ничего не боится! Ха! Испугался!
«Ага! Значит, слышала все же!» – мысленно усмехнулась Ксения. А вслух добавила:
– И все равно... давай его пугать не будем...
За те несколько дней, пока Ксения рисовала Лину, они сделались почти подружками. Ведь ничто так не связывает нежные девичьи души, как сердечные секреты. А секрет у них был, да еще какой! К тому же и сердечко Лины было уже Ксюшей изрядно расшатано – та непрерывно пела только о Соболе. Рассказывала все, ну или почти все о жизни своего героя. Только никак не могла сообщить, что гостья сейчас сидит в доме этого самого Эдварда Соболя, как-то не получилось. Сначала боялась спугнуть девчонку – подумает еще, что она ему родня и занимается сватовством! Нет, она по большому счету именно этим сейчас и занималась, но уж больно не хотелось, чтобы Лина так думала – Соболя не надо сватать, он и сам, если что, кого угодно!.. А потом... потом уже было поздно – чего ж раньше-то молчала, спрашивается! Охранник еще раз с соболезнованием взглянул на Ксению и быстро сбежал по лестнице.
Лина, ничего не подозревая, усаживалась в любимое кресло Эдварда и сразу же спрашивала:
– А какие у него родители?
– Нормальные, – кивала Ксения, начиная работать. – И вообще, у него одна мама. Такая сердечная женщина, я с ней даже по телефону разговаривала. Она так своего сына любит!
– Я б тоже сына любила, сын же... – задумчиво пожимала плечиками Лина.
– Нет, не тоже! Она его как-то по особенному! Умно как-то, – кидалась на защиту неведомой «родни» Ксения. – Она и в школу постоянно бегала, и заступалась за него перед учителями! Там же всем не слишком нравилось, что он на всякие сборы ездит, школу пропускает, а мать за него горой стояла. И не зря... За меня вот моя мама так не стояла...
Когда портрет был написан, Лина обрадованно захлопала в ладоши и тут же погрустнела.
– Жалко, больше вот так сидеть не будем... – вздохнула она.
– Ну-у... – неопределенно протянула Ксения. – Кто знает... нам ведь еще предстоит знакомство! А этот портрет я себе оставлю. Нет, ты потом, если захочешь, сможешь забрать, но у меня же выставка, ты ж понимаешь...
Лина не настаивала, хотя портрет ей понравился очень.
– Ты меня так хорошо нарисовала... написала! Вот бы Соболь увидел, правда?
– Ну как он увидит, что ты!! – замахала руками Ксения, но тут же напомнила: – В общем, ты не вздумай пропасть куда-нибудь – надо брать этого Соболя... нежно и бережно!
Лина весело фыркнула, и по ее глазам Ксения поняла, что никуда эта девчонка не пропадет... потому что она уже пропала... по самые уши... и, может быть, даже задолго до Ксюшиной активной деятельности.
Соболь должен был вернуться со дня на день, и Ксения каждый день драила полы, вытирала пыль, подолгу гуляла с Босом, а потом медленно и нудно постигала азы кулинарии. Ну не давалась ей эта наука, а ведь как хотелось. Тем более что женщине такая мелочь, как кухня, всегда может пригодиться. Понимала, старалась, но ничего не выходило.
В один из вечеров, когда на плите бурлил очередной замудренный соус, в дверь позвонили.
– Вот блин! – спохватилась Ксения. – Уже Эдвард приехал, а я...
Соболь не любил открывать двери ключом, ему нравилось, чтобы его встречали. Да и кому не нравится? А Ксении нравилось его встречать – эдакий маленький миф счастливого семейства. Фу ты! Что она себе напридумывала! Вот бы Соболь узнал...
Она кинулась к двери и даже не заметила, как ощетинился Бос.
– Оп-паньки! – в распахнутых дверях стоял родственник – Аркадий.
– Аркашка!! – всплеснула руками Ксения. – А ты один? А Дашки с тобой нет?
– Ну! Еще я Дашку сюда потащу!
– И правильно! – с облегчением вздохнула Ксения. – Будет тут глаза закатывать... А ты по делам или просто так – в гости?
Аркадий уже проходил в прихожую, с любопытством вертел головой и рассеянно отвечал:
– Я? Я по делам... по таким важным дела-а-ам... А чего – хозяина дома нет?
– Соболя? Он должен приехать... может, сегодня, а может быть, завтра. Он позднее еще позвонит, но вообще предупреждать не любит. Ему нравится, чтобы так – сюрпризом...
– Хм... да уж... хорош сюрприз... – скривился Аркадий, но Ксения опять ничего не заметила.
Да и что она должна была заметить, когда к ней приехал родственник.
– Ты Боса не бойся, он добродушный, так только – ворчит ради приличия, он же собака, – весело говорила она, убегая в кухню.
– Собака... чемодан какой-то... – ворчал себе под нос Аркадий. И, выпятив челюсть, состроил рожицу псу: – У-у-у, уродина! Жируешь тут!
– Иди сюда, что ты там говоришь, я не слышу! – кричала из кухни Ксения.
– Да я так... обстановкой любуюсь... – проговорил Аркадий, продвигаясь к пищеблоку.
Оставленный в прихожей Бос на гостя рычать не стал, а ведь обиделся – чего этот мужик таким тоном с ним говорил? Наверняка ничего доброго не сказал... И за ушком не почесал, и не потрепал по голове, и вообще – тип неприятный...
Пес деловито подошел к ботинкам гостя, старательно обнюхал обувь и с полной серьезностью задрал на чужие вещи лапу – мужик ему явно не понравился.
– Ты рассказывай! Как там Дарья? У вас еще пополнения не ожидается? А Аленка? Все так же со своим киоском? А мама? В гости не приезжала? – щебетала Ксения, задавала вопросы, на которые Аркадий и не думал отвечать.
– Ксюш, а я слышал, вы со своим хозяином к нам в город собираетесь, правда, что ли? – спросил он, заталкивая в рот нарезанный сыр и колбасу.
– Собираемся, точно... Только чего ты заладил – «хозяин, хозяин». Соболь – нормальный мужик, и никакой он не хозяин. Он так – работодатель... а еще товарищ... друг почти...
– Ну поня-я-я-тно, друг, как же! – опять скривился Аркадий. – То-то ты от плиты не оторвешься, подружка.
– Точно, – мотнула головой Ксения. – Не оторвусь. А толку все равно нет. Ну никак готовить не научусь!
– И не надо. Пойдем лучше мне хоромы ваши покажешь...
Ксения бродила по комнатам и охотно поясняла:
– Вот это моя комната, светлая какая, да? А это гостиная. Это специальная такая планировка, квадратов черт-те сколько... а вот это... ой, а туда не надо, там кабинет Соболя, я туда не хожу.
– Ой, поду-у-умаешь! – презрительно протянул Аркадий. – А чего такого-то? Его ж все равно нет.
И он беззастенчиво прошел на середину комнаты.
– Ха! Такой воротила, а даже стол себе дубовый поставить не может! –
