столько беготни, а из их команды выпал еще один человек. А в команде-то всего двое! Ему одному не разорваться.
– Мам, а может, тебе кислородную подушку купить? Или еще противогаз можно… Дома можешь не надевать, я же не курю, газы не пускаю… бензиновые. У нас, маманя, дома самая здоровая экология. А вот если тебе в магазин приспичит или там, скажем, мусор вынести, ты раз – и противогазик! И любая тебе экология по боку.
– Знаешь!.. – обиделась матушка. – От меня и так все соседи шарахаются, а если я еще по магазинам в противогазах разгуливать буду!.. Иди давай за конфетами, я умирать буду. Вот… покушаю «птичьего молока» и… в добрый путь…
Олимпиада Петровна уже вовсю размазывала слезы по щекам, а сынок никак не догадывался прийти к нужному решению. В конце концов матушка так его убедила в неотвратимости своей кончины, что он и в самом деле стал готовить ее в последнюю дорогу.
– Мам, слышь, а может, это… Ты если всерьез надумала… ну это… к праотцам, так давай вместе все организуем, а? Я один с поминками не справлюсь. А ты пока бы позвонила куда надо, гостей бы позвала…
– Гад! – запустила маменька в сынка подушкой. – Матери такое предлагать! А вдруг меня еще можно попробовать вылечить! А может, меня нужно за город вывезти! Куда-нибудь… на дачу! Я вот утром с Алисой Викторовной созванивалась, они с Валенсией очень рады будут нас у себя принять! Правда, у них дача у черта на куличках, но ты же хочешь спасти свою мамочку?
Дуся скис. Конечно, он обязательно бы кинулся спасать мать, если бы той что-то угрожало, но уж как-то очень неубедительно она начала болеть. И потом эти ее стоны, когда она одним глазом косится в телевизор, и слезы, которые она аккуратно заталкивает обратно… А у него нераскрытое преступление, и не одно! Радько отчего-то очень некстати сбила машина, ее подруга погибла от передозировки, хотя в жизни шприца не видела, маленькая девочка будто провалилась сквозь землю…
– …Специально для нас телевизор! Конечно, мы могли бы и так, но Валенсия сказала, что тебе без информационного источника будет скучно! – забыв про недуг взахлеб говорила о чем-то матушка.
– Маманя, а зачем телевизор для меня? – попытался сосредоточиться Дуся. – Я что – тоже там обязан проживать?
Матушка захлопала губами от негодования:
– Ну как же?! И ты, и Душенька, и даже Гри… Дуся, как мы этого грызуна назвали? Ты же не оставишь мамочку одну у посторонних людей! Это неприлично!
– А вдвоем приличнее получится? И что тебя обязательно потянуло к Алисе? Почему нельзя к нам в коттедж?
– Будто ты не знаешь! Я же сдаю коттедж приличному человеку! Вот совсем недавно получила деньги за полгода вперед!
– А я почему ничего не получил?! – вытаращился Дуся.
– А кеды мы тебе купили китайские на какие деньги? – сощурилась матушка. – А килограмм зефира в шоколаде? А новый экземпляр в твою коллекцию гусениц?
– Новый экземпляр, мамочка, тебе и вовсе ничего не стоил, ты его подобрала у нашей подъездной клумбы, ну да ладно, – надоело Дусе воевать с родительницей. – Когда едем?
– Так завтра же! Прямо в шесть часов на электричку, – радостно воскликнула маменька и тут же напомнила: – Ты же хотел за конфетками сбегать! Давай, я передумала погибать сегодня. Надо это решение отметить.
Дуся, вздыхая, подался за сладостями, а мать закрыла за ним двери и выдохнула.
Ну не могла она рассказать сыну про утренний телефонный звонок, она же мать!
Утром, едва только за Дусей захлопнулась дверь, как затрезвонил телефон.
– Аллеу, – вальяжно промяукала зрелая кокетка.
– Это квартира Филина? – проскрипел неприятный мужской голос.
– Да-да, вы не ошиблись, а кто, простите, его тревожит?
– Его еще никто не тревожит. Я так понимаю – вы ему родственницей приходитесь?
– Правильно вы понимаете, я маменька ему. А потому очень интересуюсь, по какому поводу он вам понадобился? У вас к нему коммерческий интерес или так, по глупости интересуетесь? А может, чего передать?
– Да… пожалуй, передайте. Намозолил он мне глаза, завтра вечером убивать его приду. Пусть там оденется почище, причешется, знаете, как это принято…
– Ой! Подождите, подождите, а… а зачем это сразу убивать? Может, можно как-нибудь… ну я не знаю, ремешком для начала поучить или пальчиком так, знаете… Я, когда Дуся маленький был, всегда, бывало, так пальчиком погрожу, и он…
– Женщина! – растерялся убийца. – Ну какой пальчик! Я его убивать собрался! Вы больная, что ли?
– Да! – обрадовалась Олимпиада Петровна. – Больная! И мне нужен уход! А кто за мной ухаживать будет, кроме сына? А вы его… я все забываю спросить – а за что вы его убить мечтаете?
Мужчина в трубке помолчал, потом тяжело вздохнул:
– А мне теперь никуда не деться – или я его прикончу, или он меня выловит. Ведь сдаст же, как думаете?
– Думаю – сдаст, он у меня знаете, какой честный. Даже взяток не берет.
– Так кто ему взятку даст? Он же санитар! А дали бы, так и взял бы! – рыкнул неизвестный.
