Генаша пустоголовый... ах ты боже мой, нельзя же так о муже! Да дело не в этом. Ее переменчивый супруг и тот сегодня решил что-то скрепить, связать, как-то склеить надломившиеся отношения, а она? Вместо того чтобы сидеть, страдать и думать, как все уладить, чем снова заманить в семью гулящего мужа, она сама ринулась во все тяжкие! Нет, еще, конечно, не совсем, но... Глеб ей нравился. И если бы он только захотел, она бы его даже полюбила. Сильно! Горячо! Отчаянно! Как в последний раз! А может, это и есть последний, кто знает... И все же... так жить нельзя. Судьба ее строго накажет. Тоня же не глупая, она прекрасно понимает – такому, как Глеб, нужна другая женщина: уверенная в себе, сильная, ироничная, красивая.
Тоня подошла к зеркалу. Конечно, с новой прической она похорошела. Да и наряды у нее кое-какие имеются. Правда, она их покупала неизвестно когда, но надевала-то всего несколько раз. Не износились еще, а вот из моды уже вышли, надо новые. Хоть кофточку какую-нибудь, брючки-то, они все на одно лицо, что старые, что новые... Или не стоит? Меньше соблазнов будет. Осядет дома, станет думать о Гене, устроит ему ужин при свечах...
Муж заявился поздно ночью, и все желание готовить ему романтичный ужин испарилось, точно утренний туман. Гена снова пришел с Лалой, и Тоня долго могла слышать их воркование.
На следующий день, чтобы не томить себя ожиданием вечера, Тоня отправилась на работу.
– Тонька! – ахнула подруга. – Ну ты даешь! Каждый день что-то с головой вытворяешь! А тебе идет! Где стриглась? У своего мастера?
– Откуда у меня свой мастер-то? В парикмахерскую рядом с домом зашла, там мне все и сделали, – объяснила Тоня.
– А как твоему инопланетянину? Понравилось?
– Он как раз Землянин, – засмеялась Тоня. – И его мнением я не интересовалась. Ой, Маринка, сейчас народ пойдет, а у меня еще товар не разложен!
И она с большим рвением начала выставлять на прилавок порошки и пачки с зубной пастой. Уже через минуту после Маринкиного: «Ну и кто сегодня без запасного белья?!» – неслось ее уверенное: «Граждане, помните – только наш порошок отстирает пятна с любой репутации!»
Вечером, привычно навьюченная сумками с едой, она торопливо забежала домой и у двери столкнулась с мужем.
– Ты сегодня опять куда-то собираешься? – сурово сдвинул он брови.
– Гена, ужин я приготовила, – не отвечая на вопрос, бросила Тоня. – Побеспокойся, чтобы завтра у плиты стояла Лала.
– Ей некогда, ты прекрасно знаешь! – быстро накалился супруг. – А вот ты, вместо того чтобы бежать куда-то на ночь глядя, могла бы и расстараться!
– Так я уже расстаралась, а завтра пусть она.
– Тонна... Антонина! Я категорически запрещаю тебе выходить из дома в подобное время!
– Нет, это не ко мне, это к Клаве. У тебя сейчас с ней строительство семейного очага, а я уж как- нибудь...
Геннадий, хлопнув себя по лбу, вдруг надменно усмехнулся и произнес:
– Ты ревнуешь, да? Ну, конечно, зачем я спрашиваю! Ты ревнуешь. А потому специально ловишь меня в прихожей, демонстративно натягиваешь сапоги и бежишь... шляться по ночным улицам. Я прав?
– Ах, шалунишка! – хихикнула Тоня и потрепала мужа по щеке. – Ну ведь все просчитал, проказник!
– Антонина! Мне простительно – я мужик! И к тому же своих чувств к Клаве... к Лале не стыжусь, выставляю их честно и открыто!
– Так и я не прячусь! – спокойно сказала Тоня. – Я тебе тоже говорю честно и открыто – чего прилепился как банный лист к... к... да просто прилепился! Видишь, бегу на свидание.
– К мужчине, да? – зло спросил Геннадий.
– Слава богу, да! – выдохнула Тоня и, повернувшись к нему спиной, вышла из квартиры.
Нет, склеить жизнь с этим человеком уже не получится. Да и не надо.
