властвовать, ты же наделен способностью зажигать сердца.
Феррик внимательно слушал. Богель и представить себе не мог, насколько внимательно.
Богель, спору нет, парень смышленый. Но его основная проблема в том, что он переоценивает собственный интеллект. Потаенный смысл его слов ясен как день: Богель метит на роль тайного лидера, широким жестом предлагая ему, Феррику, трибуну генсека. Но Богель, видать, плохо учил историю. Человек может править, не будучи настоящим лидером. Однако если ты лидер по природе, то ты инстинктивно будешь стремиться свести к минимуму угрозу своей власти со стороны кого бы то ни было. И тем более не потерпишь возле себя теневых лидеров. Впрочем, ничего удивительного в том, что Богелю этого не понять, — этот славный паренек, увы, не лидер.
Да, именно так. Чем больше смотрел Феррик на Богеля, чем больше слушал, тем больше понимал: в их с Ферриком взаимоотношениях Богель всегда будет вассалом, и никогда наоборот.
А как вассал Богель несомненно будет полезен. Пожалуй, даже полезно будет ему сейчас подыграть.
— Так ты предлагаешь мне возглавить вашу партию, Сеф Богель? — спросил Феррик с притворным недоверием в голосе — Мне, человеку, с которым ты лишь вчера познакомился в какой-то харчевне? Ты что же, думаешь, я в бирюльки играю, уважаемый? За кого ты меня принимаешь?! И что же это за партия такая, где пост генсека предлагается по тавернам?
Богель улыбнулся и пригубил вина.
— Сказать по правде, я понимаю твое недоверие, мой друг. — В голосе у него появились извинительные нотки. — Партия Возрождения Человечества и в самом деле невелика. В ее рядах едва ли наберется триста человек по всей стране.
— Ты меня разыгрываешь? Или… погоди, ты хочешь сказать, что ваша партия объединяет цвет нации, ее элиту?
— Буду откровенен. Наша партия состоит почти исключительно из простых работяг, фермеров, да сезонных рабочих. Ну и пара-другая военных и полицейских.
— Знаешь, уважаемый, это уже граничит с наглостью! — рявкнул Феррик. Теперь он был по- настоящему заинтригован. Как-то не вяжется одно с другим. Сначала этот тип просит, умоляет его возглавить партию, а минуту спустя признается, что партия эта — не что иное, как жалкий фарс.
Но тут Богель внезапно посерьезнел.
— Вдумайся в реально существующую ситуацию. Сегодня Хелдон находится в руках людей, для которых Великая Война — это просто туманное воспоминание. Людей, для которых наши границы — только линии на карте. Людей, которые готовы пожертвовать основой основ — принципами расовой чистоты, лишь бы ублажить вконец обленившийся люмпен-пролетариат. Большинство населения в больших городах вконец оболванено популистскими лозунгами. Наш прославленный фанатический идеализм, всегда выручавший хелдонцев, ныне выродился в самого гнусного пошиба индивидуализм. Будто и не было столетий борьбы не на жизнь, а на смерть со внутренним и внешним врагами. Где ныне самоотверженная преданность идеалам? Где знаменитая хелдонская железная решимость? Ничего нет! Люди стали подобны слизнякам! Особенно правящая верхушка, эти так называемые лучшие сыны нации, это бездарное и трусливое дерьмо, упорно не желающее видеть нависшей над фатерляндом опасности. И только горсточка людей — простых, замечу, людей, — честных тружеников, еще способных расслышать голос расовых инстинктов, — только они видят весь ужас ситуации. Эти-то люди и составляют Партию Возрождения Человечества… Вот. Я рассказал тебе все, как есть. Родина в опасности! Неужели и на это тебе наплевать? Неужели кровь не закипает у тебя в жилах?
Богель говорил и говорил, со страстным выражением на лице. Замолчав, он чуть повернул голову — и неожиданно игра светотени на миг превратила его лицо в страдальческую маску. В глубине души у Феррика что-то шевельнулось.
