не под силу, а без них парнишка не выживет. Да и операцию делать надо. Вот она и позвонила Даше. А та долго не стала раздумывать, забрала Ярика и в детский дом отдала. Это уж матери Коленька сам написал из заключения. А Ярик Даше никогда не был нужен. И очень хотелось бы узнать, как Ярик? Женщина просила сходить в детский дом, сообщила номер, чтобы Анна проведала, все же не чужой ей мальчик. Да чтобы написала по адресу, который она аккуратным подчерком вывела ниже.
Сначала Анна не поверила. Не может такого быть, и все тут! То ли мать этого Коли перепутала, то ли специально напраслину на Дашу навести хочет. Вскоре позвонила сама Даша. Снова расписывала, какая у нее замечательная жизнь за границей да как ей славно живется. А потому пусть Настя приезжает, если понравится, то и останется там. И Анна спросила напрямик:
– Даша, а у тебя сын был?
В трубке повисло молчание, а потом Дарья легко ответила:
– Ну, мам, ошибка молодости. У кого не бывает!
– И где сейчас твоя ошибка молодости?
– В надежных руках, его государство воспитывает.
– В детском доме, значит?
– Да. А что такого? Он не сумел мне стать родным, какая я ему мать?
Анна даже прощаться с дочерью не стала, бросила трубку. Это кого же она воспитала?
Весь вечер она проплакала. Настя пришла домой, Анна ей все рассказала, и та твердо заявила:
– Заберем Ярика. Сами воспитаем.
– Настенька! Да разве мы его поднимем? Тут вот щенка берут, так десять раз подумают, а мы…
– А мы не щенка берем! Хватит реветь. Будем сами парня растить.
На следующий день прямо с утра они поехали в детский дом. Увидели мальчонку и не смогли отпустить его. Уж сколько Настя инстанций обегала, в суд ходила, но мальчишку им отдали.
Но взять Ярика – это половина дела, мальчишке нужна была срочная операция, которая стоила немалых денег. Вот и написала Настя отцу да матери. Мать деньги выслала, правда, больше ни словечка не написала – не спросила, как ее сын, как здоровье. Выслала деньги переводом. И на том спасибо. А вот отец денег не дал, однако приехал сам. И проходу не давал ни Насте, ни Анне. Все требовал, чтобы ему сына вернули вместе с Дашиными деньгами, потому что операцию он решил делать через своих знакомых. Но Лесниковы не собирались возвращать Ярика. Операцию должны сделать в следующем месяце, а денег они так и не набрали. А тут и последние крохи отцу отдай! Погибнет мальчонка. А когда Коля стал угрожать женщинам, они уехали от греха подальше.
– И все же я не поняла, – вздохнула Маринка. – А почему Настя отказала Пашке?
– Все просто, – произнесла женщина. – Паше ребенка надо, а Настя боится, что Ярик по материнской линии болезнь ту мудреную унаследовал.
– Глупость какая, – возразила Геля. – Сейчас так развита медицина, и болезни выявляются на ранней стадии беременности. А почему она ничего не рассказала Пашке?
– Кто же станет про родную сестру такие подробности рассказывать? Стыдно ей было. И страшно. Не захочет он ее такую брать, а она перед ним всю душу вывернет… Настя решила сейчас замуж не выходить, а потом, годков так в сорок, чтобы уже никаких детей никому не хотелось.
– Дурочка, – покачала головой Маринка. – И что теперь делать?
– Искать Настю, – заявила Геля. – Дать им деньги на операцию, и… дальше пусть они с Пашкой сами решают.
– А чего ее искать, у меня есть адрес, – проговорила женщина. – Я вам продиктую.
Глава 9
Подруги вышли из подъезда и сразу начали спорить.
– Сейчас же нужно ехать, как ты не понимаешь? – торопила Маринка.
Геля придерживалась другого мнения:
– Зачем ты поедешь? Спугнуть их хочешь? Или у тебя есть с собой деньги?
– А я не знаю, сколько нужно.
– Сколько бы ни сказали, у тебя с собой все равно нет. А может, Настя у тебя их и не возьмет.
