Проблемы морфологии и словообразования

развитием слова и не многозначностью единой модели словообразования, а тем местом, которое занимает слово в разных моделях, как бы на стыке прямой и обратной деривации.

Лингвистическая проблема обратного словообразования имеет разные аспекты. При изучении функционирования системы языка во времени, а также в плане исторической лексикологии регрессивная деривация интересна с точки зрения реальной последовательности возникновения в языке слов. Иначе обстоит дело при анализе тех морфологических и семантических связей, которые складываются между словами в пределах синхронного среза языка. Изучая статические словообразовательные отношения, мы не должны расценивать слова, возникшие в результате обратной деривации, как произведенные от тех слов, из состава которых они были выделены. Так, legislar не может рассматриваться как вторичное по отношению к legislador, humilde – к humildad, perniquebrar – к perniquebrado, burro – к borrico. Во многих лингвистических работах, однако, излагается именно такой взгляд. Так, А. Граур в одной из своих статей подчеркивает, что производное слово совсем не обязательно создается в языке при помощи аффиксов, ссылаясь при этом на регрессивную деривацию.[87] В романской лингвистической традиции при определении производного слова принято указывать, что оно может возникнуть путем прибавления аффиксов, замены одних аффиксов другими, а также их исключения из состава слова.[88] Такая точка зрения, очевидно, основывается на неразличении фактов системы языка и явлений, характеризующих ее функционирование во времени. В современном языке аффиксальное слово (при наличии простого) воспринимается как вторичное, а не первичное образование, независимо от того, было ли оно исходным пунктом или результатом деривации.[89] Оно структурно отождествляется со вторым, а не первым членом модели. Этим определяется и семантическая иерархия, существующая между единицами лексического состава языка. Слова, не содержащие аффиксов, обычно мотивируют значение аффиксальных производных от той же основы. Мы понимаем существительное humildad 'смирение, покорность', установив его вторичность по отношению к морфологически непроизводному и семантически более простому humilde 'смиренный, покорный'. Значение существительного ilacion 'следствие' уже не является результатом прямой ассоциации с данным звуковым комплексом, как было бы при отсутствии глагола ilar 'следовать, вытекать', а устанавливается через посредство этого глагола. Слова, созданные путем регрессивной деривации, становятся в отношения, типичные для прямого словопроизводства. Обратная деривация обычно не дает языку новых словообразовательных моделей, характеризуясь лишь изменением последовательности возникновения в языке слов, но не сдвигом в их лингвистической оппозиции. Поэтому нет достаточных оснований выделять регрессивную деривацию в особый словообразовательный тип наряду с аффиксацией, словосложением и пр., как это имеет место в описательных грамматиках испанского языка, а также в специальных работах по словообразованию.[90]

Изучая протекание словообразовательного процесса во времени, необходимо констатировать, что существующие в языке модели могут служить базой для словообразования в двух направлениях: от первого члена модели ко второму и, наоборот, от второго члена к первому. Структура словообразовательной модели в синхронном плане может быть передана формулой А <-> В, в которой обратимость словообразовательного процесса выражена двусторонней стрелкой, а семантическая и морфологическая зависимость одного слова от другого представлена фиксированным порядком расположения компонентов (слово, отождествляемое со вторым членом, всегда является вторичным, производным). Возможность прямого и инвертированного функционирования модели не равнозначна ее распаду на две более простые конструкции: А – В и В – А. Иначе говоря, модель А <-> В не составлена из двух элементарных формул, а представляет одну, неразложимую далее лингвистическую структуру. Однако в некоторых случаях инверсия членов модели приводит к расщеплению этого первоначального единства, к его разложению на две схемы деривации. Это доказывает, что обратимость словообразовательного процесса, может стать весьма важным фактором развития системы языка. Попытаемся подкрепить это положение конкретным материалом.

Испанский язык унаследовал от латыни модель, по которой создаются глаголы от именных основ без помощи специальных суффиксов. Ср. el almacen > almacenar, la arana> aranar, la tapia > tapiar, el tapiz > tapizar, el tapon > taponar, la sangre > sangrar, la tapa > tapar. В испанистике такой прием принято обозначать термином «непосредственное словопроизводство» (derivacion inmediata). В дальнейшем этот тип словообразования будет называться нами, в соответствии с общероманской традицией, несобственной деривацией.

