Таракашин кинулся куда-то в нижний ящик старенького серванта.
– Люсенька! Ну у тебя ум-то есть или нет? – не переставая, бурчал он – Какие жены? Какие дети?! Да ежели они б у меня были, стал бы я столько лет за тобой хвостом бегать! Мне ж не столько ты нужна, ты ж понимаешь, сколько это самое паршивое…
И тут Таракашин заметил, что его чистосердечное признание как-то не совсем позитивно отзывается в душе его избранницы. Она даже немного побледнела и потянулась за старенькой железной вазочкой.
– Люся! Ты ж понимаешь! Мне не ты нужна! Не твое грешное тело! – уже не понимал, что мелет, бывший любовник. – Мне ведь чего от тебя нужно-то! Только ведь душа!!!
И все же он выбрал самый нужный ответ. Люсе тоже не совсем хотелось какого-то там тела, а вот душа… ну что ж, душа – это вещь святая. Она всем нужна.
– Вот! – наконец выудил откуда-то свой потрепанный паспорт Таракашин. – Видишь? Никого-то у меня нет! Ни детей, ни супруги, ни квартиры… Нет, прописка имеется, все на законных основаниях, и квартира, прошу заметить, моя собственная!
– Ее мы будем сдавать… – мельком глянула в документ Люся и тут же сурово порекомендовала: – А сейчас спрячь свой паспорт. А то сунешь потом куда-нибудь, а скажешь, что это я свистнула! Знаю я тебя!
Таракашин прилежно уложил документ на прежнее место, а сам наивно побрел показывать невесте свое небогатое неприбранное жилье.
– Вот, Люсенька… здесь у меня окошки такие грязные, прямо жуть. Ты, значит, если за меня замуж собралась, так завтра забегай, помой, а то неловко как-то – в квартире молодуха проживает, и такие окошки!
– Ну что ж… это хорошо, что ты еще грязь видишь, скоро я тебя научу ее убирать… А чай? Почему ты меня не угощаешь чаем? Что? Этому тебя тоже учить надо?
Таракашин рванул на кухню так, будто у него горели пятки. Сразу же в кухне послышались звуки хлещущей из крана воды, а потом какое-то бряканье. В общем, Таракашин старался как мог, и Люся тоже не сидела сложа ручки. В тот же миг, когда она осталась одна, паспорт Таракашина Виктора Борисовича с нижней полочки старенького серванта перекочевал в здоровенный карман мнимой невесты.
– Таракашин! А куда ты повесил мое пальто? – прокричала Люся уже из прихожей. – Я хочу позвонить домой.
– А… так ты позвони с моего, с домашнего… – высунулся из кухни будущий законный муж.
Люся мило оскалилась, но все равно быстро метнулась к куртке, переложила документ во внутренний карман и уже совсем спокойно уселась пить чай.
– А ты знаешь, у тебя здесь премиленько… – от удачно проведенной операции расцвела она.
– Правда? – наивно возрадовался Таракашин и тут же решил воспользоваться Люсиным благостным настроением. – А значит, ты должна заплатить мне за квартиру…
– Это… это еще с какого перепугу? – не поняла Люся.
– А с такого! Потому что жить мы будем здесь, а у меня за квартиру не плачено уже шесть месяцев, вот так! – с довольным видом сообщил ей Таракашин. – И еще, ты же знаешь – если меня выселят, я не особенно опечалюсь. Я сразу же кинусь к дочери. Слава богу, у меня на старости лет сохранилось еще единственное любимое дитя, моя доченька! Вот я к ней и кинусь. И стану плакать: «Олюшка-а-а! А меня из домика выгнали-и-и! Не выкидывай папочку-у-у!» – и она меня не выкинет! А правда я хорошо придумал? Я уже давненько об этом подумываю. Каждый раз, когда к ним в гости прихожу, а потом когда ты меня от них выкидываешь, а мне так не хочется домой тащиться! Вот я тогда каждый раз и думаю! Я вот даже за ради такого случая готов кому угодно эту квартиру бросить!
– Нет чтобы переписать ее на внука, па-разит… – стиснула зубы Люся, но тут же взяла себя в руки. – Ничего, любимый, ты сначала съезди с Олей за границу, а уж там-то…
И Таракашин, ничего не подозревая, расплылся в счастливой улыбке.
Ну а потом уже было все совсем просто – Люся попрощалась и вышла, оставив Таракашина Виктора Борисовича витать в облаках. А ее приятно грела не первой свежести маленькая книжица в кармане.
