– А кто ж их знает? – ничуть не испугалась Маша. – Они ж мне не докладывают. Вот так набегами заедут, поживут, отогреются и снова куда-то удерут. А мне чего ж, больно надо знать, куда. Я ж за ими никогда не бегаю, сами являются, сами уносятся… Так я не поняла – вам супу или чаем обойдетесь?
Зинаида не хотела ни чаю, ни супа. Какой тут, к черту, суп, когда у нее прямо из-под носа унесся главный подозреваемый! В такую лужу ей садиться еще не приходилось…
– Когда от вас отходит электричка?
– Да никогда! – радостно сообщила Маша. – У нас тут электрички никогда не ходят. У нас только автобус. Очень удобно – бичей зато нет. В электричку-то они как тараканы пролезают, поди их вылови. А в автобус без билета…
– Я вас не про тараканов спрашиваю! – теряла терпение Зинаида. – Когда у вас первый автобус?
Хозяйка обиделась, что с ней и поговорить не хотят. Поджала губы, демонстративно налила себе тарелку гороховой похлебки и уселась за стол.
– В шесть утра, – наконец сообщила она. – Первый автобус у нас в шесть. А остальных и вовсе не ходит. У нас только один.
– Это… это что ж получается? Нам здесь ночевать оставаться, что ли? – отвисла челюсть у Корытской.
– Дак ежели у вас машину сперли, получается, что здесь, – рассудила Маша. И тут же нахмурилась. – А ты не больно куксись-то. Мне ить тоже не больно улыбается, чтобы вы тута раскладывались. Я, может быть, тожа хочу отдохнуть – в кои-то веки одна осталась, не надо кормить-поить родственников да ребенка спать укладывать. Хоть бы спокойно серию посмотрела, а тут вы…
Зинаида сникла. Надо было срочно что-то придумать. Если она сегодня не вернется домой и, не дай бог, позвонит Настя, они с зятем всю милицию на ноги поднимут…
В дверь залетел Иван.
– Не дал! Нет, вы представьте! У него и телефончик-то – тьфу, самый задрипоновский, а позвонить не дал! Жадина-говядина! Ну, Зинаида, думайте скорей, как нам машину-то искать. Это ж из-за вас я своего железного коня потерял!
Сейчас Иван представлял собой жуткое зрелище – глаза от волнения стали красные, как у задиристого быка, вихры угрожающе топорщились, ножка отбивала нервный ритм, и из грудных недр доносилось злобное пыхтение. Жаль, что Зинаида была занята своими мыслями и не могла достойно оценить предстоящий ураган.
– Ты не из-за меня свою железную лошадь проспал! Не из-за меня, а по своей глупости! – сурово рявкнула она. – Я ж тебе как умному человеку говорила: сиди за рулем. Еще и подчеркнула – вдруг преступник сбежать надумает! А ты…
– А я вас оберегал! Потому что, если б вас этот преступник здесь по голове долбанул, так мне б потом в милиции прописываться пришлось бы. Все бы выясняли, на кой хрен я вас поволок в эту дыру. А я и сам не знаю – на кой!
Хозяюшка оторвалась от своей тарелки и любезно обратилась к Ивану:
– Вам супчику не налить? Горохового. Всего-то за сто рублей обслужу.
Иван наконец понял, на кого должен пролиться справедливый поток его гнева. Он едко прищурил глаза и, сдерживаясь из последних сил, пошел на женщину быком:
– Да вы меня… за мою машину… до конца жизни… бесплатно…
– Ваня, Ваня, спокойнее… Как пить дать, она инвалид. Не кипятись! – ухватила его рукав Зинаида. – Мы, оказывается, здесь еще и ночевать будем. Потому что автобус у них только в шесть ура, а больше ничего отсюда не передвигается.
У Ивана мгновенно в глазах поселился ужас:
– А если мне надо домой? – пролепетал он.
– Всем надо, а никого не интересует, – вздохнула Зинаида.
Следом за ней печально вздохнула хозяйка:
– Да чего уж… оставайтесь, не на улицу ж вас… За ночь сто долларов.
Оба горе-путешественника присвистнули:
– Ох и ни фига себе!
– Не свистите в доме! – взвизгнула Маша. – А то денег не будет. И чего уж такого я сказала? Конечно, в городу у вас можно и дешевле ночлежку найти, а у нас так и вовсе вас никто не пустит. А не хотите, так выметайтесь. Или вон можете с Иннокентием в сарае ночевать!
– Иннокентий – это кто? – уточнила Зинаида.
– Это боров мой. До осени держу, а потом, к ноябрьским, прирежу, – охотно пояснила Маша. – Так что, ежли денег жаль, можете и с им рядышком, пока он еще живой и теплый, устроиться. Не замерзнете.
Иван раскачивался на табурете, ухватившись за голову, грустно таскал со стола черствые сушки и тихонько подвывал. Потом его вдруг подбросило, он вытаращил глаза и снова вынесся из дома.
Полчаса Зинаида честно рассуждала, что лучше – плюнуть на деньги и по-человечески улечься отдыхать в чистую постель или вспомнить молодость – бухнуться в сено в сарае, зато рядом будет сопеть молодой Ваня Мышкин и, уж черт с ним, храпеть боров. Зато, опять же, жуткая экономия в деньгах. Нет, она бы и не вспоминала никакую молодость, тем более что в младые годы ей с хряками ночевать не приходилось, но только денег сейчас у нее с собой не было. Ну то есть совсем! Так только, восемь рублей на троллейбус…
Замечательный сосед Иван Мышкин избавил Зинаиду от трудного выбора. Через полчаса он распахнул
