Мравиновым, об их ворковании с госпожой Ползуновой, мне еще тогда их отношения показались подозрительными. Про мой звонок из Ниццы и его странную реакцию, потом эта глупая байка про немецких партнеров. Но самое главное, я рассказала про прощальный подарок Евгения Викторовича.
– Когда мы выбрались из подземелья, мобильник был полностью разряжен. Зарядила я его только сегодня утром, то есть уже вчера, – добавила я, посмотрев на часы. – Он целый день пролежал дома на подзарядке, а когда мы убегали, я взяла его с собой.
– Где он?
– Вот. – Я вытащила телефон и аккумулятор и ссыпала их в ладони Василия Никаноровича.
– Значит, они в курсе, где мы и куда направляемся? – сквозь зубы спросил Василий.
– Думаю, да. До меня только сейчас дошло про телефон.
– Будешь мне подыгрывать, – приказал шеф.
Он вставил аккумулятор на место, и шпионское устройство снова заработало.
– Я передумал, в Швейцарию мы не поедем. Это опасно, на полпути будет промежуточная остановка, мы выйдем. Пересядем на поезд, идущий на север, а там переберемся в Германию. Так будет надежнее.
– Ладно, как скажешь, – покивала я в ответ.
Василий приложил палец к губам, и дальше мы ехали молча. Минут через сорок поезд стал замедлять свой бег. Приближался Дижон.
– Вставай, мы выходим. – При этом он сделал знак, чтобы я сидела. Сам он встал и пошел в тамбур.
Поезд подъехал к платформе и остановился. Несколько человек вышли, кто-то вошел. Василия все не было.
Ну где же он? Он что, бросил меня и сбежал? Да нет, он не мог. Но где же он? Поезд тронулся. У меня началась настоящая паника. Я настолько привыкла за последнее время полагаться на него, доверять ему, что теперь была просто насмерть перепугана, но вместо того, чтобы что-то предпринять, я сидела, как парализованная, и таращилась в окно.
Поезд продолжал разгоняться и уже набрал привычную скорость, триста км в час. Василий так и не появился.
Я обмякла на сиденье.
– Все кончено. Он меня бросил. – Фраза прозвучала как-то странно и помогла мне прийти в чувство. Что я несу? Кто меня бросил, и что, собственно, кончено? Обычно так говорят о мужьях, которые сбегают к молоденькой любовнице. Ко мне эта ситуация никакого отношения не имела. Я была самостоятельной и даже состоятельной женщиной. Ни в ком не нуждалась и ни от кого не зависела. Деньги у меня еще остались, бандитам нужна не я, значит, опасности стало даже меньше, с моей новой внешностью они еще не знакомы. Значит, все в порядке, твердо решила я и заплакала. Закрыв глаза, я сидела и беззвучно лила слезы.
– Ну! Все в порядке! – раздался над ухом бодрый, знакомый голос, уже не знакомый, а просто родной.
Просияв мокрыми от слез глазами, я взглянула на моего рыцаря.
– Ты что ревешь, мобильника жалко?
Молча помотав головой, я сказала:
– Думала, ты меня бросил. Поезд пошел, а тебя все нет и нет.
– Вот дуреха! Да я до конца поезда добежал, все искал, кому бы твой телефон подбросить.
– И как?
– Супер! На другой стороне платформы поезд готовился к отбытию. Не знаю куда, но точно в противоположную сторону. Так вот, там какая-то подозрительная кучка юнцов толкалась у тамбура, я одному из них в карман подбросил.
– Гений! А я тут чуть с ума не сошла, – сказала я в восторге.
– Запомни. Я друзей не бросаю. Хотя… Может, тебе без меня даже безопаснее будет, – добавил он, подумав.
– Нет, – твердо заявила я. – Послушай, а почему мы и вправду не пересели в другую сторону? А вдруг они все-таки поедут в Швейцарию?
– Рано или поздно, наверное, все-таки поедут. Но скорее поздно. Учти. Угнаться за таким поездом непросто. Потом, нужно повернуть и ехать в другую сторону, за твоим мобильным. Пока они найдут твой телефон, пока поймут, что нас там нет, мы спокойно затаимся подальше от Лозанны. А там видно будет, – каким-то угрожающим тоном закончил он. – Жаль, мы опять без связи остались. Придется теперь до прибытия ждать.
– И без вещей, и без денег, – добавила я.
– Насчет денег не волнуйся. У меня есть кредитка, оформленная на подставное лицо. Меня по ней не вычислить. Денег там достаточно. Как раз на такой случай были положены. А тряпки новые купишь.
– А в Париже наши вещи совсем пропали?
– А ты как думала? Нам там появляться больше нельзя. Три трупа! Да полиция небось вся на ушах стоит.
– Может, тебе снова женщиной переодеться?
– Нет уж. Спасибо. И так хорошо. Я лучше в Париже лет десять показываться не буду. Да и потом, меня там никто не видел. Я никуда не выходил.
– А Марина?
– Она не дура. Болтать не будет.
– А я как же? Меня-то там видели?
– Вряд ли они решат, что хрупкая женщина устроила кровавую бойню.
– А соседи из квартиры напротив? – не унималась я.
– Слушай, отстань. Откуда я знаю. Мы через два часа в другой стране будем.
– Ага, на Украине.
– При чем тут Украина? – разозлился могущественный Ползунов.
– При том. Может, я и дура, но ты тоже не академик Капица. Мы на территории Евросоюза. Если они составят фоторобот и объявят нас в розыск, где мы находимся, в Лозанне или в Фонтенбло, иметь значение уже не будет.
– Что же делать? – обалдел мой легкомысленный друг.
– Маскироваться. Мне перекраситься, а тебе обратно, в юбочку и банные шлепанцы. Одно плохо, документы у нас уже есть на мужчину и женщину.
– Стоп, стоп! Какие юбки, какие женщины? Хватит с меня.
– Чудненько. Ваш план?
Он надолго замолчал.
– Уговорила. Придется так и сделать. Вот только фигня в том, что мы даже в отеле не сможем остановиться. Там, знаешь, документы нужны.
– Не жить же нам в чистом поле? – ужаснулась я.
– Может, денек и придется. Пока с документами ничего не придумаем.
– Как приедем в Лозанну, сразу по магазинам, переодеваться. А там видно будет, – буркнула я.
Полиции я боялась больше, чем бандитов. Наше отечественное правосудие вселило в меня твердую уверенность, что прав бывает только сильнейший, и от органов правопорядка надо держаться подальше. Поди докажи, что ты невинная жертва бандитского беспредела. Упекут в тюрьму, а у меня дети.
К бандитам я уже начала привыкать. К тому же они сами полиции боятся.
Осознав всю кошмарность ситуации, я окончательно пригорюнилась. Ползунов весельем тоже не лучился. Незаметно мы задремали, склонив друг к другу головы.
Глава 27
Выйдя на вокзал Лозанны, я первым делом направилась к киоску, торгующему сувенирами, и приобрела яркий шелковый платок. Зайдя в туалет, повязала его на манер банданы, полностью скрыв волосы, и надела свои огромные очки от солнца. Пиджак я сняла, вывернула наизнанку и затолкала в корзину для мусора, сверху бросила скомканную газету. В том же киоске приобрела кепку и очки для
