[b] Я хоть и сыт уже был, но его своей жадной рукою
Выхватил; он же меня одарил амбросией дивной, [Од.О.555]
Коей пируют одни блаженные, вечные боги. [Од.V.7]
Вот, наконец, принесли мурену, что стол весь покрыла, [Од.ХVII.333]
С повязью шейной, которой гордилась она, украшаясь, [Ил.IV.137]
Как восходила на ложе могучего Драконтиада.
Сандала нам положили из вечного рода бессмертных,
[с] Бычий язык, что в пучине вспененной морской обитает, [Ил.VI.396]
В ряд уложили дроздов, морских юношей высоколетных,
(Кормят их скалы морские), за ними - свиней-водохлебов. {24}
{24 ...свиней-водохлебов. — Игра слов: Гиадами греки называли скопление ярких звезд в созвездии Тельца, их предутренние заходы и восходы совпадали с периодом осенне-весенних дождей, поэтому их имена некоторые в античности возводили к ’??? («проливаться дождем»), однако другие производили от ’??? («свинья»), а «свиньей» у греков также называлась одна из до сих пор не идентифицированных средиземноморских рыб.}
Сарги, макрель золотая, сомы вперемешку лежали,
Спар и гигантский мормир громоздились напротив, их повар
Вынес шипящих еще, и наполнился зал благовоньем. [Од.ХVII.333]
Их предлагали вкушать, но счел я, друзья, это блюдо
Слишком изнеженным и потому к другим устремился.
[d] Травка лежала, которой за пиром никто не касался,
Тихо на месте свободном, где вширь расступалися миски... [Ил.Х.199]
Следом пришел черный дрозд, угощать всех собою готовый,
Многих охотников встретив, нетронутым он не остался.
Окорок жирный узрев, задрожал я; но рядом стояла, [Ил.ХIV.294]
Сласть золотая, горчица, и лишнего съесть не дала мне.
Дивного блюда вкусив, зарыдал о том я, что завтра [Од.ХII.309]
Больше его не увижу, придется мне сыр и лепешку...
[e] Не устояла утроба, бесстрашно ее доконали [Ил.ХVI.102]
Черная злая похлебка, свиные вареные ноги.
Уток какой-то слуга саламинских вывел тринадцать, [Ил.II.557]
Жирных донельзя, приплывших от вод священных; их повар [Ил.V.710]
Вынес и там разложил, где афинян фаланги... лежали. [Ил.II.558]
Свесть воедино умел Хэрефонт день вчерашний c грядущим: [Ил.I.343]
Птиц был искусен гадать и поживою впрок запасался; [Од.II.159]
[f] Жадно, как лев, он глотал, но держал в руке ногу баранью, [Од.I.104]
Чтобы, домой воротясь, за ужином ей подкрепиться. [Од.IХ.324]
Каша с лицом миловидным, над нею Гефест потрудился: [Ил.II.101]
В глиняный ввергнув горшок, тринадцать там месяцев парил. [Ил.V.387]
В час, когда все уже вдоволь насытились лакомой пищей, [Од.ХХIV.489]
К руки свои омывавшим водою от волн Океана [Ил.ХIХ.1]
Отрок пригожий пришел с приятным фиалковым мирром,
(137) Отрок явился другой с венками, даря их по кругу,
В них вплетены были розы, с обеих сторон украшая. [Од.IХ.157]
Бромия бога для нас развели уж в кратере, и много
Поднято было вином лесбосским торжественных здравиц.
Вот для десерта внесли столы, что ломились от фруктов:
[b] Были гранаты на них, дебелые яблоки, груши [Од.IХ.217]
И виноградные грозди, кормилицы Бромия бога,
Только что снятые с кисти, которую чтут 'двуопорной'. [Од.V.273]
Здесь ничего я не ел, но, раздувшись, на ложе валялся.
