чуть меня до больницы не довел! Кричит в трубку: «Она не похожа! Какая из нее покойница? И старая уже, и румянец во всю щеку!» Я, честное слово, даже заволновалась. Это, думаю, как есть про меня. И молоденькой не назовешь, и румянец… Долго мучиться не стала, к нему подбегаю и так ему, знаете, прям в лицо, в лицо: «Ты что же, аспид, решил из меня покойницу сотворить?! Молоденькой уже не выгляжу? Румянец? Да у меня, чтоб ты знал, и не румянец вовсе, а диатез! На яйца!»
– А он чего? – все больше завораживало Гутю.
– А чего он… Минут десять глазами лупал, а потом как заорет: «Не смейте вмешиваться в мои производственные переговоры!! Это, – визжит, – я в морг устроился!»
– В морг! С ума сойти, как романтично!
Гутя только охала да хлопала себя по щекам от удивления, а женщина от такого сопереживания раскалялась еще больше.
– Врет! – махнула она пухлой, как у пупса, рукой. – Я вам так скажу – врет! Какой морг, если он через день в командировки мотается? Вот вы мне скажите – какие в морге командировки? Врет. А моя Сонька только улыбается! Прям как больная психически! Все «Ромочка! Ромочка!». А с Катюшей посидеть этого Ромочку… Ну как же! Он же у нас инфарктом болеет! А сам здоровый, как буйвол! А я вот, больная, должна бегать!
– Нет, я бы с таким супругом точно развелась! – не выдержала Гутя.
– Точно! И я бы тоже, – кивнула головой женщина и вдруг внимательно пригляделась к собеседнице. – Кстати, а вы замужем? Я, например, нет.
– Я, например, тоже.
– Я, знаете, так и подумала, – покачала головой дама. – Поэтому молчу про развод-то. А сама она никогда не догадается. И Роман ей в жизнь не позволит. Сонечка-то знаете как зарабатывает! И опять же, весь домашний сервис – постирать, сварить, приголубить… Где же он еще такую дуру найдет?
«Да прямо скажу, нашел уже», – чуть было не ляпнула Гутя, но вовремя одумалась.
– Вот и как мне не ходить к дочери? А я уж так болею, сегодня, сами видите…
– А няню чего они не наймут?
– Да не хотят они дитя кому попадя вручать. А я боюсь – останусь вот так с внучкой…
Женщина достала из баула платок и принялась размазывать по лицу скупые слезы. Гутя решительно поднялась.
– Вот что. Вам завтра с ребенком никак нельзя. А у меня сестра всю жизнь воспитателем проработала, сейчас ее на пенсию отправили. Так она по ребятне так скучает, так скучает. С вашей Катенькой посидит с удовольствием.
– А денег сколько возьмет? – насторожилась женщина.
Гутя хотела было сказать, что платить и вовсе не надо, но вспомнила, что работать без зарплаты Аллочка ни за что не согласится, поэтому только махнула рукой:
– Сговоримся.
– Нет, ну если недорого, – обрадованно зашевелилась бабушка. – И я б подлечилась, правда же?
– Вот и лечитесь. Только уж вы позвоните своей дочери, что якобы свою подружку пришлете, а то вдруг она не согласится.
– Да об этом и не волнуйтесь! – замахала руками обрадованная бабушка. – Куда ж ей деваться! А я дома лягу и целый день проваляюсь, отлежусь и снова к детям. Мне ведь болеть пенсия не позволяет. Так, значит, ваша сестрица завтра и явится, да? Только там к восьми надо, она не опоздает?
– Пусть только попробует, – поджала губы Гутя. – Диктуйте адрес. Ах, да, дом ведь вот он. Тогда называйте квартиру.
Женщина продиктовала номер квартиры, и Гутя рванула домой, позабыв, что обещала ждать родную сестрицу.
Аллочка заявилась домой позже сестры, с таким изможденным лицом, что Гуте сразу стало ясно – сестрица вызнала важные новости.
– Ну и что я говорила? Роман это! – с порога заявила Аллочка и, протопав на кухню, рухнула на стул. – Прям вся оголодала, пока истину вызнала. Гутя, положи мне курочку, я сегодня прям вся на нервах, вся на нервах. Но зато совершенно точно отвечаю – ваш это Роман.
– Это Терентий сказал?
– Он бы не сказал, если бы не мой подход к людям! – важно оттопырила губу Аллочка. – Так устала, прям так устала… Завтра опять пойду, надо же Терентия приручать. Сегодня он так трубе обрадовался, ты не поверишь! Начал мне руки там всякие целовать, а я его отталкиваю, вот так вот, прям ногой, ногой, а он…
– Завтра ты не можешь к Терентию, у тебя дело.
– Нет могу! Я хочу Терентию Варькину лису подарить, старую, горжетку. Она такая облезлая, на позапрошлый век тянет. Вот Терентий обрадуется! Сразу мне сделает предложение руки и жилплощади.
Гутя вытащила из холодильника курицу, сунула ее в микроволновку и только потом пояснила:
– Завтра ты идешь в няньки. К дочери Романа. Понимаешь, он какой-то тип темный, даже его теща заметила. Чем-то там его покойники не устраивают… Работа у него опять же какая-то нервная, в морге… А сам, между прочим, мне еще деньги не отдал. Вот и хотелось бы поближе к нему присмотреться.
– А вот знаешь, Гутя! Если бы тебе хотелось поближе, ты бы не Светлану с ним знакомила, а меня! – возмущенно таращила глаза Аллочка. – А то, понимаешь ли, в жены – Светочку, а в няньки родную сестрицу! Уеду я от тебя! Вот женюсь на Терентии и съеду в его квартиру!.. Ты курицу-то вытаскивай, я же
