Ивановича. — Виктор изо всех сил старался быть галантным. — Раиса Федоровна, вы сегодня выглядите на миллион долларов и больше!
Женщина улыбнулась, услышав неожиданный комплимент.
— Не знала, что у Геннадия Ивановича работают такие симпатичные льстецы, — парировала Раиса Федоровна. Чувствовалось, что она была в хорошем настроении, иначе несдобровать бы Осинину за его несколько фамильярное поведение при знакомстве. Раиса Федоровна с интересом разглядывала Виктора.
— Я вас слушаю, — ободряюще улыбнулась она.
— У нас кончилось дизтопливо, все машины, вся техника стоит; выручайте, безмерно будем вам благодарны. Только вы одна можете это понять и помочь нам, — на ходу сочинял Виктор.
Осинин говорил мягким, воркующим голосом, словно он не клянчил, а просил оказать незначительную услугу.
— А у вас фонды есть?
— Фонды? — был сбит с толку Осинин, который представления не имел, что это такое. — Фонды? Ну, конечно же, есть, Раиса Федоровна, — отчеканил Виктор, обворожительно улыбаясь. Он догадался, что речь идет о чем-то очень важном.
— Ладно, — проговорила розовощекая Раиса Федоровна, — проверять я не буду, поверю вам на слово, так уж и быть. — Она набрала номер телефона главного диспетчера и распорядилась выдать КС И 10 тонн дизтоплива и тонну бензина. — Больше не могу, к сожалению, — улыбаясь, проговорила замдиректора. — Если что надо будет, звоните, приходите. Вот вам моя визитка.
Виктор мельком взглянул на нее. На ней был указан также и тисненный золотом домашний телефон Раисы Федоровны.
— Безмерно вам благодарен. Я вам обязательно позвоню! — Виктор многообещающе смотрел на нее влюбленными, восхищенными глазами.
В этот день Виктор неожиданно стал, к своему удивлению, героем дня. Геннадий Иванович был в восторге. Фондов, то есть документов на право получения ГСМ, у них, конечно, никаких не было. КСИ давно уже «выбрали» все фонды на нефтебазе. Предприятие было в долгах. Лишь только в четвертом квартале обещали спустить фонды на ГСМ, а пока приходилось изворачиваться, одалживать, клянчить.
— Ну ты, Виктор, просто молодец, — изумился Федор Петрович, когда его машину полностью залили дизтопливом. Его щеки, еще покрытые пушком, порозовели, и был он похож на рязанскую девочку.
— Не Виктор, а Виктор Александрович, — внушительно строго, напуская на себя важность и солидность, проговорил Осинин, про себя умирая со смеху. — Я ведь вас, Федор Петрович, называю на «вы», а вы мне тыкаете. Несолидно, молодой человек, несолидно.
Федя прыснул со смеху. У него все же, видимо, проснулось чувство юмора, когда он понял, что его разыгрывают и что он совершил промашку.
— Так я вначале не знал тебя; а ты вижу, парень свой. Ты уж извини меня, пожалуйста. Зови меня просто Федей или Федюнчиком.
— Федюнчиком?! — приподнял брови Виктор.
— Так меня мать иногда называет.
— Ну, ладно, Федюнчик так Федюнчик. Добазарились.
Федя завел машину и осторожно выехал на трассу. Машину он вел внимательно и аккуратно, как-никак загрузились взрывоопасной жидкостью.
— Ты чего загрустил вдруг? — спросил Осинин чуть позже, видя скисшее лицо напарника.
— Да все нормально.
— А все же, — допытывался Виктор, чувствуя, что парня гложут какие-то проблемы. — Говори, не стесняйся. Я же вижу.
— Да, понимаешь, у меня завтра день ангела, а бабок[21] нет. Хотя бы на пузырь достать. Недавно кухонный гарнитур купили в кредит и в долги влезли.
