— Встаньте, сестра! — сказала государыня. — Не надо сокрушаться. Лучше подумаем, как открыть правду государю.
— Об этом не тревожьтесь. Я все устрою.
Ночью, следует вам знать, императору приснился феникс с выщипанными перьями, феникс посмотрел на императора и трижды жалобно прокричал. Император пробудился с каким-то недобрым предчувствием. А в пятую стражу ему сообщили о болезни императрицы Лю.
Он тотчас же отправился ее проведать, тихонько, чтобы не потревожить больную, вошел в спальню и к своему великому удивлению услышал, как императрица бормочет:
— Ах, Коу-чжу, Коу-чжу, отчего ты такая бессовестная?
Сын Неба послал за лекарем, сказал императрице несколько слов в утешение и удалился. Навстречу ему попался распорядитель из дворца Южной чистоты. Распорядитель опустился на колени и доложил:
— Государь, нынче ночью опасно заболела императрица Ди.
Сообщение показалось императору несколько странным, тем не менее он отправился проведать больную.
Дворец Южной чистоты казался вымершим — нигде ни единой служанки. Парчовый полог над кроватью был поднят, императрица лежала лицом к стене. Жэнь-цзун осведомился о ее здоровье.
Тут императрица неожиданно повернулась и спросила:
— Государь, какое из моральных установлений в Поднебесной вы почитаете как самое великое, самое важное?
— Нет ничего важнее сыновней почтительности! — отвечал Сын Неба.
— В таком случае, — вздохнула императрица, — можно ли считать совершенным человеком того, кто ничего не знает о судьбе своей матери? Тем более если этот человек — государь?
— Что вы хотите этим сказать, матушка? Объясните, пожалуйста.
Императрица принесла из-за полога шкатулку:
— Вот, взгляните!
Жэнь-цзун заглянул в шкатулку и увидел кусок ткани с изображением дракона.
По щекам стоявшего за его спиной евнуха Чэнь Линя заструились слезы — старик предался печальным воспоминаниям.
Тут императрица обо всем рассказала императору. Как наложница Лю вступила в сговор с Го Хуаем, как они замыслили погубить государыню Ли, как прислуживавшие ей Коу-чжу и Чэнь Линь спасли новорожденного наследника, как, наконец, евнух Юй-чжун принял смерть вместо государыни Ли.
— Где же сейчас матушка? — со слезами на глазах спросил император.
Из-за полога послышался стон. Государь заглянул туда, увидел женщину в обычном платье, какие носят женщины из чиновничьих семей, и остановился в нерешительности.
Тогда императрица вытащила золотой шарик, точь-в-точь такой, как у императрицы Лю, только с другой надписью. Жэнь-цзун, увидев шарик, пал на колени и воскликнул:
— Простите меня, матушка! Сколько вы из-за меня страдали!..
Мать с сыном обнялись и стали плакать. Что же до императрицы Ди, то она опустилась на колени и умоляла императора простить ей ее дерзость.
Сын Неба поклонился императрице и обратился к Чэнь Линю:
— Ваша доброта спасла мне жизнь.
Поистине тот недостоин быть императором, кто, пусть невольно, причинил матери столько страданий!
— Прикажите, государь, Го Хуаю и Чэнь Линю отправиться в ямынь и объявить вашу волю, — сказала императрица Ди. — А Бао-гун устроит все, как надо.
Утром, как только Бао-гуну доложили о прибытии императорских посланцев, он облачился в парадную одежду и вышел им навстречу. Впереди важно шествовал Го Хуай, за ним Чэнь Линь с запечатанным пакетом. Войдя в зал, Го Хуай взял пакет, сломал печать и после здравицы в честь государя, провозглашенной Бао-гуном, стал читать высочайший указ.
«Поскольку дворцовый евнух Го Ган-нянь…»
Го Хуай увидел свое имя и в растерянности умолк. Тогда указ взял у него Чэнь Линь и продолжил чтение:
«…евнух Го Ган-нянь строил козни, творил зло, намереваясь хитростью пробраться к власти, по наущению бывшей государевой наложницы пытался погубить нас, — повелеваем Го Ган-няня и всех виновных строго наказать.
Указ привести в исполнение Бао-гуну — кайфынскому правителю».
Бао-гун еще раз провозгласил здравицу в честь государя и принял указ.
Ван Чжао и Ма Хань сорвали с Го Хуая одежду и чиновничью шапку, поставили его на колени.
— Ну, признавайся, злодей! — грозно крикнул Бао-гун.
О том, что случилось дальше, вам расскажет следующая глава.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Бао-гун усадил Чэнь Линя на почетное место, а сам обратился к Го Хуаю:
— Ну, говори, как хотел погубить государыню Ли и подменил наследника кошкой?!
— Помилосердствуйте! — прикинувшись оскорбленным, воскликнул Го Хуай. — Государь разгневался из-за того, что наложница Ли родила оборотня и отослал ее в Холодный дворец.
— Зачем же тогда вы велели наследника утопить? — вмешался Чэнь Линь.
— У вас есть доказательства, господин Чэнь? — осведомился Го Хуай. — Погодите, придет указ государыни, посмотрим, кто виноват!
Бао-гун усмехнулся:
— Лучше бы не пугал нас императрицей Лю! Это только усугубляет твою виновность. Дать ему двадцать палок!
Служители мгновенно исполнили приказание. Но никакие пытки не помогли. Го Хуай ни в чем не признался, обезумевшего от боли, его отвели в тюрьму.
Указ от государыни Лю между тем все не приходил, и Го Хуай терялся в догадках, когда вдруг его снова повели на допрос.
На сей раз к нему применили новое орудие пытки «дождь из цветов абрикоса», придуманное Гунсунь Цэ, но Го Хуай продолжал отпираться. Когда же он впал в беспамятство, его отнесли в храм Духа преисподней и там оставили. Немного погодя явился тюремный смотритель с чашкой. Расплывшись в улыбке, он приблизился к Го Хуаю и тихо сказал:
— Ох, и натерпелись же вы нынче страху, господин наставник. Я вам принес целебную пилюлю и чашечку вина, выпейте, прошу вас, сразу станет легче.
Злодей обрадовался, проглотил пилюлю, запил вином и почувствовал себя бодрее. Смотритель еще принес вина.
— Ты, может, слышал, есть при дворе какие-нибудь новости? — спросил Го Хуай.
— Императрица, говорят, была больна — душа Коу-чжу не давала ей покоя. Но сейчас ей уже легче. Государь к ней ходит каждый день справляться о здоровье. Не сегодня-завтра она пришлет указ, и вас выпустят на волю.
Когда смотритель ушел, Го Хуай, изрядно захмелевший, предался раздумьям, но мысли его путались.
Вдруг Го Хуай услышал, как снаружи зашумел ветер, пыль и песок зашуршали по окну, оклеенному
