Василиса на секунду приостановилась и жертвенно произнесла:
– Делать нечего. Придется Веронике Абрамовне за ценные сведения подарить мою стильную соломенную шляпку.
– Вот это правильно! – пылко поддержала подругу Люсю. – Подари! Только она у тебя, по-моему, не из соломки, а из ивовых прутьев, ну да ее давно уже пора подарить… за ценные сведения.
Так за разговорами подруги не заметили, как добрались до дома. Быстренько скидывая обувь, Василиса решила исхитриться и занять ванну первой, однако Люся крепко подпирала дверь санузла плечом – она тоже хотела первой. Молчаливую дуэль подруг прервал дверной звонок.
На пороге, сияя вставными зубами, стоял старичок с собакой. Это была та самая борзая, которая неустанно нарезала круги по собачьей площадке. Люсенька сообразила, что и старичок, значит, тот же самый, миллионер, стало быть. Вот черт, она совсем забыла, как он выглядит! К несчастью, имя его в голове почему-то не задержалось, да чего там, она и не знала никогда его имени-то.
– Ой! – радостно оскалилась она в ответной улыбке. – Вася! Ты только посмотри, кого к нам принесло!! Знакомьтесь, это Василиса, моя подруга, а это… это мой замечательный приятель.
Василиса приветливо изогнулась, подала ладошку лепешечкой и заиграла глазами.
– Очень приятно, очень приятно, – залопотал старче, покрываясь румянцем.
– Пройдемте, я вас угощу изумительным чаем! – приобняла Вася гостя за сухонькие плечи и потащила его в кухню. – В акте чаепитий я просто волшебница!
– Вася, ты хотела принять душ! И потом, твое волшебство из дешевых пакетиков человек такого полета может не оценить, – ковыляла следом за подругой Люся, однако ее уже никто не слышал – Василису несло.
Она вдруг сообразила: отчего бы ей самой не попытать счастья с самым настоящим миллионером? Нет, она не хотела отбивать кусок счастья у Люси, но… почему бы не посостязаться на равных? Пусть состоятельный мужчина выберет лучшую.
Неизвестно, чем бы кончилось это состязание, но старичок отпустил свою неугомонную псину, и та вихрем влетела в комнату. Финли от такой невоспитанности надавал «гостье» лапами оплеух по узкой морде и запрыгнул на телевизор, Малыш принялся скакать возле веселой собаки, весьма довольный игрой, а та вела себя самым развязным образом: носилась по дивану, по креслам, заскакивала на журнальный столик, ныряла в подушки и переворачивала горшки с цветами.
– Дети! Чистые дети… – сложил ручки на животик старичок и с умилением щурил лысые веки. – Давайте уйдем в кухню, не будем им мешать, моя Куся все равно, пока все горшки не переколотит, не успокоится…
Люся оставила животных добивать старенький сервиз и доламывать кресла, а сама, сцепив зубы, попыталась представить, что она сможет купить, когда станет полной владелицей стариковских миллионов. Вася, видимо, тоже на что-то рассчитывала, потому что на погром в квартире старательно не реагировала.
– Я слышал, у вас что-то с ногой? – участливо спросил кавалер, стараясь говорить о приятном. – Не гангрена, нет?
– Нет, что вы! – замахала на него руками Люся.
– Это хорошо, а то мало ли… оттяпают потом ногу, прибьют протез, а мне как-то с протезом-то жену…
В комнате что-то загремело и раздался оглушительный кошачий ор. Этого Василиса уже не могла вытерпеть. Она кинулась в комнату и забыла о всех правилах приличия:
– Уберите немедленно вашу террористку! Вы посмотрите, что она вытворяет!
Собака уже ничего не вытворяла: она стояла среди разбитых цветочных горшков, здесь же валялся настенный ковер, который собачки снесли вместе с картиной. Картина была особенно дорога Василисе – она где-то прочитала, что все люди талантливы, только каждый по-своему: кто талантлив в музыке, кто в спорте, кто-то талантливый отец, а у кого-то огромный дар любить, надо лишь найти в себе эту искру божью. И Вася принялась терпеливо эту искру искать. Она то принималась писать музыку и заставляла Люсю играть свои произведения на баяне, то придумывала невероятные наряды, шила их и наряжала подругу, а однажды накупила гуаши и изобразила Людмилу Ефимовну в обнимку со своим музыкальным инструментом. Картина почему-то называлась «Веселая вдова». Люсенька там вовсе на себя была не похожа, шедевр больше напоминал грязные каракули малолетнего дитяти, однако Василиса свято верила, что это полотно по праву смогут оценить потомки. И вот теперь холст валялся среди черепков, а невоспитанная собака с аппетитом грызла веточку гортензии.
– Вандалка!! – взвизгнула Василиса и шлепнула псину наотмашь кухонным полотенцем.
Старичок чуть не скончался от гнева.
– Мою собаку!! Тряпкой!! Люся! Немедленно собирайтесь! Эта женщина злая! Вам не рекомендуется с ней жить!! Поедемте ко мне, она когда-нибудь и вас так же тряпкой захлестнет!! Куся, золотце мое, девочка моя, иди ко мне на ручки, Кусенька, Куся!! Не кусай телефонный провод, тебя током дернет! Люся! Ну одевайтесь же! Сегодня переночуете у меня!
У Василисы в глазах закипали слезы обиды, и она изо всех сил щурила глаза, чтобы не разреветься. Миллионы уплывали из рук. Да к тому же и Люся стоит, чего-то мнется, неужели и правда уйдет?
Люся разрывалась: предать подругу не могла, но и расположение старикана терять не хотелось, можно подумать, ее каждый день миллионеры приглашают жить в своем дворце!
– Вы знаете, – стала жеманиться Люся, нервно поглаживая шерсть афганской борзой, – я сейчас немного нездорова, сама дойти не смогу, а как-то не хочется, чтобы меня в ваши хоромы заносили… Я уж чуть позже.
– Тогда я к вам перееду! – решительно заявил старичок. – Мы с Кусей будем вас оберегать.
– Очень милое предложение, – скривилась Василиса. – Устроим псарню и дом престарелых в одном флаконе!
