– Да нет же, ей надо...
– Бегать каждое утро вокруг дома, кругов эдак по двадцать!
– Да ну черт с тобой, пусть бегает, – махнул рукой Глеб. – А вообще я хотел, чтобы пироги стряпала.
– Эксплуататоры, – буркнула Тоня и улизнула на кухню, растрясать пакеты.
Время летело незаметно. Мужчины быстро нашли друг с другом общий язык. И пока Тоня крутилась на кухне, у них не закрывались рты. Только теперь уже они обсуждали не щекотливую ситуацию Землянина, а марки машин, после чего перекинулись на спортивную тему.
Тоня с удовольствием приготовила ужин, а потом уселась рядом с Оськой раскрашивать специальную книжку какими-то особенными фломастерами – он сам сегодня этот подарок себе выбрал. И такое праздничное настроение царило в душе, что, когда Матвей стал собираться домой, Тоня даже чуть не заплакала.
– Тось, тебя довезти? Чего ты одна потащишься? – спросил братец, натягивая ветровку.
Она прилежно начала собираться, хотя больше всего на свете ей хотелось выпроводить сейчас родного братишку и просто так просидеть с этими Землянами всю ночь, проболтать, проговорить, рассказать Глебу, как Оська ее сегодня чуть не силком затолкал в парикмахерскую, и...
И все же, как благочестивая, еще не разведенная дама, она торопливо влезла в сапоги, через силу улыбнулась и весело помахала рукой:
– Пока-пока!
– Сбегаешь, да? – с долей самой настоящей грусти вздохнул Глеб.
– Ну если что надо, я могу остаться, – с готовностью откликнулась Тоня. – Может быть, Оську помочь уложить? Он засыпает как? Плохо?
– Да нет, нормально, – пожал плечами Землянин. – Завтра, Тонь, приди ближе к вечеру. Мне надо будет кое-куда смотаться, не хочу, чтоб он один тут...
– Конечно, мне же нетрудно, – защебетала Тоня и подмигнула мальчишке. – Тем более что я еще никак не отблагодарила своего советчика...
Советчик при этих словах отчаянно покраснел и отвел глаза.
Ехать от Марининой квартиры до Тониного дома было всего ничего, только за угол завернуть, но Тоня думала, что даже за это короткое время сгорит под взглядом мудрого братца.
– Тонь, а ты зря с косой-то... – проронил он.
– Да знаешь, надоело каждое утро с ней мучиться, – залопотала она. – А так, расчесался и – вперед! Останови здесь, куда ты? Забыл, где мой дом?
Матвей послушно притормозил.
– К нам зайдешь?
– Как-нибудь в другой раз, меня Ленка заждалась. В общем, я буду звонить.
Тоня уже помахала ему рукой, а дверцу машины все никак не закрывала.
– Матюш... ну как там у них? Сильно запущенный случай? – наконец отважилась она спросить.
– Посмотрим, чего раньше времени-то... Поработаем, конечно, не без этого. Ну, ты отпустишь меня к жене или так и будешь за машину держаться?! – шутливо спросил он сестру, та отошла, и машина резко набрала скорость.
Дома Тоню ждал нервный, раздраженный Геннадий:
– Где тебя носит? Ты что себе вообразила вообще?! Ты хоть понимаешь, что ты – серьезная, замужняя дама, а не девчонка какая-то! – накинулся он на нее прямо с порога. – Ты помнишь, что у тебя дома муж?!
– Гена, ну сколько можно играть в «маму с папой»? – устало отмахнулась Тоня. – Мы же решили – ты живешь с Лалой. И вы только временно находитесь здесь, потому что у вас ремонт.
– Я просил уже, кажется, никакой Лалы при мне не упоминать! – рявкнул супруг. – У нас своя, крепкая, прочная семья! Ты, я, дочь! И никакой Лалы!
– Ты ужинал? Там я приготовила, – прервала его Тоня.
– Да при чем здесь ужин! – взвился Гена. – Ты посмотри на себя! Ты...
Пылкую речь трепетного супруга прервала телефонная трель.
