водопровода. И, наконец, фляжку у меня украли.
— А как ваш друг, химик, может так категорично высказываться?
Клер рассказала ему о вине, перелитом в кристаллизатор, об испорченных фотоснимках, но она уже понимала, что проиграла. Все было чересчур сложно. Ведь она могла сама добавить это опасное вещество во фляжку с водой. Почему нет?
— Пригласите мосье Антуана Пишю. Бухгалтер вошел с почтительным, достойным видом, заговорил степенно и вдумчиво:
— Мосье Пишю, перескажите мне телефонный разговор, который состоялся у вас с мадам Давьер в понедельник 26-го числа.
— С удовольствием, господин следователь. Мадам Давьер говорила мне о взятии пробы воды в Гийозе и сказала, что уверена, будто кто-то попытался отравить одного или нескольких жителей поселка. А немного позже, рассердившись из-за моих сдержанных ответов, закричала, что я, вероятно, боюсь, раз проявляю такую сдержанность.
— В сущности, она обвиняла в этом преступлении вас?
— Именно так я понял, господин следователь.
— Да нет! — разозлившись, вскричала Клер. — Мне надоело наталкиваться на такое непонимание... Поймите, господин следователь, я виде ла, как моего мужа рвет кровью, я видела этот поселок, погруженный во мрак в 8 часов вечера. будто кладбище... Пока буду жива, я не откажусь от этой мысли: вода поселка была отравлена специально или невольно. Жители были тяжело больны, и преступник, желая скрыть следы злодеяния, украл цистерну с бензином, чтобы сжечь дома и людей. Машина якобы застряла на узкой улочке. Подключили насос и стали поливать крыши и стены. Затем все подожгли, и лишь потом взорвался грузовик.
Следователь, секретарь и Антуан Пишю застыли в изумлении.
— Благодарю вас, мосье Пишю, — проговорил следователь. — Ваши показания имеют большое значение.
— Нет, — возразила Клер в отчаянии, — не имеют... Говорится обо всем, кроме пожара и болезни обитателей поселка. Забывают о самом важном, чтобы свалить обвинения на меня.
— Мадам, замолчите, иначе я предъявлю вам обвинение в оскорблении должностного лица.
— Умоляю вас, начнем все сначала... Отметим каждое мое наблюдение, каждое воспоминание... Увидите, что в конце концов вы сами начнете сомневаться.
— Успокойтесь, мадам. — Тон следователя стал мягче. — Вы правы, будем разговаривать как разумные люди.
Разумные люди — от этих слов у Клер по спине пробежал холодок.
— Я сделаю вам одно предложение, мадам Давь-ер. Быть может, оно вас не устроит, но, учитывая обвинения, которые вы выдвигаете, я не могу поступить иначе. Вы единственный свидетель страшной трагедии, в которой, по моему мнению, виноват случай. Вы в этом усматриваете вмешательство некой преступной силы. К сожалению, вы не даете мне ни одного конкретного доказательства.
— Вы можете потребовать расследования, чтобы установить, прослушивается ли мой телефон, то есть телефон моей матери.
— Вы обвиняете полицию в том. что она прослушивает ваши телефонные разговоры?
— Нет. Я прошу попросту это проверить.
— Вы отлично понимаете, что ничего мы не обнаружим, — сказал следователь устало.
— Если расследование слишком затянется, вы действительно ничего не обнаружите.
— Оставим это...
— Однако это очень важно. Почему я под наблюдением с тех пор, как чудом спаслась из гийозского пожара?
— Хорошо, мы проведем расследование, — с раздражением согласился Пейсак. — Но вы, со своей стороны, согласитесь подвергнуться психиатрической экспертизе. Я хочу знать, могу ли верить тому, что вы говорите. Никакого другого метода для оценки истины у меня нет. Как вы хотите, чтобы я поступил с женщиной, которая рассказывает мне столь удивительные вещи: поджог, похищение фальшивыми жандармами, необъяснимый анализ крови, массовое отравление?... Что еще? Ах, да! Ваш телефон прослушивается, лионское общество В.Р.Н. вызывает подозрения...