— Ничего, дело поправимое, что-нибудь придумаем, — обнадежил Виктор парня, решив ссудить Федюнчика своими последними карманными деньгами.
— А чего думать-то? Знакомый мой на нефтебазе налил мне пару тонн лишнего дизтоплива.
— Ну и что? Это же неплохо. Как-никак, прибыль комбинату. Он же не из своего кармана тебе дал, а «краернул» у кого-то или обделил кого-то.
Пацан вылупил глаза.
— Солярку продать можно!
— Каким образом?
— Ну, это уж мои заботы.
— Смотри сам, брат, но я тут в случае чего не при делах, понял? — сказал Виктор строго. — Я ведь только начал работать и в дуру влетать не желаю.
— Конечно, конечно, все будет путем. За все остальное отвечаю я, — успокаивал его обрадованный Федя.
Они заехали в какой-то греческий поселок, где большинство собственных добротных двухэтажных домов отапливалось дизтопливом, которое заливалось через форсунку в специально изготовленной печи, откуда тепло расходилось по трубам и радиаторам.
Они объехали почти весь поселок, но дизтопливо было почти у всех. Запаслись. Видимо, кто-то хорошо снабжал поселок левым дизтопливом или же жители поселка выписывали солярку где-нибудь у себя на производстве. И лишь когда они собрались было уезжать, им подфартило. На окраине поселка хозяин дома, молодой разбитной парень, объяснил Феде, что, мол, его бак почти полный.
— Ну, ладно, впрочем, раз вам бабки очень нужны, давайте выручу вас, возьму около тонны, — проговорил он с легким и приятным греческим акцентом, и Федюнчик проникся к нему доверием.
Бак находился высоко над землей. Он был установлен на высоких металлических подпорках, и забраться туда было непросто, но при большом желании все же можно было. Но, во-первых, Федя был слишком низкорослым и неопытным, чтобы залезть на такую высоту, которую, кстати, побаивался или ленился, а лестницы вблизи не было, а, во-вторых, он поверил греку, который, возмутившись, заявил:
— Ты что, не веришь мне, земляк?! Не хочешь — не надо. Где я тебе найду лестницу? Мы недавно туда почти полностью залили солярку.
Искушение подзаработать немного денег на день рождения было слишком велико, и он не хотел упускать шанса.
— Все нормально, брат, — засуетился Федя. — Бери шланг, опускай в свой бак.
Грека звали Ираклием. Он деловито начал расспрашивать Федю, сможет ли тот привезти ему через пару дней для его родственника несколько тонн дизтоплива, а потом начал рассказывать Феде анекдоты, от которых тот хватался за живот, но Виктору все это казалось подозрительным и не совсем нравилось.
Он так и не вышел из кабины, молча наблюдая весь этот спектакль и не желая вмешиваться в их «бизнес».
— Может, хватит уже, — заволновался вдруг Федя. — Что-то долго заливается.
— Погоди, немного еще, — уговаривал его Ираклий, доверчиво улыбаясь. — Хочешь, еще один анекдот расскажу?
Да нет, пожалуй, хватит. Нам ехать уже пора, — заявил Федя, чувствуя неладное.
— Да подожди еще немного, земляк. Я сейчас посмотрю. Что-то не идет больше. Наверное, шланг засорился.
— Как не идет! — ошарашенно спросил Федя и, к своему страху и недоумению, вдруг понял, что его цистерна оказалась… совершенно пустой.
«Его, как мальчика, попросту надули. Выходит, что в баке Ираклия фактически не было никакого дизтоплива, и он, конечно же, не мог не знать об этом», — смекнул Виктор.
Ошалелый Федя схватился за голову. Что же делать? Как ехать с пустой машиной на комбинат? Как объяснить отсутствие дизтоплива?
Виктор не вытерпел такого беспредела и вылез из машины.
— Такие веши, брат, не делаются! Плати бабки за всю машину!
— Но я же не специально, — нагло улыбался Ираклий, — мой бак действительно был полный. Это у вас,
