— Вы уверены, что в настоящий момент в здании никого больше нет?
— Вы полагаете, что два дня отдыха — это слишком? — резко проговорила телефонистка. — На месте сейчас самый необходимый персонал, и он занимается лишь внутренними делами больницы.
Клер повесила трубку и, стоя возле телефона, смотрела, как мать мажет колбасу горчицей.
— Он говорил про эпидемию, — произнесла она машинально, как бы для себя.
— Боже! — воскликнула мать. — Только бы не скарлатина... Бедному малышу еще этого не хватает....
Бедный малыш, казалось, напротив, был в восторге, что над его здоровьем нависла страшная угроза.
— Что это, скарлатина?
— Позвоню школьной консьержке.
Нет, в школе нет никакой эпидемии, заверила Клер консьержка. Вообще в конце года было очень мало отсутствующих.
— Директор у себя?
— Что вы... Он уехал к родственникам... вернется никак не раньше второго января.
Насытившись, мадам Руссе удовлетворенно вздохнула, отпила добрый глоток божоле:
— Знаешь, он, наверное, хочет наделать тебе неприятностей. Ты не должна была так часто ссориться с ним.
Возможно, эта старая развалина директор предпринял такого рода наступление.
— Ты не будешь есть?
— Я не голодна... И потом мне нужно уйти.
— Я иду с тобой, — заявил Стефан.
— Нет, не сегодня... В другой раз.
Избегая осуждающий взгляд матери, Клер натянула куртку и вышла из дома. Сев в машину, она направилась к туннелю Круа-Рус и вскоре выехала на дорогу, ведущую в Бург.
— Поедем в Гийоз, — сказала себе Клер, доверяясь своему инстинкту.
Жандармов уже не было. С узкой улицы убрали остов цистерны. Остались лишь обломки и сильный запах горелого дерева. Пьер ставил свой грузовичок в сарай рядом с мастерской. Бесполезно искать техталон в остывшей золе.
В мастерской Клер нашла несколько коробочек из самшита, едва тронутых огнем, инструменты, старую куртку Пьера, которая выглядела совершенно целой, однако рассыпалась, как только Клер прикоснулась к ней. Но в кармане куртки был старый бумажник, а в нем техталон. Обложка из пластика расплавилась и испортила картон.
Стук автомобильной дверцы заставил Клер обернуться. Из машины, принадлежащей местной жандармерии, вышел жандарм.
— Здесь мало что можно найти, — сказал он, подойдя к Клер. — И везде так.
Она показала ему техталон.
— В префектуре вам сделают другой, — сказал жандарм. — А машина полностью уничтожена... Мы начали составлять опись вместе с экспертами, назначенными следователем... Это долго протянется... Вам надо будет составить список всего, что сгорело.
— Я не смогу все припомнить, — прошептала Клер.
Она машинально подошла к медному крану, хотела его открыть, но он оказался незавернутым. Клер была уверена, что накануне завернула его, наполнив фляжку.
— Ничего не слышно о похитителе цистерны? — спросила она в то время, как ее мысли были заняты открытым краном.
— Есть кое-что... За ним, должно быть, следовал сообщник на машине. Жители одной фермы слышали, как проехала цистерна... Они даже помнят точное время. А немного спустя, когда они вновь засыпали, под их окнами прошла легковая машина, ехавшая из Гийоза.
— Через сколько времени?
— Они точно не знают. Никто не стал смотреть на часы в другой раз.
Клер вслед за жандармом вернулась на улицу. От запаха, в тысячу раз более сильного, чем запах погасшего камина, у нее першило в горле.
— План ОРСЕК был приведен в действие по вашему требованию?
— Нет... Ни по требованию мэра... Наверное, когда вызвали пожарных из Бурга, префект был поставлен в известность о том, что происходит... Поскольку он не мог судить о размерах бедствия, он, вероятно, решился на такую предосторожность.
Клер кивнула. В этот момент она приняла решение повидать старого доктора Рэйно и спросила у жандарма его адрес.
— Езжайте до Шаламона и с левой стороны увидите его дом... Старый дом с двумя башенками и белыми ставнями. Железная калитка всегда открыта, а дорожка посыпана гравием.
Когда Клер вошла в приемную, там ждали своей очереди три человека. Они молчаливо ее оглядели и продолжили разговор о причудах погоды. Всем троим уже давно перевалило за шестьдесят.
Доктор тоже был старик. Хоть он и выглядел бодро, ледяное дыхание смерти уже коснулось его. Он внимательно выслушал Клер, проявив вежливое удивление.
— Я связан профессиональной тайной, — начал он.
На закате жизни он, должно быть, отчаянно цеплялся за эту положительную сторону своего ремесла, как за опору в старости. Клер поняла, что от него узнает немного.
— Возможно, что вода послужила причиной этих желудочных заболеваний... Ваш муж не обращался к врачу?
— Не успел.
— Ничего больше я вам сказать не могу. Резервуар расположен уж не на таком плохом месте... Поблизости нет никакого навоза.
— Лишь огромный сад, где применялись инсектициды.
Он пожал плечами.
— В наше время...
— Вследствие обильных осенних дождей они могли проникнуть глубоко в почву... Загрязнить источник.
— Загрязнение, — усмехнулся он, — заражение, а скоро, возможно, умерщвление безнадежно больных... А еще уничтожение никчемных... Стариков, которые слишком дорого обходятся социальному страхованию.
Клер осознала всю бесполезность своего визита.
— А почему не атомная бомба? Мои больные считают, что ветер, который дует со стороны атомной электростанции, может донести радиоактивность до их домов... Люди глупеют, выдумывают себе ужасы, как в тысячном году или во времена революции.
Клер ушла; пусть болтает вздор, сколько пожелает. Теперь остался лишь химический анализ содержимого фляжки. Какая удача, что она накануне набрала воду из крана. По дороге в Лион Клер старалась с абсолютной уверенностью припомнить, закрыла ли она кран, наполнив фляжку. Но некоторое сомнение все же было. Выбираясь из развалин дома с фляжкой, она увидела Антуана Пишю и остальное помнила уже не так отчетливо.
— Ну, хорошо, — произнесла Клер. — Допустим, что я закрыла кран. Кто мог его открыть, чтобы вытекла вся вода?
В тот же момент она резко затормозила, не думая о движении на дороге. По счастью, за ней никто не ехал. Развернувшись, Клер вновь направилась в Гийоз. Она хотела проверить одну вещь: сохранились ли другие краны в развалинах соседних домов и были ли они открыты.
Опускалась ночь, и Клер пришлось взять электрический фонарик. Она подумала, что кто-нибудь издали может заметить его свет и оповестить жандармов. Лишь после получасовых поисков она обнаружила среди обломков и мусора железную трубу. Дойдя до ее конца, Клер увидела, что она обрезана, причем совсем недавно: свежий след среза блестел в свете фонаря. Только с помощью специальных ножниц для железа молено было получить такое безукоризненное сечение. Клер заметила, что внизу земля