У Клер было ощущение, будто она погрузилась в клоаку и никак не может достигнуть дна, чтобы попытаться выбраться на поверхность.
— Пробудете там три недели, — говорил следователь. — Чтобы облегчить всю процедуру, я выбрал буржскую психиатрическую больницу...
— Но это невозможно, — прошептала Клер. — Я единственный свидетель пожара в Гийозе...
— Следствие установило, что автоцистерна взорвалась, и огонь распространился на дома. Ответственность полностью возлагается на нефтяную компанию, а размер компенсации будет определен, как только эксперты закончат работу... До свидания, мадам.
Клер казалось, что она часами блуждала по Дворцу правосудия, прежде чем очутиться у своей машины.
— Мадам Давьер...
Увидев этого человека из В.Р.Н., Жениса Монтелье. Клер почувствовала головокружение от сознания могущества и беззастенчивой наглости своих врагов.
— Добивать пришли? — прошептала она. — Вам понадобилось взглянуть на эту несчастную дурочку, которая попыталась сама в чем-то разобраться...
— Вам необходимо что-нибудь выпить, может, кофе... Я искал вас в Лионе... Ваша мать направила меня сюда... Вы единственный человек, кому я могу довериться... В конечном счете они меня найдут... У меня мало времени... Я подумал, что только вам с вашим бойцовским характером, вашей храбростью я могу кое-что доверить.
Ничего не понимая, Клер последовала за ним в бар. Перед ней появилась чашка кофе.
— Я думал, что заработаю на вас деньжат, потом на В.Р.Н., а наткнулся на невероятную вещь... Мне надо было бы вовремя остановиться, но для этого я недостаточно умен... Тщеславен, да и, наверное, слегка с приветом...
— Вы не враг мне? — простодушно спросила Клер..
— Думаю, что мы оба по уши влипли в скверную историю... Но ни к чему медлить... Знайте: существует транспортное агентство Маржена, специализирующееся по перевозке опасных грузов. Но бесполезно к ним обращаться: все у них расписано на месяцы вперед. В действительности же они выполняют государственные заказы... 14 декабря на выезде из Гийоза, на повороте, точно над резервуаром с питьевой водой, занесло грузовик... Грузовик, который вез бидоны...
Внезапно она вспомнила. О происшествии ей рассказывал муж.
— Бидоны с краской, — произнесла Клер как во сне.
— Вам это тоже известно? Точно. Из Лиона везут пустые бидоны, а по дороге заменяют их полными... Знаете, где? На атомной электростанции в Бюжее... Тихие, ночные перевозки, чтобы не волновать население... Глухими дорогами отходы везут к Агу... В этот вечер маршрут проходил через Гийоз. Когда грузовик занесло, два бидона вывалились. Один из них упал в резервуар с питьевой водой... По радио — эти грузовики снабжены радиосвязью — была вызвана специальная команда, чтобы заново погрузить бидоны... Один из водителей, по имени Пелерен, даже получил ожог... Легкий... Но все же он находится под наблюдением... Говорят, что у него разрыв мышцы... Ладно. Бидоны опять погружают и едут дальше. Но за Гийозом все-таки ведут наблюдение и обнаруживают, что по истечении нескольких дней вода достигает недопустимого уровня радиации.
Женис отпил глоток коньяка, который заказал, когда они пришли в бар.
— Тогда в соответствии с официальными инструкциями обращаются в Р.Б.С.В. Это Региональное бюро санитарного вмешательства. По плану ОРСЕК в случае ядерной катастрофы в мирное время в его обязанности входит очистить и изолировать отдельные определенные районы, иначе говоря, сконцентрировать пораженное население в местах, где оно обречено умирать... Ясно? Но случаются также небольшие происшествия... Такие, которые могут взволновать общественное мнение накануне выборов... А в Гийозе девять мужчин и женщин подыхают в муках... Выпитая вода поражает самые чувствительные