Понятно, что сейчас, подходя к своему дому, Люся едва не пела от радости – день начинался удачно. И совсем напрасно говорят, что Люся орет к несчастью. А может быть, если кричать нарочно, то ничего и не случится?
– А вы сегодня одна, без этой вашей суки… – услышала она прямо над ухом чей-то знакомый голос.
– Зря вы так про Васю, – строго насупилась Люся. – Она совершенно замечательная женщина и прекрасный друг!
– Да я и не о ней… Перед Люсей стоял Ленечка, суженый Эльвиры Арнольдовны, и лучился счастливой улыбкой. – Я про эту вашу собаку. Здоровенную такую, вы еще с ней вместе гуляли, и Элечка носилась, как сумасшедшая… как девочка!
Люся смутилась. Сосед и в самом деле ни фига не разбирался в собаках, если Малыша принял за суку, но это вовсе не причина, чтобы она, Люся, обзывала животным свою же собственную подругу.
– А… а вам передали телеграмму? – смутившись, пробормотала Люся.
– Телеграмму? – вздернул брови Ленечка. – А, ну да, что-то такое Эля мне говорила. Я ведь что хотел у вас спросить – а вы сами не собираетесь покупать компьютер? Я, знаете ли, очень любопытствую этой вещью.
– Да нет, я пока не собираюсь… – отмахнулась Люся и снова напомнила: – Так я про телеграмму… Там про вашу маменьку написано…
– Угу, понял, про маменьку… – ласково расплылся в улыбке сосед. – А какие у вас новости на криминальном поприще? Вы знаете, я так мало выхожу… нет, даже не в свет, а просто на улицу, что мне каждая встреча со свежим человеком…
– Ну я не знаю… – кокетливо поджала губки Люся. – Вы, конечно, можете и дома сидеть, с Эльвирой, потому что она – заме-чательная женщина, просто замеч-чательная! Но зачем? Можно совершенно интересно проводить время всем вместе! Вы правильно заметили – я абсолютно свежий человек. А еще… у меня духи новые, пахнут огурцом, такая свежесть, говорят…
Люся сама себя не понимала – она несла откровенную чушь, вероятно, на нее так действовала пусть ранняя, но все же самая настоящая весна!
– Берите с собой эту суку и выходите гулять, я вас буду здесь ждать, – тихо, с вкрадчивой нежностью проговорил Ленечка. Вероятно, на него тоже действовало весеннее солнце.
– Суку… да она, наверное, еще спит, но… Господи! Да у нас кобель! Его же зовут Малыш! Хи-хи! – фыркнула Люся и стремглав унеслась к себе в подъезд.
А внизу, высоко задирая голову, остался ждать ее Ленечка – совершенно чужой суженый.
Дома уже была Василиса, она валялась одетая на диване, и выражение ее лица не выражало, как говорится, ничего хорошего.
– Вася! Собирайся, пойдем с Малышом гулять! – мотыльком впорхнула в комнату Люся.
– Я с ним уже гуляла, – задумчиво отозвалась подруга. – А ты… ты с Ленечкой встретилась, да?
– Откуда ты знаешь? – вспыхнула щеками Люся. – Я просто… просто выгулять же собаку надо!
– Говорю же тебе – я выгуляла… – Василиса не переставая смотрела куда-то поверх экрана. – Люсь, я все время думаю: а кто бы это мог за нами гоняться, а? И ведь мы с тобой совершенно спокойно отправили туда сегодня Аню! А она, между прочим, мать! Максима одна воспитывает! А мы…
– Так надо ей позвонить! – тут же встревожилась Люся.
– Да не переживай, – спокойно махнула рукой Вася. – Я уже ей звонила, там все нормально… Представляешь, даже этот индюк не звонил, как его… Ясин! А ведь обещал!
– Он тебе не обещал, – напомнила Люся. – Он мне обещал. Потому что ты на него вчера так смотрела! Уж ты меня, Васенька, прости, но прямо было за тебя неловко! Да! И вела себя ты вчера просто вызывающе!
Василиса постаралась припомнить – отчего это она так вызывающе себя вела? Может, потому что ей тоже вдруг захотелось, чтобы этот «индюк» вдруг взял да и приударил за ней, за Василисой. А он, как назло, все время пялился на Аньку, да еще и как-то странно краснел при этом. И вот тебе пожалуйста – Люсенька заметила!
– Чего это я вызывающе? – обиженно оттопырила нижнюю губу Василиса. – Я, между прочим, вдова!
