приволок…
— Приволок? — переспросил я. — Президента? Вы что, похищаете людей? Или этот… Ангел… Он что, от вас… Да что за бандитский притон у вас тут?!
— У нас? — старший улыбнулся. — У нас тут общество спиритов-любителей. Моем блюдечки, вызываем духов, меняем масло в иномарках. Ликвидируем сход-развал в мозгах. Полный сервис. Надеюсь, всё понятно объяснил?
— Надоели вы мне, — сказал я и вздохнул тяжело. — Одинаковые вы какие-то… Духи, а души нет… Ах да, это же просто носитель информации. У вас, видно, и информации то внутри никакой нет. Одна утроба ненасытная. Как же надоели… Ладно, пойду я отсюда.
— Явку с повинной писать? — спросил старший. — Или надеешься в психушке отсидеться?
— А вам какое дело? У вас свои дела… Блюдечки крутить… Далеко тут до города? Или скажете, что и города тут никакого нет?
— Есть, — ответил старший. — У города семь стен. На каждой стене по семь башен и семь ворот. Стены из золота, ворота — из яшмы, сапфиров, изумрудов. И рвы между стенами, говном наполнены… Не боишься повернуться? Вдруг чего страшное увидишь?
— Боюсь, — ответил я. — Но оставаться с вами — боюсь ещё больше. Темнеет… Как вы не проголодались, ребята…
Я смог, наконец, повернуться. Никто меня не удерживал. Но сзади… никого не было. Никого!
Между мною и дверью не было никого.
— Фокусники, — сказа л я и усмехнулся. — Кучка циркачей… Актёры… анатомического театра. Кровавый балаган…
Я шагнул к двери.
И в тот же момент почувствовал, как стремительная скользкая удавка кольцом схватывает мне шею.
И сильный удар по голени.
Я потерял равновесие. Я повис в петле, не успев вытянуть руки и ладонями упереться в пол.
Лишь ноги вперёд и пятки скребнули по полу, и сквозь онемение, бесчувствие тела — накат боли, горячей волной, снизу вверх, от колен к паху, от паха к животу.
Лампы вспыхнули… резью… до слёз в глазах…
Гортань… хрип…со слюной выплюнул…
И, теряя сознание, успел я увидеть, как кафель на стенах из серого становится красным.
Будто хлынула с потолка кровь и потекла по нему…
Потоком… потоком…
Я был связан.
Тряпка во рту.
Я очнулся в багажнике. И был уверен, что вновь еду вместе с другом моим. Небесным другом моим Ангелом. Но только уже не в салоне.
Грязная тряпка… Я боялся, что меня вырвет… Рвотные массы… Задохнусь…
Я потерял сознание. Наверное, на очередном повороте слишком сильно ударился головой о стенку багажника. И отключился.
Я не помню, как вынимали меня из багажника. Как раздевали. Как прикручивали к разделочному столу.
Я не знаю точно, кто делал это. Но мне я почему-то уверен, что делал это не Ангел.
Нет, конечно не Ангел.
Ведь его же нет.
И никогда не было.
Когда-то привиделась мне обитель совершенных, чистых, непорочных, высших существ. Далеко отсюда, на расстоянии, ни измерить, ни представить которое невозможно, где-то за пределами Вселенной, там, где заканчивается темнота космоса и исчезает свет звёзд, за мерцающими, переливающимися всеми красками призрачными отсветами бесконечно удалённых в пространстве миров, там, на другой стороне реальности есть место, наполненное тёплым, золотистым, мягким светом.
Я не знаю, что там. Я не знаю, что за существа живут в диковинном этом месте. Я не знаю, есть ли им хоть какое-то дело до меня и того мира, в котором я живу. Я не знаю ли, видят ли они наш мир… И способны ли видеть вообще.
Не знаю их языка. Не знаю их обычаев. Не знаю как они живут им ради чего. Не знаю, что считают они добром и что злом. Не знаю даже, счастливы ли они… А вдруг…
Но когда-то, давным-давно, когда я был совсем ещё маленький, однажды ночью привиделся мне свет.
Я спал в своей комнате. Было уже очень поздно.
Я вижу это. Каждый раз, сколько бы времени ни прошло, стоит мне мысленно вернуться в детство… Сквозь сотни сменяющих друг друга картин, сквозь вращающийся калейдоскоп с разноцветными камешками воспоминаний неизменно проступает, закрывая всё, хорошее и плохое (а чаще плохое), что было в моей жизни только одна картина.
Комната темна, на окнах плотно задёрнуты шторы. Мои рисунки, детские рисунки развешены на стене. Иногда от чуть заметного движения воздуха они колышутся с лёгким шелестом.
Среди ночи, посреди самого глубокого сна, я открываю глаза. Сердце моё бешено колотится. Сухо во рту, распухший язык царапает дёсна. Ладони покрыты холодным, липким потом.
Мне страшно. Мне всего пять лет. Я хожу в детский сад. Я так мало знаю о жизни. Но со страхом я уже знаком.
Может, я заболел? Или уже умираю? Так быстро… Хотя, пять лет — не так ж и мало. Может, больше мне не дано.
Или чудовище забралось в комнату и спряталось за шкафом? И, стоит только закрыть глаза, начнёт тянуть оттуда когтистые, волосатые, длинные свои лапы, подбираясь к моему горлу.
Или, может, чёрная тень, холодный призрак ползёт по полу, неслышно подбираясь к кровати?
Мне страшно. Я не могу понять, почему я проснулся. Я не могу понять, что разбудило меня.
Но кажется… Словно кто-то дотронулся до моего плеча и тотчас же отскочил назад. И мгновенно растаял в воздухе.
Но может вернуться… Обязательно вернётся!
Я хочу закричать. Позвать маму. Родители спят за стеной. Они совсем рядом. Стоит только крикнуть…
Не могу. Задыхаюсь. Не хватает воздуха.
Неужели я и впрямь могу умереть? Вот так, среди ночи, внезапно, совсем не ожидая смерти?
Что со мной? Что происходит?
Я пытаюсь привстать. Тянусь вверх, опираясь на руки. Кажется, что так легче дышать.
И тут… Лишь мгновение, лишь краткий миг, долю секунды я вижу яркий, оранжево-жёлтый с зеленоватой каймою свет на стене моей комнаты. Карта мира, мои рисунки, картины с изображениями старинных парусных кораблей, всё, что висит на этой стене — тонет в слепящем этом световом потоке. Только огненное, расплавленное, пляшущее в тигле золото с язычками зелёного пламени.
Лишь долю секунды…
Словно сквозь брешь, сквозь тонкую щель между мирами показался на миг странный этот свет. Блеснул… И пропал.
И навсегда остался у меня в глазах.
Они как будто обгорели от него.
Может, потому так рано взгляд мой закрыл серый, пепельный туман?
… Наутро я проснулся. Всё было как обычно. Всё было на своих местах.
Потом был самый обычный день. За ним ещё один. И тоже самый обычный. И ещё много, много, много самых обычных дней.
Разве только… Я был уверен, что всё это не привиделось мне во сне.
Хотя никогда с тех пор не видел я ничего подобного.
