не захочешь!
Бам!
Но подготовка подготовке — рознь. Для Алешки легче такие испытания вынести, чем английский учить.
Бам!
Ничего, мы и английский заставим его выучить.
Бам!
Огонь велся прицельно. Метеориты точно попадали в корабль и отскакивали от него, как горох от стенки.
Шумела ива, опуская кудри в воду. Раскачивался и подозрительно скрипел сук. Корабль метался из стороны в сторону.
Нелегко космонавтам в метеоритном потоке. Едва ли они что-либо слышат, кроме космического гула и звона. По своим приборам они внимательно следят за летящими метеоритами. Вот навстречу мчится самый большой. Мчится со скоростью снаряда.
Бам!
Бам! — повторило эхо в лесу.
Бам! — поднялись фонтаном брызги, и корабль скрылся под водой.
Над водной рябью сиротливо раскачивались концы веревок. Космонавт Алешка в опасности! Необходима срочная помощь. Я бросился к воде, но вдруг кто-то схватил меня за руку.
Надо мной стоял большой Таратута. Глаза его недобро блестели. Я рванулся, но Таратута завернул мою руку назад, и от резкой боли я присел. Перед глазами замелькали цветные кружочки.
Рассказ четырнадцатый
СХВАТКА
— Паршивцы! Хулиганы!! — визжал Таратута. — Мало того, что вы собак воруете, так вам еще и бочка понадобилась! Маленьких забижаете!
— Кого мы обидели? — всхлипнул я.
— Сына моего, Вольдемара. Я его делом заставил заняться, а вы у него бочку отняли. Где она?
Я посмотрел на воду и ужаснулся: ни бочки, ни Алешки не было. Я рванулся изо всех сил.
— Спокойно, — сказал Таратута. — Пакостить так вы герои, а отвечать так трусы? Сейчас я сведу тебя к отцу, он тебе спустит с определенного места шкуру.
— Мой папа не такой! — крикнул я.
— Все папы одинаковые.
Из-за кустов метнулась тень. Таратута с криком разжал руку. Я выскользнул из-под него.
— Ага! — закричал Таратута. — И ты здесь!
В руках у Таратуты бился Алешка. Выплыл!
Зачем только он на Таратуту бросился? Ведь тот сильнее! Может, на внезапность рассчитывал и просчитался?
Я теперь на свободе, а он — в цепких руках.
— На выручку, говоришь, пришел? Похвально, похвально! — бормотал Таратута. — Нельзя товарищей в беде оставлять. Так, кажется, вас в пионерах учат? Ну, что делать будем?
— Если вы про бочку, то достанем, — проговорил Алешка, пытаясь вырваться из Таратутиных рук.
— Ой ли? — недоверчиво покачал головой Таратута. — Я отпущу, а вы домой сиганете.
— Слово даем! — кричал Алешка.
— Для меня ваше слово — дым!.. За бочку я с Вольдемара шкуру спущу. Будет знать, как шапошные знакомства заводить.
А мы-то с Алешкой думали, что Вовка дома — царь и бог. Выходит, ошиблись. И ему, видно, несладко бывает. А все из-за какой-то бочки. Да пропади она пропадом!
— Мы достанем бочку, — пообещал я, сбрасывая с себя рубашку. — Только вы Алешку отпустите.
— Ну, нет, меня не проведете.
— Сказали достанем, значит, достанем!
Я пошел к воде.
— Гера, не ходи! Не ходи! — закричал Алешка. — Нельзя ему в воду, — стал он доказывать Таратуте. — Захворает он.
У самого краешка воды я замешкался. Не зря Алешка про болезнь напомнил. Вода с каждым днем становилась холоднее, и мне, неокрепшему, она не пойдет на пользу. Даже после вчерашнего ныряния я всю ночь чихал. А если еще раз окунусь, то постельный режим и мамины настойки надолго обеспечены. Но надо же выручать товарища.
Я прыгнул в речку.
Бочки на дне не было.
Я вынырнул, глотнул воздуха и снова ушел на дно. Отплыл в сторону, к старой коряге. Нет бочки.
Нырнул в третий раз. Тоже напрасно. Видно, далеко ее унесло течением.
— Ну что, подводник? — насмешливо спросил Таратута. — Загубили вещь? Кто за нее теперь рассчитываться будет? Родители?
— Не-е-е, — протянул я, стуча зубами.
— Ага, значит, побаиваетесь своих стариков? Вот и хорошо! Теперь и тебя, рыжий, можно отпустить.
Алешка выскочил и, растирая руку, отошел к кустам.
— Значит, так, — диктовал нам свои условия Таратута! — или вы бочку достаете, или я иду к вашим папам-мамам… Выбирайте…
Смешно… Тут и выбирать-то нечего. Алешка уже и рубашку снимает.
И тут на мосту показался синий автобус.
Дядя Петя едет.
Только бы он нас не увидел! Помочь не поможет, а дело испортит.
Но он увидел. Автобус остановился на обочине, дядя Петя высунулся из кабины и крикнул:
— Алешка! Назад!
Алешка неторопливо входил в воду. Дядя Петя выпрыгнул из кабины и подбежал к нам.
— Я кому говорю: назад? Ну-ка, храбрец нашелся! Вылезай!
Алешка нехотя пошел к берегу. Дядя Петя обернулся и увидел Таратуту.
— Здрасьте! — протянул дядя Петя, обескураженный неожиданной встречей.
Таратута поздоровался. Глаза его забегали, как будто пытаясь зацепиться за что-нибудь.
— Гм, — хмыкнул дядя Петя, — на мировую пошли?
— Не совсем так, — замялся Таратута. — Я сына с бочкой на речку послал…
Таратута замолчал, бросая на нас ехидные взгляды. Мы оцепенели.
— …а она утонула, — неожиданно закончил Таратута.
— И вы заставили их в холодную воду нырять?
— Сами вызвались… Спросите их.
Дядя Петя посмотрел на нас. Мы отвернулись.
— Ясно! — махнул рукой дядя Петя. — Что же вы им за свою бочку пообещали? Собаку?
— Какую собаку?
— Ту, которая вам не нужна… Дика… Непонятно. только, почему вы вчера с ним от нас удирали… Убить собираетесь?
— Кто сказал?
