повторялась ситуация с Афганистаном — рядом Пакистан, осиное гнездо, рассадник терроризма и при этом независимое государство, правительство которого «борется с терроризмом» и его нельзя трогать. Но по Пакистану — хоть беспилотники удары наносят! А тут… Недавно один из лидеров русских фашистов, из тех что в Ростове кучкуются, — открыто выступил по телевидению и заявил, что происходящее на Украине не прекратится, пока оккупанты не потеряют в десять раз больше, чем потеряли русская армия и флот. Это был уже прямой вызов — не только Америке, но и всему мировому сообществу! И с этим нацистом… капитан не помнил его имени — ничего не сделали.
А сейчас он вынужден сидеть здесь и вытирать сопли полякам. Которые хоть и приобрели в Афганистане и Ираке кое-какой опыт, но явно недостаточный.
То же самое, что и в Афганистане. Надо или воевать и в клочья разорвать Пакистан, Россию, любую другую страну, которая посмеет хотя бы косвенно посягнуть на Америку. Либо просто — убираться отсюда.
Как бы то ни было он оставил недопитую бутылку тут, подхватил свой карабин — «Дельта» полностью перешла на НК416, еще у капитана здесь был русский АКС-74 на всякий случай — распрямился, спиной поднимая тяжеленную крышу люка, и выбрался на броню танка, встав в полный рост.
Кэмп-Строжак, названный так в честь польского капитана-десантника Славомира Строжака, погибшего в Ираке еще до вывода оттуда польского миротворческого контингента, представлял собой стандартный лагерь сил стабилизации, конструкция которого была отработана до мелочей еще в Ираке и Афганистане. Он имел три рубежа контроля периметра. Первый рубеж — это малозаметные, реагирующие на движение датчики, отстоящие от самого периметра примерно на сто пятьдесят — двести метров: дальность уверенного выстрела из РПГ или того же «Шмеля». Второй рубеж — это два ряда колючей проволоки, без столбов, потому что столбы вкапывать долго и дорого, просто спираль с режущей проволокой, она быстро устанавливается, быстро снимается и удобно транспортируется… есть даже приспособление для быстрой установки такого ограждения в движении, устанавливающееся в кузов стандартной транспортной машины. Наконец третий и последний рубеж — это большие мешки из армированного полиэтилена, HESCO, они делаются высотой примерно сто тридцать — сто сорок сантиметров, чтобы за ними мог скрыться стоящий на колене человек — и в то же время, чтобы не закрывать сектора обстрела для тяжелого вооружения, имеющегося в лагере. Дальше шла уже земля собственно базы, с капонирами для техники, с такими же мешками с землей, установленными вокруг крупнокалиберных пулеметов, гранатометов, минометов — это так называемые «очаги», опыт Афганистана заставил делать и их на случай прорыва всех трех рубежей периметра базы. Крупнокалиберные пулеметы — вперемешку использовались как американские М2 Браунинг, так и русско-советские трофейные ДШК и НСВ — располагались по третьему рубежу обороны в специально оборудованных, перекрытых бетонными плитами стандартных укрытиях на отделение (или как сейчас — малую тактическую группу). Автоматические гранатометы тоже были — но на периметре они не использовались, их все устанавливали на машины. Автоматических гранатометов не хватало — в лесистой, холмистой местности, когда ты точно не видишь, откуда ведется по тебе огонь, гранатомет куда ценнее крупнокалиберного пулемета.
