Н-да. Высказался, называется! Ох, и всыплют же мне сейчас её чёртики за такую блестящую речь! Собираюсь с духом и поднимаю глаза. К своему огромному удивлению вижу, что Клара очень серьёзна.
— Фрэнк, — говорит она, — я не совсем уверена, что правильно поняла твою мысль, но на всякий случай скажу: согласна!
8. Мир и не подозревает, что Фрэнки его спас
Проснувшись, не сразу понимаю, где я нахожусь. В последнее время мне приходилось ночевать в столь разных местах, что не мудрено и запутаться. На секунду мне даже мерещится, что я на «Кларе», но, не услышав шкиперского храпа и увидев на окне знакомые занавески, соображаю, что я дома, в своей спальне. Сразу же решаю устроить себе выходной и спать дальше. А что, вполне заслужил. Дело двух «Д» успешно закончено, мир спасён от страшной агрессии, и это — благодаря мне. Обидно, конечно, что мир и представления не имеет, что я его спас, и за это я тут же определяю ему наказание: не буду в нём сегодня вообще появляться, а ограничусь пределами своей офиса-квартиры. Подумав так, снова закрываю глаза.
— Эй, засоня! — слышу я голос Клары. — Завтрак готов!
Я немного приоткрываю один глаз и вижу, что она стоит возле кровати и улыбается. Одета она в… На протяжении рассказа о наших приключениях я неоднократно пытался описывать её наряды, и каждый раз у меня не получалось: не понимаю я ничего в женской одежде, во всех этих складочках, оборочках, всяких ленточках и фасонах. Но её сегодняшний наряд смог бы описать и с закрытыми глазами, потому что это моя рубашка. Клара довольно-таки высокая, но и рубашка достаточно длинная, поэтому успешно прикрывает и… В общем, прикрывает всё, что надо. Я сонно протягиваю Кларе руку, она берётся за неё, и тут я привскакиваю, хватаю её всю, Клара взвизгивает, но уже поздно: я затаскиваю её в постель и укрываю одеялом.
— Ну, Фрэ-э-нк! — жалобно тянет она, лёжа на спине. — Ведь осты-ы-нет же всё-о!
Но я ничего не отвечаю, просто обнимаю её левой рукой и прижимаюсь к ней. От этого мне становится удивительно хорошо и спокойно, и я даже снова начинаю дремать. Всё-таки устал я очень. А от чего это я так устал, это уже не ваше дело. Наверное, я бы сразу и заснул, но Клара не даёт мне этого сделать.
— Есть над чем задуматься, — вслух размышляет она. — Из того, что ты бормотал вчера в ресторане, я сделала вывод, что ты предлагаешь мне стать твоей четвёртой женой. Интересно, в гареме султана я смогла бы достичь такого высокого статуса, или мне пришлось бы довольствоваться местом в первой двадцатке?
Я хорошо представляю, с каким лицом она это говорит, и сон с меня мгновенно слетает, потому что я очень хочу увидеть их — её чёртиков. Я заглядываю в её глаза, и они, конечно же, там: очень весёлые и хулиганистые. Целую их.
— Ты сама виновата, — говорю я, — слишком поздно столкнула меня с той лестницы. Надо было сделать это на десять лет раньше, тогда бы ты смогла стать моей первой женой. И единственной.
Она тяжело вздыхает.
— Ничего бы не вышло. Тебя бы посадили за совращение несовершеннолетней и выпустили бы только вчера. И мне всё равно пришлось бы ждать все эти годы.
— Зато была бы первой, — напоминаю я.
— Не-е-т, — капризничает она. — В тюрьме бы ты женился сначала на дочери коридорного надзирателя, потом… Не знаю, на ком потом, но, в общем, было бы ещё две. И я всё равно бы стала только четвёртой. Такая уж, видно, моя судьба…
И она снова тяжело вздыхает, и я целую её губы, чтобы они не выглядели так обиженно и скорбно.
— Ты — моя единственная жена, — убеждённо говорю я. — У меня не было никого, кроме тебя. По крайней мере, я их не помню.
— Какой ужас! — пугается она. — Как легко ты забываешь своих прежних жён! И что же, своей пятой ты даже не сможешь сказать, как звали твою четвёртую, самую бедненькую и несчастненькую изо всех?
— А вот кто-то сейчас действительно будет очень бедненький и несчастненький, потому что я хо-о- рошенько отшлёпаю его за такие слова! — угрожаю я и незамедлительно привожу свою угрозу в исполнение: снова её целую. Клара отвечает на мой поцелуй, но тут же упирается руками в мои плечи и легонько меня отстраняет.
— Но как же всё-таки завтрак? Думаешь, легко было его приготовить? У тебя даже кухни нет!
Но я опять ничего не отвечаю, и только смотрю на неё, не отводя взгляда.
— Так, — раздумывает она, — как бы тебя отсюда вытащить?
— Если ты хотела вытащить меня из постели, нечего было самой в неё запрыгивать! — нагло заявляю я. — Но раз уж ты всё равно здесь оказалась, то было бы просто глупо этим не воспользоваться. Я думаю, позавтракаем мы позже, а сейчас…
Но это, собственно, уже никого, кроме нас, не касается.