Круг же когда я узрел золотой, сладчайший, громадный,
В залу входивший, 'плакунту', печеного сына Деметры,
[c] Как от 'плакунты' бы я божественного отказался?... [Ил.Х.243]
Если бы десять имел я рук и десять гортаней, [Ил.II.489]
Несокрушимое брюхо имел бы и медные перси...
А на закуску вошли, две затейницы, девки-блудницы,
Коих Стратокл устремлял на бегу, как пернатые быстрых... [Ил.II.764]
14. Алексид, высмеивая в 'Бегущих вместе' аттические обеды, пишет [Kock.II.375]:
Двух добрых поваров хотел нанять бы я,
[d] Умелых, самых лучших в целом городе!
Я угощаю мужа фессалийского,
И потому никак на лад аттический
Нельзя мне растянуть его от голода,
Поставив блюдо каждое на маленьком
Подносике, - один, громадный, выставлю.
Фессалийцы, действительно, едят очень роскошно, об этом говорит и Эриф в 'Пельтасте' [Kock.II.430]:
Подобной снеди, Сир, Коринф не видывал,
Лаиса не знавала, не питались ей
Заезжие гурманы фессалийские -
А эта вот рука была в ней дольщицей.
Автор же обычно приписываемых Хиониду 'Нищих' [Kock.I.5] [e] пишет, что когда [афиняне] ставят в пританее завтрак перед Диоскурами, то в память об их древнем образе жизни на столы кладутся 'ячменные лепешки, сыр, спелые маслины и лук-порей'. Солон же, подражая Гомеру, велит выставлять обедающим в пританее ячменные хлебцы, и только по праздничным дням добавлять пшеничные булки. Ибо Гомер, сводя старейшин за завтраком у Агамемнона, говорит: '...ячменное тесто месили'. {25} Хрисипп пишет в четвертой книге [f] трактата 'О Благе и Наслаждении': 'Говорят, не так давно в Афинах были даны два пира: один в Ликее, другой в Академии. {26} Когда на академическом празднестве повар вынес угощение в сосуде, не специально для того предназначенном, то пирующие перебили всю посуду словно священнонадзиратели (??????????), вознегодовавшие против нечестия, от которого нужно держаться как можно дальше. В Ликее же повар, который вынес соленое мясо, выдавая его за соленую рыбу, был высечен как лжемудрствующий мошенник'. А Платон во второй книге (138) 'Государства' описывает угощения новых граждан следующим образом [372с]: ' - Ты, никак, заставляешь этих людей угощаться {27} без угощений? - Я ответил: - Твоя правда, совсем забыл, что у них будет, чем угоститься. Ясно, что у них будет и соль, и маслины, и сыр, и лук-порей, и овощи, и они будут варить какую-нибудь деревенскую похлебку. Мы добавим им и лакомства: смоквы, горошек, бобы; миртовые ягоды и буковые орехи они будут жарить на огне и в меру запивать вином. Так проживут они жизнь в мире и здравии и, достигнув, наверное, [b] глубокой старости, скончаются, завещав своим потомкам такой же образ жизни'.
{25 «...ячменное тесто месили». — Этого стиха у Гомера нет.}
{26 ...два пира: один в Ликее, другой в Академии. — Один из самых знаменитых философов-стоиков Хрисипп здесь показывает отсутствие истинно философского отношения к жизни в старых философских школах: как в платоновской Академии, где философы с удовольствием обедают, но для сокрытия этого с пристрастием (как члены коллегии 10 жрецов-надзирателей за правильностью совершения обрядов) следят за тем, в какой посуде подаются блюда, чтобы не было чуждых излишеств, — так и в аристотелевском Ликее, где философы, насладившись обедом, возмущаются изысками (вполне обычными: с соленой рыбой было связано немало блюд-имитаций) повара и считают нужным выпороть его, чтобы доказать всем окружающим свою неприхотливость в еде.}
{27 ...заставляешь этих людей угощаться... — Речь идет о закуске, ’????. У древних греков этим
