внезапно оторвался. Губы саднило, но Евгения чувствовала облегчение и свободу от чар Зандена.
— Ну вот. Намного моей ДНК, чтобы изгнать его из твоих мыслей.
Талех поднял Женьку и отнёс на кровать. Лёг рядом. Она прижалась к нему, понемногу успокаиваясь.
— Я такая дура…
— Тихо. Я же говорил, Занден мощный соперник. А я, увы, не твой муж. Он ещё и Дагена мне припомнит… Пришлось ему повозиться, чтобы устранить преграду… А ты долго держалась, — одобрительно добавил он. — Старлетта он устранил час назад. Меня ещё не было на станции.
Женька всё равно злилась на себя.
— Зря не терзайся, — усмехнулся Талех. — Станция всё ещё моя. Времени у нас много. Но брак теперь не поможет. Меня всё равно будут судить. Но… учитывая, что ты вчера сказала… Я готов кое-что исправить.
— То есть? — Женя уставилась на него.
'О чём это он?'
— Ты сказала, что тебе никто не нужен кроме меня. Это означало признание твоей готовности к браку. Поэтому… Будь моей женой…
Холод стремительно расползался по венам.
— Ну, я…
— Можешь пока не отвечать. Как следует подумай. Цикла хватит?
Челюсть так свело, что изо рта вырвалось лишь мычание.
— Заодно, внимательно прочитай книжку, что я тебе дал… Несколько раз.
И тут Женьку прорвало. Она выложила Талеху всё. О своём неизбежном возвращении. О сыне, который остался в прошлом. Об ошибке дмерхов. О Шердане и Сингере. Модуляторах и шахматных партиях. О стратегии 'пустой доски'. О глобальном взрыве, что остановит войну.
Командор слушал и не перебивал. Хмурился, но не прерывал её. И когда Женя наконец выговорилась, невозмутимо заявил:
— Что-нибудь придумаем.
Глава 61. Ночь, накануне восемьдесят пятого дня… Ночь столкновения умов
— Почему раньше молчала?
Женьке было трудно отвечать в нынешнем состоянии. После всех откровений Талех раздел её и устроил генетический массаж. Джамрану лихо совмещали приятное с полезным. Женьке такое давалось нелегко, с непривычки. Она постепенно уплывала и теряла нить разговора. Командор упорно возвращал её обратно, к проблеме.
— Э-э… у-у, — расслабленно тянула она.
— Так лучше? — Талех ослабил воздействие. — Теперь отвечай.
— Что?
— Ты слышала вопрос.
— Не знаю… Думала сначала во всём разобраться. Стоит ли доверять дмерхам. И нужно ли останавливать войну, если можно победить…
— А это уже не тебе решать. С этим мы разберёмся.
Евгения вздохнула.
— Что-то ещё?
— Да. Я боялась, как ты отреагируешь на то, что я была замужем, и у меня есть сын, в прошлом.
Талех от удивления остановился.
— Почему?
— Откуда я знала. Вдруг у джамрану есть законы запрещающие жениться на женщине с ребёнком.
— Нет, — ответил командор, возобновляя массаж. — Такого закона нет. Но и прецедентов не бывало. У джамрану не рождаются дети вне брака, пока не снимут предохранитель. Но и не запрещается вступать в брак с представителями других рас. А у тех, полагаю, могут быть дети…
Женя снова вздохнула.
— Что об этом говорить?! Шердан чётко объяснил — ребёнку сюда нельзя… А мне придётся вернуться.
— Дмерхи тоже ошибаются…
— Не в моём случае. Я невезучая. Но даже если… Я не могу забрать сына… У Андрея есть отец. Они без ума друг от друга.
Как всё трудно! Василий был ей неважным мужем, но замечательным отцом и другом ребёнку. У Женьки случались трудные времена — безденежье, безработица, работа с выездом, и тогда Василий помогал, не отказывался. Частенько, во время Женькиных командировок, Андрей и жил у отца. Слово папа не сходило у него с языка… У Женьки голова пухла. Как ни крути, а решить эту дилемму ей не под силу.
— Так или иначе, — сказал Талех, — а я способен воспитать ребёнка.
Женя хмыкнула.
— Чего смеёшься? — обиделся он. — У меня две младшие сестры — близняшки и мама с папой — исследователи. Порою, доводилось нянчиться и менять пелёнки, пока родители часами зависали над каким-нибудь артефактом.
— Джамрану тоже меняют пелёнки? — Женька едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться.
— Нет, мы пользуемся самоменяющимися с искусственным интеллектом, — проворчал Талех, с чувством нажимая ей на позвонки.
— Ой!
— Прости… Няньки не допускаются. Младенцу незачем впитывать чужие гены и отдавать свои.
— Вот как…
— У джамрану трепетное отношение к детям. Даже усыновляют сирот других рас.
— А, знаю, чтобы ставить на них опыты, — в шутку ляпнула Женька. — А-ай! Что ты делаешь!? Больно же…
— А ты не болтай глупостей.
— А что, не так? — Женя на всякий случай отодвинулась от Талеха.
— Не совсем, — он вернул её на место и принялся за поясницу. — Во-первых, есть закон, воспрещающий генетические эксперименты над детьми. А во-вторых, так поступают лишь неотрадиционалисты и поступали джаммы. Они усыновляли осиротевших из-за них детей руннэ. И ребятишек не обижали, растили как собственных… Чтобы, когда вырастут, использовать ДНК.
— Чудовища, — буркнула Женька, всё же успев расслабиться и раствориться под его ладонями. — Не пущу к вам своего ребёнка…
— А я — серьёзно. Воспитал бы твоего сына, как своего.
— По-джамрански?
— А как ещё?
— С ума сошёл!
— По-вашему — не умею. Это ради его же блага. Джамрану предпочитают жёстко учить тех, кто им дорог, чем всю жизнь вытаскивать за шкирку из неприятностей.
— Ага, намёк понят… А ты правда мог бы полюбить Андрея?
— В нём твои гены. Как иначе? Но воспитывал бы по обычаям джамрану.
— Ну нет! Пороть — не дам.
— Издеваешься? Дети неприкосновенны! — возмутился Талех.
— Неужели? У вас же процветает рукоприкладство.
— Не путай избиение с заслуженным наказанием. Да и наказанию подвергаются лишь половозрелые
