– Люся! Ну это она про матушку Ленечки говорит, правильно я понимаю? – ласково улыбнулась Василиса. – Ну и что тут непонятного?
– Действительно! – одарила Люсю грозным взглядом Эльвира. – Я ж про свекровь свою говорю!
– Ну просто… я думала, матушкой надо называть свекровь уже после регистрации… – пожала плечами Люся.
– Ах, Эльвирочка! Не обращайте внимания, она у нас немножко ущербная! Ну понимаете, взрощенная на идеях – умри, а поцелуя не отдавай!
– Да? – удивленно уставилась на подругу Люся. – А у Тургенева были такие принципы?
– Я имею в виду: поцелую без любви – нет и наше полное презренье! Поцелуй со страстными чувствами – это… наш респект и уважуха! – ляпнула Василиса какой-то лозунг и сама испугалась. – Ну хватит уже! Люся! Отдавай чемоданы! Эльвира Арнольдовна! Заберите свои деньги, они нам очень помогли, оч-чень!
– Господи! Да я и не требовала их так быстро! – замахала толстенькими ручками Эльвира. – Если вам нужно еще…
– Нет-нет! – сразу же подскочила Люся.
Она точно знала – если только кто позволит, Васеньке обязательно понадобится «еще»!
– Ой, девочки! Огромное спасибо за чемодан! Вы знаете, когда я работала в цирке…
– Цирковой лошадью? – мило поинтересовалась Люся.
Ее терпение просто трещало по швам. В кармане таилась ценная книжка, и там даже нашлась очень интересная запись, а вот эта Эльвира!
– Ой, девочки! Я уже убегаю! Мне совершенно некогда! Просто совершенно! Но вот завтра Ленечка уедет и тогда-а! Ой, шалуньи, я с вами тоже оторвусь по полной программе! Вы себе не представляете! Я еще не успела как следует выйти замуж, а уже так устала от этой несвободы!
И пухлая соседушка выплыла из прихожей, напевая что-то на весь лестничный пролет.
– Как по свекрови горюет, бедняжка, – горько вздохнула Василиса.
И уже направилась обратно в комнату, как в дверь опять настойчиво позвонили.
– Люся… у меня такое ощущение, что я – администратор общежития. Всем от меня что-то нужно.
– В общежитии комендант, – со своего места крикнула Люся. – Ну чего ты торчишь без дела – открывай!
На этот раз в комнату осторожно вошла Аня.
В последнее время соседку было просто не узнать – вечная торопыга Анна, которая успевала за одно только утро отправить сына Максима в школу, переругаться со всеми соседями в подъезде, сбегать в магазин за продуктами, сварить Максиму ненавистную манную кашу и уже к одиннадцати оказаться у себя в палатке и даже там переругаться с соседними торгашами, эта женщина теперь еле ходила, движения ее сделались какими-то плавными, медленными, и было похоже, что Аня спит и на всех смотрит будто сквозь сомкнутые ресницы.
– Анечка, что у тебя? – вежливо спросила Василиса. – Только, если можно, поживее. Понимаешь. У нас тут улика… Ну?
– Да я ничего… – пожала плечами Аня.
– Господи! Она ничего! – всплеснула руками Василиса. – А чего тогда пришла? Так просто? В гости?
– Да нет, – все продолжала топтаться в прихожей соседка. – Мы просто с Филиппом… мы проползали везде.
– Я рада, – мотнула головой Вася. – Ваш роман перешел на новую ступень. Вы теперь уже начали вместе ползать.
– Вася! Ну чего ты рта человеку не даешь открыть? – пришла на помощь Ане Люся. – Проходи. Чего там у вас? Где вы ползали с твоим Филиппом?
– Ну как где? Вы же сами говорили, чтобы мы… искали…
– Мы говорили, чтобы этот твой Филипп проявил пленку! Он, между прочим, сам обещал, – напомнила Василиса.
– А он и проявил, – качнула головой Аня. – Я и пришла для этого… он приглашает вас завтра на просмотр!
– Фу ты, как напыщенно! – смутилась Вася. – Спасибо, Анечка. Ты уж извини, но у нас тут… сама понимаешь… Закрутились, а по делу ну ни одного шага вперед не продвинулись. Вот и злимся… Люся вон злющая, как твои мальчишки, на всех кидается… Ты проходи, чаю попьем…
– Да некогда мне чаевничать, – совсем уж с крестьянской скромностью пролопотала Анечка и добавила: – Я ведь чего… Филипп сказал, чтобы я вам передала… мы с ним в этом подвале-то лазили! И никого не обнаружили! Никого!
– Погоди-ка… – уставилась на нее Василиса. – В каком это подвале?
– Ну в котором вас закрыли, – напомнила Аня. – Там никого не было.
Вася и Люся переглянулись.
– Ничего удивительного… – пожала плечами Люся. – А кого вы там искали? Нас же уже освободили?
– Ну… мало ли… Филипп сказал, что надо осмотреть… – закраснелась Аня. – И мы с ним… осмотрели…
Люся опять бегло посмотрела на Василису. Та изо всех сил старалась не улыбаться.
– Это очень важно, – строго проговорила она и демонстративно закручинилась. – Ты завтра передай своему Филиппу… только не забудь – обязательно! Что мы очень настаиваем, чтобы вы завтра же проверили все комнаты на втором этаже. Особенное внимание просим уделить спальне!
– Ну Вася! – не удержалась и фыркнула Люся.
– А что – «Вася»? – набросилась на нее подруга. – Именно там, в спальне, я вчера и услышала странные звуки. Вот прямо так Филиппу и скажи. Прямо завтра!
Аня наивно старалась все запомнить и торжественно пообещала все передать завтра же.
– Вася, ну чего ты над ней издеваешься? – качнула головой Люся. – Может быть, женщина нашла свою судьбу?
– А я чем мешаю? Я – наоборот – только помогаю сердцам воссоединиться. А то этот скромник еще месяц будет бабенку по всяким подвалам таскать…
– Вася, я знаешь, о чем думаю… – вдруг проговорила Люся. – А что, если это все сама Аня придумала, а? Ну чтобы как-то заинтересовать своего Филиппа?
– И Игнатия тоже она убила? – уставилась на нее Василиса. – Люся, да ты рехнулась! Анька? Да она… она вот поорать может! Глаза, опять же, кому-нибудь поцарапать, а чтобы убить… и потом – ну какой интерес Ане в смерти Игнатия, а?
Люся старательно крутила на палец ниточку.
– Да все понимаю… – проговорила она. – Только… вот что-то в мозгах засело…
– Ты лучше лишнего не накручивай! Говори давай, что нашла в книжке? – напомнила Василиса. – Ну и что там у нас?
Люся раскрыла страничку.
– Смотри…
Василиса склонилась и увидела – среди многих незнакомых имен и фамилий красной пастой была обведена фамилия «Белкин», и даже инициалы проставлены. А напротив этой фамилии было четко написано: «Фамильный герб».
– И что это? – спросила Василиса.
– А черт его знает… ясно пока лишь одно – Егорушка Белкин и Игнатий были не настолько далеки друг с другом, как нам показывали.
– Точно… – вспомнила Василиса. – А ведь какие актеры, да, Люся! Морды друг от друга в сторону воротят, друг другу пакости говорят! Ну тебе театр Станиславского, честное слово!
– Погоди, это ж они не друг от друга воротили, а только Белкин от Игнатия. А тот отчего-то все время подчинялся.
– Ну и чего? Какая разница-то?
– Большая… Белкин все время наезжал на бедолагу Игнатия, а теперь что?