Изменение последовательности словообразовательного процесса в рамках модели «имя – глагол» дало возможность создавать имена существительные путем выделения глагольной основы.[91] Ср. suspirar > el suspiro, sospechar > la sospecha, mermar > la merma, danar > el dano, escotar > el escote, menguar > la mengua, despilfarrar > el despilfarro, desafiar > el desafio, ansiar > el ansia, preguntar > la pregunta, desmayar > el desmayo. В этом случае в языке имелось достаточно словарного материала, отождествляемого со вторым членом модели (т. е. глаголов). Это обеспечило активное функционирование модели в обратном направлении, т. е. от B к A.

Однако постепенно наметились существенные морфологические и фонетические расхождения между прямым и обратным действием модели. Как известно, испанские имена с исходом на – o и – e– мужского рода, а существительные, оканчивающиеся на – a, – женского рода. В лексическом запасе испанского языка имеется немало отступлений от этой нормы. Так, звук – e оформляет большое количество имен женского рода, ср. la sangre, la calle, la clase, la corte, la liebre, la legumbre, la fiebre, el hambre (f.), la costumbre, la base, la frase, la fuente. Эти существительные могут служить основой для образования глаголов, ср. la sangre > sangrar. Напротив, если мы рассмотрим структуру производного имени (при инвертированном действии модели), то заметим, что звук – e закрепляется только за существительными мужского рода, ср. avanzar > el avance, arrancar > el arranque, tocar > el toque, costar > el coste, dejar > el deje, trocar > el trueque, rozar > el roce, frotar > el frote.[92] Любопытно сопоставить такие слова, как la corte (от лат. cohors, – tis) 'двор, резиденция' и el corte 'отрез, порез' – имя по глаголу cortar 'резать'. Итак, будучи производящей основой, имена на – e могут принадлежать как женскому, так и мужскому роду. При обратном словообразовании существительные на – e всегда мужского рода.

Расхождение прямой и инвертированной деривации коснулось также фонетического облика имени, в частности места ударения. В испанском языке возможно создание отыменных глаголов независимо от того, на какой слог падает ударение в производящем слове. Ср. la lamina > ^ ?????, la c opula > copular(se), el almacen > almacenar, la pagina > paginar. Однако при инверсии словообразования отглагольное имя не имеет колебаний в оформляющем его ударении: оно всегда падает на предпоследний слог. Сдвиг ударения наблюдается только в тех случаях, когда глагол и производное от него имя были оба заимствованы из латыни. Ср. такие испанские пары, как calcular > el calculo, computar > el computo, suplicar > la suplica, vomitar > el vomito. Заимствованные латинские слова следуют определенной закономерности: имена сохраняют латинское ударение, связанное с долготой и краткостью гласных, глаголы всегда подчиняются правилам испанской акцентуации, единой для всех спряжений. Отсюда и возможность расхождения в ударении имен и глаголов, взятых испанским языком из латыни. Ср. el calculo, но yo calculo, tu calculas, el calcula и т. д. Латинизмы со сдвинутым ударением, естественно, не могут быть подведены под испанскую конструкцию типа arrancar > el arranque, contar > la cuenta.

Отмеченные фонетические и морфологические расхождения между прямым и обратным действием анализируемой модели, имеют следующую общую причину. Модель «имя – глагол» (как и всякая словообразовательная конструкция) фиксирует прежде всего формальную характеристику производного слова, приводя ее в соответствие с продуктивной морфонологической системой, управляющей современным языком. Это обусловливает принадлежность отыменного глагола к первому спряжению. Однако многие формальные черты производящего имени – его ударение, конечный звук, родовая принадлежность – не влияют на функционирование данной модели и не входят в ее структуру. Эти признаки имени могут не находиться в соответствии с действующей языковой системой. Форма имени нередко имеет нормативный, закрепленный литературной традицией характер. При инверсии