— Что значит — не закипает?! Конечно закипает! — с горячностью воскликнул он. — Но какое отношение это имеет к вашей маленькой партии?
— Поставь себя на мое место, — в голосе Богеля слышалась нескрываемая горечь, — на место человека, который ясно видит смертельную опасность, угрожающую Хелдону. На место человека, готового отдать свою жизнь ради спасения искормившей его расы. Поставь себя на место человека, осознающего, что всех его лидерских способностей едва хватило, чтобы сколотить крошечную партию из трехсот человек. Поставь себя на мое место!
Феррика глубоко тронули слова молодого патриота, и он был вынужден признать, что недооценил всю глубину идеализма этого человека. Хотя чудовищную амбициозность в Богеле он разглядел сразу, это бесспорно. Ну что ж. Когда личные амбиции объединяются с фанатичным идеализмом в деле достижения великой цели, ничто не может устоять перед таким союзом. История дает тому множество доказательств. А Богель в качестве вассала просто идеален.
— Я тебя понимаю, — только и сказал Феррик.
— Вместе мы повернем колесницу Истории на новый путь! — горячо воскликнул Богель. — Мы оба в полной мере осознаем опасность, мы оба признаем, что Верховной Республике, как воздух, нужна сильная личность, которая могла бы принять на себя всю полноту власти и правила бы решительной, железной рукой. Стране нужен вождь, сознающий, как справиться с насущной задачей — полностью стереть расу доминаторов с лица Земли. Вождь, который указал бы квази-человекам их место и каленым железом выжег бы мутационную заразу. Товарищ! Я создал ядро общенациональной организации, которое ныне почтительно кладу к твоим стопам. Примешь ли ты его? Поведешь ли Хелдон к победе, Феррик Яггер?
Феррик не мог удержаться от улыбки. Уж слишком напыщенна была тирада Богеля. Будто бы преподносил он Феррику сам Державный Скипетр, древнюю легендарную палицу Хелда, знак высшей власти, а не место генсека карликовой партии.
Кроме того Феррика не покидало чувство, что Богелем все-таки движут корыстные интересы. Хотя держится он так, что не подкопаешься. А на призыв его просто невозможно не откликнуться. Если, конечно, ты — истинный человек с безупречным генотипом.
Ну да ладно. Все великие дела начинаются с малого. Для начала неплохо. В Ульмгарн Феррик вошел один-одинешенек, не имея ни друзей, ни знакомых. Зато в Вальделдон уже прибудет как лидер хоть небольшой, но партии, оставив здесь, в Ульмгарне, своих сторонников.
Надо быть слепцом, чтобы не разглядеть за всем происходящим руку самой Судьбы.
— Отлично, — наконец проговорил Феррик. — Я согласен. Завтра утром вместе сядем на паробус до Вальдера.
Богель просиял. На парня было приятно посмотреть. Он так и сиял, точно ребенок, которому подарили новую игрушку.
— Вот и отлично! — воскликнул он. — Я сегодня же радиотелеграфирую в нашу вальдерскую штаб- квартиру, чтобы там все подготовили для твоего прибытия. Сегодня начинается новая эра для Хелдона и всего прочего мира. Я чувствую это.
На следующий день, спозаранку, Феррик с Богелем поднялись в пассажирский салон паробуса, следующего к Вальдеру. Было чудесное утро. Небо сияло голубизной. Ульмгарн пробуждался к новому трудовому дню. Настроение у Феррика было отличным. Он отлично выспался и чувствовал себя полным сил и энергии. Кроме того поездка, — а дорога до Вальдера занимала два дня, — в отличие от сравнительно недолгого, но такого утомительного переезда из Гормонда в Порми, обещала превратиться в незабываемое и комфортное путешествие.
Взять хоть сам паробус. Боргравийский паробус представлял из себя неуклюжего железного монстра, буквально разваливающегося от старости. Путешествие в нем было сущей пыткой.
И ладно бы все неудобства ограничивались оглушительным лязганьем и выматывающей тряской — колеса, которые лишь с большой натяжкой можно, было назвать круглыми, да отвратительная дорога, —
