Моро закрыл компьютер, вернул его обратно.
— Что человек мразотный, что фамилия мразотная, — весело сказал Вобан.
Старшему же что-то не давало покоя. Какая-то мысль вертелась на уме, но никак не могла оформиться. Что-то было не так.
— Устроит? — Папа смотрел на них.
— Устроит, — машинально подтвердил старший, продолжая думать.
— Таких и грохнуть — не грех…
Этими словами Папа унизил себя, любой деловой человек это сразу бы отметил. Он стал говорить словами гостей, подстраиваться под них, вместо того чтобы диктовать условия. Но Моро было на это наплевать, он думал совсем о другом.
— Грохнуть-то и впрямь — не грех. И вас — заодно с ними. Потому что это вы, падлы, страну прозаседали. Чистенькими хотелось стать? Во власть пробиться? Вот и пробились…
Сомнения, сомнения… А Моро жил по старому, не раз ему спасавшему жизнь принципу — если есть сомнения — сомнений нет!
— Уходим! — решил он. — Быстро!
Младший вскочил, запер ноутбук и повесил его себе за спину на ремне — чтобы не сорвался. Потом распотрошил свою камеру, в ней оказался автомат МР7 с несколькими запасными магазинами. Из своих вещей Моро достал свое оружие, у него был НК-46, германский пистолет под тот же самый патрон. Такой патрон, недавно пошедший в производство, с вольфрамовым сердечником пробивал легкий бронежилет, какие носили солдаты миротворческих сил, и был очень удобен в обращении.
— Что произошло? — Папа с беспокойством смотрел на приготовления гостей, даже не кликнув охрану.
— Надо уходить. Тебе советую сделать то же самое, Папа…
После блистательного разгрома Черноморского флота России шестнадцатой объединенной эскадрой проблемы в этом регионе у НАТО не закончились — они только начались. Крайне циничную и жесткую позицию в этом вопросе заняла Турция, фактически в одиночку пожавшая плоды от столь резкого и недальновидного шага американской администрации. Преследуя свои выгоды и контролируя проливы, она, как страна, их контролирующая, пропустила в Черное море суда объединенной эскадры и сделала вид, что ничего не происходит, когда над ее территорией пронеслась стая самолетов с авианосцев, расположенных в Персидском заливе и Средиземном море. Однако Турция не дала ни одного корабля, ни боевого, ни вспомогательного, для нападения на Россию — хотя по тоннажу и качеству флота превосходила все другие причерноморские державы, вместе взятые, за исключением России. Когда же дело было сделано, Турция заявила решительный протест против действий сил НАТО и потребовала немедленно вывести суда оперативного соединения из акватории Черного моря. Турция в последнее время вообще вызывала все больше и больше вопросов своим крайне циничным, не учитывающим интересы других партнеров поведением, причем после государственного переворота все стало только хуже. Турция решительно отказывалась участвовать каким бы то ни было образом в любых новых миротворческих операциях НАТО и даже вывела те контингенты, которые были у нее в Афганистане и Сомали. Тем не менее американские аналитики отмечали крайне возросшую активность турецкой разведки в различных регионах мира, резкий всплеск национализма в самой Турции, а также приготовления, которые при известной доле фантазии (или проницательности) можно было бы назвать мобилизационными. Не раз и не два получалось так, что, проливая кровь и тратя чудовищные материальные ресурсы, Америка и малые страны, ее поддерживающие, ничего не получали взамен, а только расчищали поле для Турции. Так было в Ираке, так теперь, судя по всему, получалось и в Крыму. Опасность была в том, что Турция — в отличие от слабеющего и стареющего все больше Китая — имела значительно лучшую демографическую структуру населения, имела имперские традиции и историю, имела тайные организации, пронизывающие все турецкое общество и ставящее своей целью возрождение огромной империи. Уникальным было и то, что Турция могла вести диалог одновременно на двух площадках: как член пока еще сохраняющегося НАТО и кандидат на вступление в Евросоюз — с цивилизованными странами, и как государство исламское — с исламистами, в том числе радикальными. Даже зверское уничтожение правящей исламистской верхушки не слишком-то поколебало связи Турции с исламскими радикалами — те уже давно объявили Эрдогана мунафиком и приговорили его к смерти. Получалось, что турецкие генералы, сами того не желая, лишь выполнили волю радикальных исламистов востока, прежде всего радикальных суннитских группировок и суфиев — тайных, заговорщических обществ. Обстановка в самой Турции балансировала на опасной грани — но пока пришедшим к власти генералам удавалось выплескивать агрессию турецких радикальных исламистов вовне страны. Так, значительную долю ответственности за крайне тяжелую оперативную обстановку в Крыму, за резкое обострение обстановки в зоне Ферганской долины, дестабилизацию Узбекистана, Кыргызстана, севера Казахстана, за тяжелую обстановку в зоне русского и грузинского Кавказа несли именно радикально