– А ты, значит, предлагаешь резину тянуть?
– Нет, я хочу поехать домой, рассказать все маме и Пашке и уже вместе с ним отправиться к Насте. Вернее, пусть Пашка один едет, нам там делать нечего.
– Так твоя Наталья Марковна и дала эти деньги, – пробурчала Маринка.
Гелька смотрела в одну точку, а потом сжала губы и процедила:
– А если не даст, значит, я сама дам. Возьму кредит, ясно?
Разумеется, Маринке было все ясно. Она считала, что Гелька права.
Наталья Марковна снова была на высоте. Тогда, когда она позвонила Жижкову, он примчался к ней через двадцать минут и принялся утешать ее. Честно говоря, через пятнадцать минут Наталья забыла, какое у нее горе, но Анатолий не унимался. Он так трепетно возле нее кружился! Горячий чай заварил, хотя Наталья отродясь чай не пила, только кофе. Столько ласковых слов ей наговорил, что Наталья Марковна вдруг сразу вспомнила поговорку «не было бы счастья»… Теперь Анатолий внимательно следил за ее настроением и десять раз в день звонил ей на мобильный.
Вот и сейчас она говорила с ним по телефону.
– Душа моя, ну как там Павел? – беспокоился Жижков.
– Плохо, – вздохнула Наталья. – Дома не появляется. Я прямо извелась вся. Уж лучше бы он на этой Насте женился. Может, переболеет? Как ты думаешь?
– Конечно. Девушек красивых много! – опрометчиво ляпнул Жижков, но тут же спохватился: – Это для меня никого нет, потому что я только в тебя влюблен, а другим-то… хоть косой коси! Кстати, я подобрал нам с тобой квартирку, как ты и хотела, – в центре, завтра нам надо съездить посмотреть.
– А какой из окна вид? – загорелись глаза у Натальи.
– На центр города. Там окна на сторону выходят, на небоскреб, но зато почти возле самого подъезда поющие фонтаны.
– Там сырость будет?
– Ну какая же сырость, душа моя? Откуда сырость? У нас же фонтаны включают только по праздникам!
– Хорошо, завтра посмотрим, – согласилась Наталья Марковна.
– А еще я хотел тебе сказать…
Но что хотел сказать Анатолий, так и осталось тайной – в комнату стремительно влетела Гелька:
– Мама! Звони Пашке, пусть срочно приезжает! Я про его Настю тако-о-ое узнала!
– Господи! – воскликнула мать. – Что ты там откопала? Может, не стоит добивать мальчика?
– Ты совсем не о том думаешь! Мы не можем сейчас бросить Настю, она замечательная девушка!
– И сынок у нее хороший, правда? – поддела Наталья Марковна, но, заметив взгляд дочери, произнесла: – А чего? Я думаю, что у хорошей девушки должен быть воспитанный сынок.
Но Гелька уже не слышала: она звонила брату.
Пашка приехал через десять минут.
– Что? – угрюмо посмотрел он на сестру. – Опять Настю выслеживала?
– Это неважно. Сейчас куда важнее то, что я узнала!
Она рассказывала и наблюдала, как сначала мать с братом раскрыли рты, а после чувства хлынули через край. По щеке Натальи Марковны ползла слеза, а Пашка кусал губы и отводил взгляд.
– Паш, едем! – закончила рассказ Гелька. – Мы должны ей помочь, что же девчонка будет по чужим квартирам мыкаться да ребенка неизвестно на какие деньги лечить. Сейчас им нужна наша помощь, а потом… Поехали!
– Нет, Геля, я сам, – поднялся Пашка. Он прижал к себе сестренку, чмокнул ее в макушку и прошептал: – Спасибо. Ты у меня умница, а я… дурак.
Гелька не знала, что ей теперь делать. Да и маменька обо всем забыла. Ведь только что рыдала, а сейчас со своим Жижковым опять по телефону болтает.
– Геля, ты куда? – крикнула мать из комнаты, когда Гелька уже обувалась.
– Я тоже к Насте поеду. А то она гордая, на Пашку крикнет, а тот и уйдет. А им сейчас нельзя
