искусной резьбой по дереву. На барельефе были искусно запечатлены сцены охоты в Изумрудном лесу. Вдоль помещения тянулся барьер из полированного черного камня, чей благородный цвет подчеркивали накладки из нержавеющей стали. Барьер отделял очередь от четырех таможенных офицеров-хелдонцев. Несмотря на то, что все четверо офицеров являли собой великолепные образчики истинно человеческого генотипа, в их форме Феррик заметил ту же небрежность, что и у пограничника в соседнем помещении. Офицерам определенно не хватало и выправки. Они стояли за барьером сутулясь, выпятив животы, с расстегнутыми воротниками мундиров, со сбившейся портупеей и больше напоминали клерков в монетном депозитарии, нежели облеченных властью охранников цитадели истинно человеческого генофонда — Верховной Республики Хелдон.
Беспокойство Феррика значительно усилилось после того, как давешний смердящий боргравиец после краткого собеседования с первым из таможенников, который снял у него отпечатки пальцев, оттер палец от чернил довольно-таки захватанной тряпицей, небрежно бросил ее таможеннику и проследовал к следующему из офицеров. Двери в дальнем конце комнаты были распахнуты, и за ними виднелся Ульмский мост, уводящий к Хелдону. В крайнем беспокойстве Феррик заметил, как за дверями охранник, вооруженный дубинкой, с кобурой на поясе, явно собирается поднять шлагбаум перед целой толпой боргравийского сброда весьма подозрительного вида.
Первый из таможенных офицеров оказался молодым и светловолосым хелдонцем. Все обличало в нем носителя беспримесного человеческого генотипа. Несмотря на то, что и от него веяло той же странной оцепенелостью, его мундир был, по крайней мере, отутюжен, а пуговицы и пряжка — начищены. Перед офицером лежала стопка бланков, чернильница с воткнутой в нее ручкой, пресс-папье, чернильная подушечка и кучка тряпиц не первой свежести, предназначенных для вытирания пальцев.
Офицер уставился на Феррика.
— У вас есть сертификат, выданный Верховной Республикой Хелдон, подтверждающий чистоту вашего генотипа?
Феррик отметил странный взгляд офицера. Будто таможенник смотрел сквозь него, куда-то вдаль.
— Я ходатайствую о выдаче мне сертификата и о получении хелдонского гражданства, — с достоинством ответил Феррик.
— Хорошо, — протянул офицер неопределенным тоном. Не глядя он взял ручку и пустой бланк и лишь после этого, будто с трудом, отвел взгляд своих голубых глаз от Феррика. — Тогда уладим формальности. Имя?
— Феррик Яггер, — гордо ответствовал Феррик, в глубине души надеясь, что офицеру фамилия Яггер что-нибудь да скажет. Хотя во времена заключения Кармакского соглашения Хеермарк Яггер был лишь одной из второстепенных фигур при правящем кабинете, в фатерлянде наверняка еще живы те, кто помнит имена кармакских мучеников. Но офицеру это имя, похоже, ничего не говорило — он просто занес его в бланк, к тому же, как показалось Феррику, несколько нетвердой рукой.
— Место рождения? — продолжал офицер.
— Гормону Боргравия.
— Кем являетесь в настоящий момент?
Феррик поморщился и через силу выговорил:
— Боргравийцем.
— Однако, — поспешил добавить Феррик, — мои родители — урожденные хелдонцы. Чистота их генотипа подтверждена хелдонскими сертификатами. Моим отцом был Хеермарк Яггер. Во время Великой Войны он служил унтер-секретарем генетической службы.
— Надеюсь, вы понимаете, что даже самая блестящая родословная не может заменить сертификат о чистоте.
Феррик побагровел.
— Я лишь хотел заметить, что мой отец стал изгнанником не вследствие нарушения расовых законов, но вследствие его преданности отечеству Верховной Республике Хелдон. Подобно многим честным хелдонцам, он стал жертвой предательского Кармакского соглашения.
— Это меня не касается, — отрезал офицер. — Дайте руку. — Он снял у Феррика отпечатки пальцев. — Я не очень-то интересуюсь политикой.
