– Чего ж так долго не пускали? – хмуро спросил братец. – Я стою-стою, как медвежатник. Думаю – уж самому открыть или еще раз звякнуть... не пускают и не пускают.
– А мы... не сразу услышали, – счастливо улыбалась Тоня.
Она всегда так радовалась, когда видела брата, а тут и вовсе настроение отчего-то зашкаливало.
– Ну и куда мне? – незлобно сдвинул брови Матвей. – Может, сразу за стол?
– Можно! – воскликнула Тоня. – Только у нас есть нечего!
– Это мы все съели, – честно доложил Глеб.
– Ваш аппетит меня радует, – кивнул Матвей. – А попить? Пиво есть? Или коньяк?
– Тоже нет... – вздохнул Глеб. – Мы тут трезвый образ жизни устроили.
– Зачем? – изумился Матвей. – Специально? К моему приезду?
– Матюша! Можно подумать, ты такой алкаш! – укоризненно сказала Тоня. – Люди же тебя не знают, что подумают?
– Люди, между прочим, как раз очень хорошо человека поняли, а вот некоторые... – вздохнул Глеб и грустно отвернулся.
– А мы сейчас с Оськой по магазинам пробежимся, пока вы тут договариваться будете, – улыбнулась Тоня и побежала сообщить мальчишке, что они срочно идут на прогулку.
– И не забудьте сигареты! – хором воскликнули мужчины, когда Тоня с мальчиком уже закрывали за собой дверь.
– Сговорятся, – кивнул сообразительный Оська и заторопился вниз по лестнице.
Они вышли с мальчишкой со двора, и Тоня сразу направилась к супермаркету.
– А мы куда? – заглянул ей в глаза Осип. – В фитнес-клуб?
Тоня оторопела.
– Знаешь, Оська, я ни разу в таком клубе не была...
– И ничего страшного, – махнул рукой мальчик. – Моя мама каждый день туда бегает, а что толку? Папа все равно говорит, что женщина должна быть с... с чем же она должна... ну, еще в песочнице такие вещи есть... С формочками!
– С формами, – поправила Тоня. – А пойдем лучше...
– В парикмахерскую, да? – опять неправильно догадался Оська.
Тоня усмехнулась:
– Что, мама тоже каждый день туда бегает?
– А туда женщина и должна каждый день бегать, так даже папа думает, – авторитетно заявил мальчишка. – Вот вы, теть Тоня, когда были в парикмахерской последний раз?
Тоня поджала губы и засопела:
– Ну уж точно не сегодня.
– Придется идти, – вздохнул парень. – Потому что вы со своей косой как динозавр, правда-правда. Все вымерли, а вы остались с этим... с гребнем своим. Сейчас косы уже никто не носит, не модно.
– Так тоже... папа думает? – на всякий случай уточнила Тоня.
– Так думают все мужчины! – гордо подтвердил Оська, задрал голову и браво шагнул в самую лужу.
Тоня просто не знала, что делать – поход в парикмахерскую в ее планы не вписывался, да и к тому же она наивно надеялась, что ее кудри, так заботливо накрученные сегодня утром, и без этого должны были пленить любого мужчину.
– М-да... – вздохнула она. – Значит, мы идем в парикмахерскую и забываем про супермаркет?
– Да мы везде успеем, он же круглосуточно работает, а в парикмахерской я вас подожду, рядом сидеть буду, – успокоил Оська.
Тоня выбрала салон подешевле – нечего зря на ветер деньги бросать. Однако ее молодого кавалера такое положение вещей не устроило.
– И чего вы в какую-то забегаловку идете? – скривил он губенки. – Мама всегда в «Аэлиту» ходит. Говорит, что другие – отстой.
– Ты что хочешь? Чтобы мы в этой «Аэлите» с твоей мамой повстречались? – напрямик спросила Тоня.
Мальчик дернулся и послушно побрел туда, куда она хотела.
В затрапезной парикмахерской проворная девчушка порхала над головой Тони около часа, и все это время Осип терпеливо сидел возле и не проронил ни слова – чувствовалась закалка.
– Ну вот, теперь совсем другая женщина! – воскликнула девчонка, сдернув с клиентки простыню.
Из зеркала на Тоню глянуло новое лицо и... черт возьми, это новое лицо ей нравилось. Волосы лежали уверенно, сильной причудливой волной, и сама Тоня выглядела иной – немного игривой, чуть озорной, помолодевшей женщиной.
– А я что говорил? – поднял на нее глаза мальчишка. – Хоть на порядочную тетеньку стала похожа.
– У вас приятный сын, – улыбнулась девчонка.
Тоня решила, что подобные высказывания могут ранить мальчонку.
– Это не сын, это очень хороший знакомый, – тепло потрепала она его по голове и добавила: – Мама у него другая – молодая и красивая.
Но Оська махнул ручонкой и повернулся к девчонке.
– Она специально так говорит, стесняется моего воспитания. Я ведь и вон тот баллончик попросить могу, с краской, чтобы потом дома себе на волосы брызнуть...
Девчонка воровато оглянулась и сунула баллончик мальчугану в карман.
– Забирай. Там все равно мало осталось, – усмехнулась она и добавила: – А маму в следующий раз опять приводи.
– Конечно, куда ж я денусь? Вот и так уж слежу за ней, слежу, – и Осип потянул Тоню к выходу. – Пойдем, а то в магазине пряники разберут.
Когда они вернулись, мужчины все еще решали свои дела.
– Ну на каком основании он у себя чужого ребенка держать станет, ты подумал? – слышался голос родного братца.
– Почему чужого? Это ж его родной племянник! – бурно возражал Глеб.
– И что? – наседал Матвей. – А Валерия – Оськина родная мать. Скажет она, что у нее ребенка похитили и незаконно удерживают, – поверят ей. И ты запросто своего родственника втянешь в судебные тяжбы! А ему это надо?
– Так что же делать-то? Сидеть и ждать? – кипятился Глеб.
– Что делать – я тебе уже детально продиктовал. Теперь главное – выиграть время! Поживете еще здесь недельку, я этим дельцем займусь, а потом... О! Там, кажется, Тоська с парнишкой пришли! – первым услышал их Матвей и уже другим тоном крикнул: – Тоня-я! То... Господи! Это что? Ты что с собой сделала?!
Тоня вошла в комнату и весело тряхнула головой.
– А разве плохо? Мне так посоветовали!
– Кто этот... этот вражина?! – округлил глаза в притворном гневе Глеб.
Оська как-то подозрительно быстро уселся к телевизору и весь проникся передачей «Будни полей». Тоня уже не так уверенно улыбнулась и шмыгнула носом:
– Ну что – правда, что ли, плохо?
Матвей откинулся на спинку дивана и со слезой в голосе медленно сообщил Глебу:
– А ведь я те косы заплетал!
– А я! – вскричал нервно Глеб. – Я ж так мечтал: попрошу ее когда-нибудь косу распустить и запущу туда руку и... А куда теперь руки-то совать?!
– Но я ж не лысая! – чуть не плакала Тоня. – И вообще! Чего я с этой косой, как динозавр с гребнем? Мне же тоже... Совсем плохо, да?
– Я думаю, ее придется простить, – обреченно вздохнул Матвей. – Но наказать!
– Точно! Пусть с сегодняшнего дня каждый день...
– ...Зарядкой занимается, – подсказал братец. – Отжимается по пятьдесят раз.
– Пусть она лучше...
– Ну, или обруч крутит!
