Она категорически мотает головой.
— Нет, Фрэнк, мне просто необходимо искупаться в море. Эти, — она даже трясётся от отвращения, — лапали меня своими руками, а они у них грязные и мокрые… фу-у, ужас!
— Ладно, идём, — соглашаюсь я, и мы, держась за руки, выходим из леса.
На пляже она сразу же выдёргивает свою руку, бежит к морю и бросается в него головой, и когда я подхожу, она уже вовсю плавает, то переворачиваясь на спину и на живот, то пускаясь в размашку.
— Фрэнк, иди ко мне! — весело кричит она.
Я в замешательстве мнусь возле шлюпки, но тут, к моему огромному облегчению, возвращаются матросы, и я с преувеличенной серьёзностью начинаю распоряжаться погрузкой.
— Фрэнк, — снова кричит Клара, — ну, иди же!
Я понимаю, что мне ничего не остаётся, кроме как признаться.
— Я не умею плавать, — смущённо говорю я.
— Не умеешь? ТЫ? — на её лице и в голосе такое удивление, словно она и представить не могла, что я могу чего-то не уметь. — А Эдвенчер?
— Наверняка тоже. По игре ведь ему этого не нужно.
Она смотрит на меня с сочувствием, но спохватывается, заметив моё всё возрастающее смущение.
— А хочешь, — кричит она, — я тебя научу? Иди!
Заниматься плаванием с таким инструктором — предел мечтаний любого мужчины, но я вынужден отказаться.
— Нет, — мотаю головой. — Как-нибудь в другой раз. В отличие от тебя, я не взял с собой купального костюма.
Она понимающе кивает, снова пускается вплавь, почти тут же останавливается и начинает тереть руками своё тело, вероятно, в тех местах, где к нему прикасались руки аборигенов, затем направляется к берегу. Едва она выходит из воды по колено, матросы, естественно, бросают погрузку и выставляются на неё. Мне очень хочется прикрикнуть на них, чтобы не пялились, но я понимаю, что это будет несправедливо и даже жестоко по отношению к ним. Картина просто потрясающе красива: Афродита выходит на сушу из морской пены! И всё же я торопливо забираюсь в шлюпку, разыскиваю её платье и подаю ей.
— Ой, — растерянно говорит Клара, — а как же я буду надевать его на мокрое?
Это и в самом деле проблема. Матросы уже откровенно ухмыляются, и она вся сжимается, чувствуя себя неуютно под их взглядами.
— Пойди в лесок, переоденься, — предлагаю я.
— Туда? — на её лице появляется ужас. — Ни за что!
— Да нет ведь там никого. Это же игра, а стадия пройдена…
— Нет, — решительно говорит она. — Лучше уж я так поеду.
— Когда отойдём дальше в море, будет холодно, — озабоченно говорю я. — Продует тебя… Ладно, мы сейчас решим эту проблему. Всем на берег! — командую я матросам.
Они подчиняются настолько неохотно, что я не без оснований думаю, что, не подави я этот бунт, вряд ли мне удалось бы их заставить. Выгнав их на берег, вылезаю и сам, отвожу всех подальше от шлюпки и выстраиваю в плотную строгую линию лицом к лесу. Сам занимаю позицию чуть сзади, чтобы хорошо видеть каждого.
— Всё нормально, переодевайся! — кричу я. — Когда будешь готова, скажешь!
Мы стоим, отвернувшись, матросы недовольно бурчат себе под нос, думаю, что-нибудь про собаку на сене. Внезапно ближайший ко мне не выдерживает, оборачивается и смотрит назад. Очевидно, зрелище, которое предстаёт перед его взором, настолько впечатляюще, что у него отпадает нижняя челюсть. Ударом кулака возвращаю её на место, замахиваюсь для нового удара, но даже это его не пугает, и он отворачивается медленно-медленно, то и дело возвращаясь взглядом на прежнее место. Я на него не злюсь, потому что догадываюсь, что происходящее сзади стоит того, чтобы не обращать внимания на пару зуботычин.
— Я готова! — наконец-то, кричит Клара, прекращая таким образом все наши мучения.