Едва она позвонила в Маринкину дверь, как она тут же распахнулась, будто под этой самой дверью Тоню ждали долго и нетерпеливо.
– Тонечка, ну наконец-то! – кинулся к ней Глеб, чмокнул ее в лоб и отодвинул в сторону. – Прости, некогда. Я вернусь поздно, скорее всего ночью, ты Оську уложи, хорошо?
Тоня кивнула, и торопыга-Глеб унесся вниз по лестнице большими скачками.
– И куда это твой папаша помчался? – обернулась она к мальчишке.
– У него дела, – важно пояснил тот. – А я тебя ждал...
– У меня сегодня тоже дела были, – усмехнулась Тоня. – Я работала. А вот теперь пойдем с тобой прогуляемся.
– Правильно, нам же опять в салон нужно. На укладку.
– Ну уж дудки, – заявила ему Тоня. – Сегодня никаких салонов и супермаркетов, сегодня только на детскую площадку. И я знаю, где есть одна такая замечательная площадочка.
Впервые за эти несколько дней она услышала, как Оська смеется. Заливисто, беззаботно, закидывая голову назад. Глядя на мальчика, Тоня и сама не могла удержаться от смеха. А потом они ходили по скверу. И решили позвонить Аришке, и та тут же принеслась.
Знакомство состоялось в самой непринужденной форме.
– Знакомься, Ариша, – Осип. Очень серьезный молодой человек, – улыбаясь, сказала Тоня. – Оська, а эта моя дочка. Ариша.
– Тебе повезло, – вздохнул Оська, цепляясь за Аришкину руку. – У тебя мама классная. Она такую площадку знает. Там дети. Много.
– Повезло, – согласилась девчонка. – Только я с мамой на площадки уже не хожу. Выросла. А хочешь, мы с тобой на роликах покатаемся?
– Хочу! – загорелись глаза у мальчишки. – Я умею. У меня тоже ролики есть. Но там... дома.
– А я тебе напрокат возьму, у нас можно, – быстро придумала Аришка. – Я, правда, еще не слишком классно езжу. Научишь?
– Я тоже... не слишком, – смутился Осип и вдруг стал как две капли воды похож на своего отца.
– Ариша, я вас одних не пущу, – заволновалась Тоня. – Ему нельзя.
– Ну мама! – заныла девчонка. – Мы же не вдвоем, нас там знаешь сколько! Мы за ним следить будем. И если только кто-то подойдет, мы такой шум поднимем!
– Какой шум? Что вы там можете поднять...
– А вот такой, – перебила ее дочь и вдруг так отчаянно завизжала, что проезжающая мимо машина затормозила, из окна высунулся старый дядька и набросился на Тоню:
– Что ж ты детей мучаешь, зараза?
– Езжайте, езжайте, – перекосило Тоню. – Это детки... веселятся.
Машина дернулась с места, а Тоня покачала головой:
– Я прямо и не знаю.
– Я тоже кричать умею, показать? – вдруг присоединился к новой знакомой Оська.
– Не надо! – испуганно воскликнула Тоня и вздохнула. – Ариша, но только не больше двух часов. Я тебя очень прошу.
Она все же не ушла домой. Издали наблюдала, как ее дочь вместе с маленьким Оськой торопятся на ближайший стадион, который роллеры уже давненько приспособили для своих забав. Усевшись на скамейку, она смотрела, как к детям подбежали ребята... Вон тот, длинный, который так и крутится возле Аришки, – это, наверное, и есть Васька. Ишь как он ее под руки держит, чтоб не упала. А Оська и в самом деле катается неплохо, вон как уверенно стоит на ножонках... Тоня вдруг представила, что вот так будет сидеть и смотреть на Оську всегда. И рядом с ним всегда будет Аришка. Потом они вырастут, а дружба между ними никуда не денется, и станут они, как Тоня с Матвеем, во всем помогать друг другу, а потом... Дальше мысли улетели и вовсе в запредельные дали, поплыли фантазии, грезы...
Стоп, очнулась Тоня, нельзя так. Вот кончится тяжелое время для Земляниных, и все. И уедут. А она останется. И будет ходить, нюни пускать. А Аришка станет расстраиваться, что у ее матери опять ничего путного не вышло...
Тоня двух часов не просидела. Она зачем-то подошла к ближайшему табачному киоску и неожиданно