— Вопросы, связанные с сохранением генетической чистоты, прямо касаются выживания человечества! — отчеканил Феррик.
— Наверное, вы правы, — вяло отозвался, офицер и подал Феррику грязную тряпицу. Феррик брезгливо взял тряпку, которой до него воспользовалось неведомо сколько мутантов и недочеловеков и, найдя маленький уголок, оставшийся относительно чистым, тщательно вытер пальцы. Офицер тем временем передал бланк второму таможеннику, сидевшему по правую руку от него.
Это был уже немолодой хелдонец с седыми висками и величественными усами; очевидно, в годы своей молодости он числился в списках первых красавцев. На плече офицера виднелась нашивка в виде красного кадуцея, зажатого в черном кулаке, — эмблема генетической службы. Генетик заглянул в переданный ему бланк и неуверенно проговорил, не поднимая глаз:
— Истинный по фамилии Яггер. Меня зовут доктор Хаймат. Прежде чем выдать вам сертификат, подтверждающий чистоту генотипа, я должен подвергнуть вас тестированию.
Феррик едва верил своим ушам. И это хелдонский офицер-генетик? Он чуть ли не извиняется перед неизвестным ему соискателем за то, что вынужден, видите ли, подвергнуть того само собой разумеющейся процедуре тестирования. Более того, еще не выяснив, кто перед ним, награждает соискателя почетным титулом «Истинный». В чем же причина столь странного поведения таможенников? Что творится на КПП?
Хаймат передал бумаги Феррика следующему офицеру, молодому человеку, приятной наружности, несколько хрупкого сложения, с нашивками писаря на рукаве мундира. Когда Хаймат, не глядя, сунул ему бумаги, Феррик машинально бросил взгляд на писаря — и содрогнулся от ужаса.
Внешне писарь ничем не отличался от чистопородного человека. Нужна была крайняя чувствительность и наметанный глаз Феррика Яггера, чтобы распознать за человечьей личиной истинную природу данного существа. Это был доминатор!
Феррик не смог бы определить, что именно в облике молодого офицера выдавало в нем ужасающего монстра, но от «писаря» исходило нечто такое, что заставляло все органы чувств Феррика буквально вопить мозгу: «Берегись! Это — доминатор!»
Может, причиной здесь был некий особенный блеск в глазах «писаря» или же нечто другое, не передаваемое словами: некое самодовольство, источаемое всем его обликом? Или же совокупность мельчайших признаков, отмечаемая лишь на подсознательном уровне? Скажем, какой-то особый, лишь доминаторам присущий запах, на который отреагировала подкорка мозга Феррика. А может быть, от обостренного восприятия Феррика не укрылся повышенный уровень электромагнитной активности — явный признак присутствия доминатора, — пусть даже гипнотическая аура власти чудища и не была в настоящий момент сфокусирована на Феррике.
Не важно. Главное — присутствие доминатора элементарно объясняло всю ту чертовщину, что творилась на этом КПП. Офицеры-пограничники, эти славные хелдонцы, привыкшие к здоровой атмосфере Верховной Республики, конечно же не имели и представления о доминаторах, и поэтому легко попали в плен грязной твари. Но не таков Феррик Яггер — человек, выросший среди мутантов и квази-людей и сызмальства привыкший в любой момент противопоставить несокрушимую волю истинного человека гипнотическому воздействию монстров, наводнявших боргравийские города. Не раз и не два пытались эти чудовища уловить Истинного в свои сети, но каждый раз победа оставалась за Ферриком, хотя порой ему приходилось напрягать всю свою волю, чтобы разорвать паутину ауры власти, которой укрывшийся неподалеку монстр пытался его опутать.
Вместе с тем суровая борьба за существование до крайности обострила его чувствительность. Особенно это касалось доминаторов, их электромагнитного психоизлучения. От умения вовремя обнаружить присутствие доминатора зачастую зависела жизнь. Сверхчеловеческая чувствительность Феррика еще ни разу не подводила его. Так случилось и на этот раз.
С ручкой и бланком, в форме хелдонского пограничника, плечом к плечу с хелдонским офицером-
