не искала легких путей, она пошла иным путем.
– Женщина! А давайте мы вам поможем почту разнести! – ухватилась она за тяжеленную сумку.
– Да вы что?!! – вытаращила на Люсю испуганные глаза почтальон. – Вы чего хватаетесь?! Да у меня сегодня пенсия!!! Такие старые, а туда же – грабить!!! Граждане!! Вы поглядите, чего ж это такое делается, а?!! Ведь прям на пороге!! Прям из рук рвут!!! Держите этих старух!! Это они в прошлом месяце у моей подружки Тани Зайцевой шапку сдернули, я их узнала!!!
Женщина распалялась все больше, и ей надо было срочно чем-то заткнуть рот.
– Мы как раз по поводу этих шапок! – сурово рявкнула Василиса и добавила, чтобы окончательно успокоить крикунью: – Татьяна Зайцева заявила, что это вы сперли! Шапочку-то.
– Я-я-я-я? – немедленно осипла от волнения почтальон. – Это… это вам Татьяна сама сказала?
– Да, – уверенно мотнула головой Василиса. – А еще…
– Еще добавила, что это мог быть Игнатий, – вылезла из-за плеча подруги Люся. – Вы не знаете, в какой квартире он живет?
Женщина на секундочку задумалась, а потом сдвинула брови:
– А как его имя отчество? Фамилия?
– Он прозывался Игнатием Петровичем, – степенно кивнула Василиса. – Имя довольно неизбитое, проживал вот в этом доме…
– И что? Вы больше ничего про него не знаете? – пристально всматривалась в лица сыщиц почтальон. – Ни паспортных данных, ни семейного положения? Как же вы так?
– Вы еще результаты его анализов попросите! И вообще… Это не мы «так», – напомнила Василиса. – Это ваша Зайцева! А мы только ищем ее шапку. Ну так что вы нам скажете? В какой квартире он проживал?
Женщина задумалась теперь надолго. Она даже уселась на лавочку – так долго собиралась мыслить. Однако ее раздумья прервала сухонькая старушка, которая неожиданно выскочила из подъезда и сразу набросилась на почтальона:
– Ну и де?! И де тебя носит?! Я уж который час сидьмя сижу, пензию ожидаючи, а энта красавица тута клушей уселася и глазья в тучи уперла!!
Почтальон даже не шелохнулась – она не могла прервать серьезный процесс воспоминаний. Зато Люся отреагировала сразу же:
– Женщина! Ну вы такая с виду добрая, свеженькая, а выскочили, будто из норы какой, честное слово! Ну вы же видите – идет следственный эксперимент! Товарищ почтальон помогает милиции! А вы отвлекаете со своей пенсией!
Старушка сдаваться не собиралась, она прищурилась и стала тыкать прямо в грудь своего долгожданного почтальона:
– И чевой-то она вам тута поможет? Ей пензионерам ба помочь, а то ишо вы тута… Чаво вам надоть, говорите, я любой милиции сподмогну, ежли самим никак!.. А и правда, как тута управиться нашей милиции, ежели вот таких старушенций на службу примают…
Пока Василиса оскорбленно раздувала ноздри на предмет «старушенций», Люся уже переключилась на бабусю:
– Вот и замечательно. Тогда, может быть, вы нам поясните, где в вашем доме проживал некий Игнатий Петрович? Нам он очень нужен.
Старушка посмотрела на все еще думающую почтальоншу и вздохнула:
– Ну и чаво ты в облаки пялисся? Тута ведь он живет! Жил. Тута. В самой вот энтой фатере. Приятный такой был! Богатенький, ухоженный, поглядеть любо-дорого! А как у яго в доме-то красиво да ладно все! Да токо он помер.
– Крррак?!! – вдруг испуганно каркнула почтальон. Потом откашлялась и произнесла более внятно: – Как?! Как это помер?!
Старушка на нее даже не посмотрела, только безнадежно махнула рукой и обстоятельно пояснила Люсе:
– Помер и помер. А вот как… Ты, милая, сходи знашь к кому… к Сазонихе. К Ульке Сазоновой. Она у нас вон в этом киоске работает, вишь киоск во дворе, как бельмо в глазу торчит! Все пьяницы тута ошиваюцца! А пригрела их Сазониха, стервь эдакая!
