Жители последнего острова сохранили от своих предков воспоминание об Атлантиде, чрезвычайно большом острове, который в течение долгого времени господствовал над всеми островами Атлантического океана и также был посвящён Нептуну [Посейдону]». Географ Марцелл (V век н. э.) уверенно писал о семи неприступных островах, существовавших «во Внешнем море», то есть в Атлантическом океане. По словам Марцелла, жители этих островов ещё хранили воспоминания о чудесной стране Атлантиде, которая считалась островом необыкновенной величины.
Во времена Марцелла трудно было проверить его слова, потому что тогдашние мореплаватели не отваживались выходить из Средиземного моря в бурный и незнакомый им океан. Правда, первые известные нам мореплаватели — финикийцы — выходили на своих кораблях за Геркулесовы столбы, но они плавали только вдоль берегов Европы и ничего не знали об островах, лежащих в Атлантическом океане. Египетский флот, управляемый финикийскими моряками, бывшими у египтян на службе, за пять столетий до нашей эры (по данным Геродота) совершил плавание вокруг Африки, но в глубь океана корабли также не заходили.
В античное время, как пишет Страбон, греки огибали берега Европы, и их суда доходили до неизвестного острова севернее Британских островов: «Продвигаясь на север вдоль Пиренейских берегов и обогнув Кельтику, Галлию и Британию, Пифей достиг острова, который отстоит от Британии на шесть дней плавания и близко к Ледовитому морю».
Римляне совершали плавания вокруг всей Великобритании, но на запад, в океан, никто из них направлять свои корабли не решался.
В эпоху римского владычества Серторий — вождь демократической партии — был вынужден бежать от своих политических врагов в Испанию. Там, около устья Гвадалкивира, он встретил мореплавателей, возвратившихся с каких-то островов, расположенных в Атлантическом океане. Рассказывая о них Серторию, мореплаватели называли их «Островами блаженных», потому что жизнь на них была сплошным праздником, — «горы источали мёд, мягкий зефир овевал берега, а жители не знали ни забот, ни рабства». Как ни фантастичны были рассказы мореплавателей, но они подтверждали описание географа Марцелла, и очарованный ими изгнанник Серторий задумал переселиться на прекрасные острова. Но судьба опять втянула его в политическую борьбу, и Серторию не удалось побывать в «Стране блаженных», которая лежала как раз в той части света, где, по другим преданиям, некогда была Атлантида.
В средние века
Князья Мавритании тоже пытались отыскать Атлантиду. С этой целью они исследовали Канарские острова, расположенные в океане перед их западноафриканскими владениями. Известно, что при нумидийском царе Юбе II на Канарских островах были основаны мастерские для выделки пурпура. При нём же получил название «Большой Канарский остров», так как на нём водилось множество собак («канис» — по-латыни — «собака»).
Затем до X века «Острова блаженных» были совсем забыты, и средние века сохраняли только неясную память о каких-то островах, лежащих «в тёмном море».
В XI веке по странам Западной Европы распространилась легенда, будто бы ирландский монах Брендан, умерший в 578 году, открыл «Обетованную землю» во время своих семилетних скитаний по свету. В те мрачные и жестокие времена, измученные насилием, кровавыми распрями и грабежом феодалов, обездоленные люди охотно поверили этой сказке о существовании счастливой, свободной страны. На поиски «Обетованной земли» отправлялись многие отважные мореплаватели. Участникам одной экспедиции посчастливилось даже увидеть вдали землю. Но остров Брендана существовал только в воображении. При приближении корабля он исчезал в налетевшем тумане. По-видимому, это был мираж — отражение в воздухе при известных атмосферных условиях — одного из семи Канарских островов. Но люди упрямо продолжали верить в «Остров блаженных» и упорно его искали, Англичане ещё в XVI веке три раза посылали экспедиции на его поиски. Они думали, что этот остров — уцелевшая часть Атлантиды Платона.
В XIV–XV веках, когда португальцами были открыты Азорские острова, на многих географических картах, кроме этих островов, отмечали места, где лежали легендарные, таинственные страны: например, великий остров Антилия со статуями и с колоннами, покрытыми письменами; «Остров семи городов», основанных семью епископами, бежавшими будто бы из Португалии в VIII веке, когда ею завладели арабы. Этот остров португальские короли заранее жаловали тому, кто его откроет; остров Бразил, который со странным упорством отмечало английское адмиралтейство на своих картах ещё в начале XIX века, когда Америка была уже известна и имя Бразилии давно было присвоено южноамериканской стране.
Новые земли открывались плавателям.
Многие считали, что золотой век ещё продолжается где-то на неизвестном острове «в стране царя- первосвященника Иоанна» и верили в это так страстно, что португальцы в XV веке отрядили специальное посольство к пресвитеру Иоанну. Эти поиски счастливой страны, между прочим, побудили португальцев к путешествиям вокруг Африки.
Не открытые ещё в океане острова казались португальским мореплавателям надёжными этапами на пути к «Индиям». И надежда обнаружить какие-нибудь из счастливых таинственных стран, помимо желания найти морской путь в Индию, влекла Колумба в Атлантический океан. А ряд открытий, которым он положил начало, снова вызвал к жизни заманчивое предание об Атлантиде, так увлекательно рассказанное за тысячу лет до этого Платоном.
Глава третья
Открытие Америки
Глазами испанцев
Самоё название Атлантиды издавна было связано с Атлантическим океаном. Там, в этом грозном, манящем, тысячи лет неисследованном океане за Геркулесовыми столбами, предание указывало на былое местопребывание государства атлантов, а может быть, и на остатки страны, где могли ещё обитать их потомки. Поэтому, когда Колумб дал открытому им архипелагу Вест-Индских островов название одной из сказочных стран — Антилия, в Европе сразу решили, что это Атлантида Платона.
Колумб был уверен, что вновь открытые им берега — это таинственная и горячо желанная Индия, на поиски которой отправлялась его экспедиция. Многие поддерживали это мнение, пока Васко да Гама не открыл в Индию морского пути вокруг Африки.
Когда лет двадцать спустя испанские завоеватели с Кортесом во главе вступили в Мексику в государство ацтеков, перешли горный перевал и увидали перед собой долину Анахуак со сверкающей гладью озёр и белыми зданиями бесчисленных городов, они едва поверили своим глазам. То, что они видели, походило на одно из зрелищ, которые в рыцарских романах того времени умели показывать волшебники. Испанцы чувствовали, что они вступают в какую-то страну чудес. Дойдя до озера и восхищаясь большими башнями, поднимавшимися прямо из воды, они вошли в город Истапалапан, город белых каменных домов, украшенных изящной резьбой по кедровому дереву, полный фруктовых садов, благоухающих цветников и бассейнов, богатых рыбой. Отсюда на запад, а затем на север через солёное озеро Тескоко шла широкая дамба, сложенная из больших камней, скреплённых цементом. В конце дамбы чётко вырисовывались в прозрачном воздухе, видимые за пять миль, пирамиды ацтекской столицы —