Техники на базе было много как собственно польской, так и американской, переданной в качестве помощи. По опыту Ирака поляки разработали целое семейство бронированных внедорожников и минно- защищенных машин — транспортеров личного состава. Здесь использовались внедорожники типа «Тарпан», чем-то похожие на британские «Лэнд-Роверы», только почему-то с маленькими, почти как у легковушки, колесами, вооруженные пулеметами и автоматическими гранатометами, и «Туры» — машины уже посолиднее, типа легкого Cougar или британского Ridgeback, только тоже поменьше. Раньше на них ставили израильские дистанционно управляемые пулеметные установки на крышу, но они показали себя скверно, и сейчас в крыше просто вырезали большой люк и устанавливали три-четыре крепления для пулемета или АГС и щиты для защиты личного состава от огня противника. Получалось жутковато. Еще было четыре «тяжелых», с дополнительным бронированием и массивными башнями для ганнеров «Хаммера», два из них уже были не на ходу, а на двух старались не ездить, берегли на всякий случай, потому что с запчастями были проблемы. Все дело было в том, что машина была перетяжелена дополнительным бронированием, подвеска не выдерживала местных дорог, а в плохую погоду машина элементарно увязала в грязи или в снегу на местных разбитых дорогах. Из тяжелого вооружения было три бронетранспортера «Росомаха», в том числе один со стадвадцатимиллиметровым минометом, несколько русских трофейных минометов, в том числе один автоматический, с большим запасом мин, несколько грузовиков «Ельч», в том числе два легкобронированных со скорострельными русскими зенитными установками, используемыми для проводки колонн, еще один с четырехствольной зенитной установкой калибра 14,5, тоже трофейной и способной крепко помочь в сложной ситуации на дороге. На случай, если все будет совсем хреново, на базе имелись два танка РТ-91 Тварды, у одного из которых была неисправна ходовая.
Личный состав базы — примерно сто пятьдесят — сто семьдесят человек в зависимости от состояния дел с заменой — квартировал в быстровозводимых модулях, а при обстрелах быстро нырял в перекрытые щели и корпуса подбитой русской техники, которые привезли сюда и приспособили в качестве укрытий для личного состава. Один, кстати, корпус от БМП-2 вкопали на чек-пойнте на въезде в зону, обложили бетонными блоками и подвели к нему перекрытую траншею — пушка там была исправна, и снаряды имелись, и все это хорошо усиливало оборону базы с восточного, наиболее опасного направления. Еще на территории базы были так называемые коровники — довольно капитальные укрытия, в которых раньше местные жители держали молочный скот. Построены они были весьма капитально из бетонных плит, и поляки рассказывали, что когда они пришли сюда — никакого молочного скота там и в помине не было, и им пришлось немало потрудиться, приводя эти помещения в порядок и вынося из них дерьмо. Зато теперь в этих помещениях квартировал штаб, сектор разведки со своими легкими беспилотными аппаратами: их на базе было пять, и два по приказу должны были в любой момент находиться в воздухе, каптерка с оружейной комнатой и часть склада боеприпасов. Вторую часть боеприпасов держали в другой стороне базы в перекрытой бетонной плитой траншее — эта траншея, большая и облицованная толстыми бетонными плитами, тут уже была, ее сделали русские и с какой целью — непонятно. Ее перекрыли плитой сверху и сначала использовали как капонир для техники, но потом перенесли туда часть боеприпасов.
Сейчас часть личного состава азартно играла в баскетбол с единственным, прибитым к столбу от бывшей линии электропередачи кольцом — переняли у американцев, часть — дежурила, часть — обслуживала технику. Работа с личным составом, по мнению капитана, здесь была поставлена плохо, он уже подавал рапорт о недостаточном количестве учебных часов, но ему ответили, что элементарно не хватает ни времени, ни боеприпасов на обучение. Просто польская армия, вдохновленная воспоминаниями о Великой Речи Посполитой — вон какой лозунг приколотили: «Речь Посполитая начинается здесь!» — отхватила себе явно больший по размерам кусок, чем она могла прожевать и проглотить. А американская армия и рада бы была помочь — только сил не хватало даже на те конфликты, которые уже велись.
Повесив себе на грудь автомат, американский капитан неспешно направился к пищевому модулю — здесь работали индусы, каким-то образом они получили контракт и теперь кормили всю американскую армию в горячих точках. Кормили не так чтобы плохо — просто перца и соли всегда было в избытке, в любом блюде. И яичницы, простой яичницы у них не допросишься, потому что яйца транспортировать из США или Европы сложно и дорого, а местные покупать нельзя. Вот и давишься рисом да выпечкой.
— Сержант Оливер! — подкравшись, рявкнул капитан.
Невысокий, накачанный до того, что мышцы его на ощупь по прочности не уступали дереву, сержант Оливер едва не выронил большую бутылку с какой-то темной бурдой, которую он держал в руках.
— Да, сэр! — моментально встал по стойке «смирно» сержант.
— Сержант, что вы пьете?! Это алкоголь? — начал разбираться Бейкер.
— Никак нет, сэр!
Одной из проблем, несущественных, но все же — стало значительное потребление алкоголя как миротворцами, так и прикомандированными к ним специалистами. Местные жители здесь употребляли