Мы усаживаемся в шлюпку, трое сталкивают её на воду, садятся тоже, матросы опускают вёсла, загребной подаёт команды, и шлюпка лихо мчится к кораблю. Искупавшаяся и посвежевшая Клара сидит рядом со мной и весело болтает о своих переживаниях.
— Ой, как я испугалась, когда эти меня потащили! Главное, вообще никого не было видно, откуда они выскочили? А ты молодец, Фрэнк, очень быстро прибежал! А я когда тебя увидела, сразу же бояться перестала! И потом, когда у дерева стояла, даже ни капельки не волновалась, просто ждала, когда ты с ними разделаешься! Правда-правда, мне с тобой — ну, вот вообще ни чуточки не страшно!
Я млею и от её слов, и от восхищённого взора. Но женщины — абсолютно непредсказуемые существа! Будут хвалить вас, восторгаться вами — и вдруг — бац! — вы и мигнуть не успеете, как их осенит какая-то новая мысль, и вы тут же в их глазах превратитесь в антигероя!
Вот и Кларе в голову, видно, такая мысль пришла. Её взгляд тухнет, она всего секунду раздумывает, а затем начинает смотреть на меня с негодованием и гневом.
— Если бы это была не последняя попытка, — возмущённо говорит она, — я бы тоже нисколечко не испугалась. Подумаешь — перенесёт на начало стадии! А ты вторую попытку провалил нарочно! Зачем? Чтобы я со страху чуть не умерла?
И она обиженно отворачивается от меня и надувает губки. На палубу мы поднимаемся тем же порядком, ухватившись каждый за свой канат и не глядя друг на друга. Поднявшись, она хочет уйти в свою каюту, но вспоминает, что ей надо меня целовать, и при этой мысли тяжело вздыхает. Конечно, она знает, что поцелуй должен быть нежным, но совладать с собой не может и целует меня вовсе не нежно, а напротив, холодно, обиженно и подчёркнуто безразлично, но Виртуальность, очевидно, до того рада, что стадия, наконец-то, пройдена мною по всем правилам, что решает не обращать внимания на такую небрежность Клары, и мы переползаем в следующую. А может, Виртуальность, в отместку за все мои прегрешения перед нею, захотела мне досадить, вот и не стала заставлять Клару меня перецеловывать. Я решаю ей это припомнить, и больше всего потому, что наш с Кларой поцелуй сегодня мог быть особенно волнующим: ведь я точно знаю, что под платьем у неё ничего нет!
11. На пути в Стамбул. Стадия пятая (начало)
Вспоминаю один армейский случай. Мы сидели в казарме, и Тим Слейтон, уроженец каких-то островов, рассказывал нам о жизни на вулкане. «Жуткое это дело, ребята, вулкан…», — начал он, и в это время вошёл сержант Бейли, а Тим продолжает: «…самое главное, не знаешь, что выкинет в следующую минуту»! «Точно, — хмуро подтвердил Бейли, — моя такая же»!
Сегодня утром за нашим фруктовым завтраком Клара выглядит весёлой и оживлённой, от вчерашней обиды не осталось и следа. Я готов бы причислить это к её плюсам, если бы не мысль, что объяснение не в лёгкости её характера, а в том, что она сообразила: продолжая обижаться, не сможет выяснить у меня подробности встречи с Джейсоном. Первый же её вопрос это, как будто, подтверждает.
— Фрэнк, а как всё-таки получилось, что ты встретил Джейсона? Впрочем, — деликатно добавляет она, — если ты жалеешь, что сказал мне об этом, можешь не отвечать.
— Я жалею только об одном, — говорю я, очищая от кожуры банан, — что забыл удалить из компьютера файлы, по которым они узнали, что я собираюсь перескочить, и вычислили, где именно. Если б не забыл — всё могло сложиться по-другому. В игру я вписался успешно, даже лихо и собирался вернуться за тобой, чтобы проходить её вместе. Тебя бы там никто не похищал, так что и тебе было бы намного комфортнее и спокойнее. А так Блейн провёл Джейсона через подвал в эту игру, и он меня там поджидал.
— О чём у вас был разговор?
— Он мне дружески посоветовал больше так не делать. Чего, кстати, я ему не обещал, — злорадно
