Зинаида была разбита долгой дорогой и неприятными известиями, однако от индюка в грибах отказаться не сумела.
– Вы меня прям балуете… – покраснела она и уселась за стол.
– Ага, балую. Сам не понимаю, что со мной такое делается, а вот хочется выпендри… хочется вас баловать, и все тут! «Ба-а-а-ловать, хочу тебя сегодня ба-а-а-ловать…» – возопил могильщик из какой-то песни, уселся рядом и преданно уставился в жующий рот соседки.
Под таким пристальным наблюдением Зинаиде есть было неловко, и она, приняв равнодушный вид, поинтересовалась:
– Мне никто не звонил?
– Звонил какой-то тип. У него, знаете, Зиночка, очень грубый бас. Один раз спросил: «Где Зинаида?» Я ему вежливо так: «Она только что вышла». Он второй раз позвонил: «Где Зинаида?» Я ему опять: «Обещала быть с минуту на минуту». Так он и в третий с тем же вопросом! Знаете, мне пришлось преподать ему урок вежливости. Я ему так и сказал: «Какое твое собачье дело? Это некультурно спрашивать, куда девается по вечерам интересная незамужняя особа. Я даже себе не позволяю ее об этом спрашивать!» Ну и так, знаете, резко трубку бряк на рычаг. И все, наглец больше не звонил.
– Очень жаль, – вздохнула Зинаида.
Она вдруг остро ощутила, как ей не хватает надежного плеча Плюха. А еще ей вдруг стало жаль себя – носится черт-те где по ночам. Приличная женщина, а ищет себе приключение на седалищный аппарат. Вот так случись с ней что, этот замечательный сосед лет семь будет всем говорить, будто она сию минуту вышла.
– Что, Зиночка?
– Жаль, говорю, что больше наглец не звонил. Хочется, знаете, иногда чего-нибудь такого – смелого, напористого, наглого. Например, любви.
Юрий Николаевич понял соседку как и должно – быстренько сгреб со стола тарелки с горшочком и, тяжело дыша, промямлил:
– Пойдемте… ко мне в комнату… я вам покажу, какую купил репродукцию картины «Баня».
– Мерси, я уже пропарилась, спасибо, – вяло отказалась Зинаида и поднялась.
– А еще вам звонила неизвестная женщина с нервным голосом. Она так вас требовала, что мне пришлось… с ней познакомиться, – зарделся новый «автоответчик». – Оказывается, ее зовут Анна. Нюра. И она мне назначила свидание. Только почему-то в первой декаде следующего месяца.
– Ну, все правильно! – вздернула брови Зинаида. – Все правильно! Вы же у нее не один. И еще надежда у нее имеется – она пока с санитаром не рассталась, поэтому с могильщиком пока тянет. Ваша встреча должна быть позже… Кхм… Я хотела сказать, помимо вас еще же и другие дела есть. Вот с одним таким «делом» она сейчас поправляет здоровье где-то на загнивающем Западе.
Зинаида ухватила телефон и исчезла в своей комнате. Минут двадцать она терпеливо набирала номер Плюха, однако его телефон был недоступен.
– Ну смотри, ты сам этого хотел, – пожала она плечами, еле сдерживая горькие всхлипы. – У тебя, конечно, дела, а у меня-то их сколько! Ты не поверишь, даже совсем некогда тебе позвонить…
На следующий день Зинаида и забыла про своего ветреного Плюха – она чуть не весь день рыскала по радиобарахолке, искала недорогой телефон для Глафиры Ферапонтовны. Потом подбирала одежду для несчастной женщины – оказалось, что ничего из вещей самой Зинаиды просто невозможно напялить на приличную старушку – то юбка до неприличия узкая, да еще и с сумасшедшим разрезом, то длина подозрительно короткая, то цвет настораживал. Ну еще бы! Если бы кто-нибудь увидел почтенную даму в джинсах с веселыми пчелками по всем бедрам, все старания бабы Глаши пропали бы впустую – бдительные граждане снова бы ее отловили и сдали в то самое заведение, откуда она сейчас бежать намыливается.
– Надо обновлять гардероб, – вздыхала Зинаида. – Ну совершенно не в чем выйти из дурдома! Туда – есть в чем, а вот оттуда…
Она остановилась на своей старенькой серенькой курточке, которую хотела оставить для работ на даче и потому не выбрасывала. Но поскольку Зинаидиной дачи еще не существовало в природе, курточку она готова была отдать без сожаления. Зато приходилось отдавать единственные спортивные штаны – синенькие, со здоровенными красными вставками и яркими белыми карманами. А еще любимую вязаную шапочку, которую Настя запрещала матери надевать под страхом смерти. Когда все было уложено, Зинаида снова набрала номер вчерашнего такси.
– Меня вчера до психдиспансера довозил один серьезный мужчина, я не спросила, как его зовут. А нельзя ли его снова ко мне прислать? Мне надо туда же, в психушку, ехать, – вежливо обратилась она к диспетчеру.
На другом конце провода повисла тишина. Потом диспетчер ровным металлическим голосом отчеканила:
– Машина в данном направлении прибудет к вам только при наличии справки!
– Нет у меня времени ждать, пока вам справку выдадут, – неправильно поняла ее Зинаида и отключилась.
Она решила действовать по-другому – просто вышла на дорогу и проголосовала.
– Куда? – притормозил возле нее автомобиль, за рулем которого находилась сильно накрашенная женщина в шляпе и в оранжевых очках.
– Я расскажу, как ехать, – уклончиво ответила Корытская.
У женщины-водителя в салоне на всю катушку играла музыка, она то и дело подпрыгивала на сиденье и разговаривала только криком:
– Где поворачивать?
– Да вы езжайте спокойно прямо, тут вообще никаких поворотов не предвидится.