– Алло! – рыкнул он, но тут же голос его сделался медовым. – Лютик? Ну что ты! Я совсем не дома... да нет же, я просто на минутку забежал переодеться. Что ты говоришь? Сам Аркадьев? Ставит нам румбу? Ну это ж... Это ж... Да бегу я! Немедленно ловлю такси и лечу!
И Генаша, схватив курточку, вынесся в подъезд.
– А начинал так красиво, – высунула из своей комнаты мордашку Ариша, увидела новую прическу матери и даже завизжала от восторга:
– Маманя-я-я!!! Какая ты у меня классная сделалась! Взяла, лет десять – дынц! И скинула!
– Ага, скинула... Погоди-ка, я не понимаю, – растерянно заморгала Тоня. – У него что, еще теперь и Лютик какой-то появился, у отца-то?
– Мам, ну это он так нежно называет Клавку! – фыркнула дочь. – Лютик, а потом еще Люлёк, Лапик и Лосик. Мам, а Лосик почему? Это же лось, да? Хотя, если посмотреть на Клавкино лицо, он, пожалуй, прав.
– И ничего не прав, – строго сверкнула глазами мать. – У лося лицо длинное, а у Клавы... у нее круглая мордочка, как у старой обезьяны. И вообще, не смей дразнить людей! Это некрасиво!
Дочь не слишком испугалась матушки, вприпрыжку побежала на кухню и оттуда закричала:
– Мам! Тебе теть Марина звонила. Я сказала, что ты пошла в магазин, потом перезвонишь!
– Молодец, – села рядом с дочерью Тоня. – Котлету-то подогрей, дай-ка я сама.
– Мам, а ты с этим мужчиной была, да? – спросила Аришка, глядя на мать горящими глазами.
– Ну почему обязательно с этим? – возмутилась она, но, поняв, что ляпнула что-то не то, поправилась: – Я имею в виду, что ты совсем не о том думаешь. Я была... да, я там была, но я просто познакомила его с Матвеем.
– С нашим Матюшей? – обрадовалась Аришка. – Ну и как они? Подружились?
– А чего им не подружиться, общались нормально, мне даже показалось, что на одной волне.
– Конечно! Нашему Матюше в родственники куда больше подойдет этот твой новый Землянин, чем наш папик!
– Ариша! – строго прикрикнула мать. – Он же твой отец! Как ты можешь?
– А ты моя мать! И мне надоело слушать, как он тебя все Тонна да Тонна, а свое чучело – то Лютик, то Лосик! Тьфу! И меня без конца – Бочка да Газмяс!
– Он же любя, дурочка, – фальшиво рассмеялась Тоня.
Но Аришка не купилась.
– Лучше уж вообще никакой любви, мамочка, чем такая, с обзывательствами! У меня, чтоб ты знала, и комплекс неполноценности развиться может! Или депрессия какая-нибудь. А что? Сейчас у всех западных звезд самая распространенная болезнь. Чуть что не понравилось – все, депрессуха! Главное – никаких тебе анализов, градусников. Морду сквасил и можешь не ходить ни на работу, ни в школу. А потому что у тебя тяжкий недуг! Мам... я чего-то... точно! Чувствую – начинается. Тем более что у нас еще и сочинение завтра. «Как я провел лето». Нет, у меня определенно – депрессия! – Девчонка положила руку на лоб и медленно побрела к кровати, совсем угасающим голосом прошептав: – Мам, я сегодня ужинать не буду, так не можется...
И все же с депрессией как-то не сложилось. Аришке позвонили, и она унеслась, мазнув на себя капельку материных духов.
– Ариша! Постой! А как же недуг? – успела крикнуть вслед дочери Тоня.
– Мам, в другой раз, вечером, – отмахнулась притворщица. – А сейчас ну просто никак. И все-таки не перевелись еще богатыри на земле русской! Которым только крепеньких подруг подавай! Это я о Ваське.
Оставшись одна, Тоня перемыла посуду и призадумалась. Конечно, и сегодня все было замечательно, но какой-то мерзкий червяк грыз душу и не давал чувствовать себя счастливой.
И она даже знала почему. Геннадий прав. Она замужняя женщина, у нее муж – пусть не совсем верный, пусть легкомысленный и ветреный, но он мужчина. И им измены прощать как-то принято, а она? Уж на что