– Погодите… то есть… при чем здесь пьяницы? – вздернулась Василиса. – Вы же сами только что сказали, что Игнатий был богатенький… еще ухоженный… И чего? Он тоже в этом киоске ошивался? Тьфу ты господи, тоже толкался там?
– Да он-то не в киоске! Он возля Сазонихи! – пояснила старушка. – Да вы сами ступайте, она вам все обскажет! Токо уж вы ее Сазонихой-то не зовите – Ульяной Аркадьевной, не то осерчает…
– А она там продавец? – уточнила Люся.
– Она и продавец, и хозяйка, и бульгахтер, – махнула сморщенной ручкой бабуся. – Ступайте.
Василиса мотнула головой и, не дожидаясь Люси, побрела к киоску.
– Вася! Ну и куда ты одна нацелилась? – догнала ее подружка. – И сделай физиономию-то проще! Прямо тебе – полковник милиции, свидетелей же испугаешь!
Свидетельница не слишком напугалась. Если честно, ей и вовсе сначала было не до двух незнакомых женщин, она была занята – носилась с батоном колбасы вдоль прилавка и, насколько доставала, долбила этой колбасой изрядно подвыпившего мужичка. Мужичок от колбасы уворачивался, однако убегать из киоска не хотел. К тому же у него из-под полы куртки выглядывала круглая мохнатая морда кота. Судя по этой морде, кот был весьма внушительных размеров и довольно спокойного характера, потому что на всю эту бойню смотрел с философским спокойствием.
– Отдай кота, сволочь!! – сдувая со лба мокрую прядь, наконец прошипела продавец. – Отдай, говорю, Ричарда!! Ты его когтя не стоишь!!!
– Что значит «отдай»! – клонил головку набок мужчинка. – Ты у меня его купи! Отдай! Я вот тебе тоже грю: «Отдай мне, Улька, зараза такая, бутылку водки!» Так ты ж отчего-то не отдаешь?
– Так нету у меня водки-то!!! – шлепала себя по бокам женщина. – Ты ж видишь! У меня только пиво!
– Ага-а, а деньги? У тебя деньги есть! – не соглашался мужичок. – Давай деньги, а я тебе сразу же кота! Все честь по чести. А не дашь – отпущу котика на волю… Ричик, а ты хочешь на волю, а? Там киски гуляют всякие разные, котики, ты себе дружка… ать!! Ты опять колбасой, да?!!
Женщина, заслышав про кисок и котиков, удачно извернулась и с силой ухнула батоном колбасы по спине незадачливого вымогателя. При этом мужичок крякнул, вякнул, ухватился за загривок и кота выпустил. Тот вывалился из куртки, тяжело плюхнулся на пол и… и оказался неимоверным красавцем.
– И как же это не совестно над животными издеваться? – сурово насупилась Василиса, поднимая на руки мохнатого красавца. – Вас, если я правильно поняла, Ричардом зовут?
– Да не, Ричик – это у нас кот… – не забывал прикрывать голову руками мужичонка. – А я-то по- простецки – Гриня.
– А я с котом и разговариваю, а вас пускай лупят, – дернула головой Василиса и снова заглянула коту в янтарные глаза. – Так, значит – Ричард…
Непонятно, чего ожидала Василиса, но котик ей не ответил. Он только удобнее устроился у нее на руках и принялся так же лениво наблюдать, как задохнулся от гнева мужичок:
– Да как вы!!. Смеете?!! Почему это – меня пускай лупят?! И кота… Куда кота уперли?!! Это ж… все мое достояние!!! Все мое… наследство, почитай!.. Нет, главное – меня пускай лупят!
Зато женщина за прилавком улыбнулась Василисе самой очаровательной улыбкой и вздохнула с облегчением:
– Господи, слава богу! Отобрали! Иди ко мне, Ричард мой золотой, иди к мамочке!.. Женщина, вы можете себе выбрать что хотите, мне за Рича ничего не жалко!
– О! Закудахтали, – обиженно дернул губой мужичок и уже совсем жалобно попросил: – Улька! А может, того… в честь спасения Рича… выделишь сотенку, а?!
– Пошел вон, алкаш!!! – опять замахнулась на него колбасой Улька. – Сам спер кота, а теперь «в честь спасе-е-е-ения»! Уйди лучше от греха!!
Мужичок, что называется, не стал будить лиха, а потихоньку выскользнул за дверь, в отместку свистнув
