белголландского офицера достигла совсем уже невероятных высот.
На выстрел никто даже не обратил внимания. Это было невыносимо.
— Похоже, здесь проблем не будет, — глубокомысленно заметил один из младших офицеров. — Они даже не поймут, что мы взяли их в плен.
— Что?! — взорвался риттмейстер Абель. — Какой плен?! Открывайте огонь!!!
— Но, господин риттмейстер…
— Исполняйте приказ!!!
Первый стрелок пожал плечами, шагнул вперед, поднял ручной пулемет и прижал большим пальцем гашетку.
Оппервахтмайстер Питер Ицумото был совершенно спокоен. Он исполнял свой долг. Он был готов (но не пока не собирался) умереть за своего Тэнно (пусть даже японский император вот уже триста лет являлся марионеткой, а приказы отдавал белголландский генерал-губернатор). Он все равно оставался его Императором. Потомком солнечной Аматерасу. Живым богом на Земле.
Брандер (обычная торговая джонка, в трюм которой закачали несколько десятков тонн жидкого беллонита) бросил якорь в намеченной точке. Пора. Осталось повернуть рубильник под штурвалом. После этого у него останется ровно тридцать минут, чтобы вплавь добраться до берега и найти укрытие.
— Внимание! — возвысил голос полковник Антуан, следя за циферблатом своих часов. — Две минуты! Всем найти укрытие или просто лечь на землю, закрыть голову, закрыть уши, открыть рот! МАРШ!
Солдаты и офицеры поспешили выполнить приказ.
Лейтенанту Костенецкому, старшему механику эсминца 'Всепогодный', тоже не спалось. Он стоял на палубе и нервно курил. Завтра ему предстоял тяжелый день. 'Неужели все-таки трибунал? Или обойдется? А если нет? К черту, все к черту! Пусть хоть с позором увольняют. И уеду отсюда ко всем чертям. В деревню, в глушь! В Новый Свет! В Мексику! К едреной матери!!!' Даже не докурив, лейтенант Костенецкий отправил сигарету за борт. В ответ распахнулись адские врата и проглотили его.
Разумеется, брандер взорвался сразу, и Питер Ицумото вместе с ним. Белголландские полководцы не собирались рисковать.
Смертоносный вал огня, воды и железа прокатился по гавани и всему городу.
Эсминец 'Всепогодный' разорвало на несколько частей. 'Догоняющий' впоследствии был найден по другую сторону Фордейского острова. 'Изнуряющий' и 'Бесподобный' просто затонули на месте. 'Всевозможный' выбросило на берег. Другие эсминцы… кто их считал, если даже уцелевшие крейсера и броненосцы можно было пересчитать по пальцам одной руки?! 'Мстислав Удалой', 'Дмитрий Самозванный', 'Иван Грозный', 'Симеон Гордый', 'Григорий Таврический' — все они отправились на дно. 'Потина' перевернулась и тоже утонула. 'Лаверну' выбросило на берег. Носовую башню 'Вириплаки' сорвало с креплений и швырнуло прямо на палубу 'Меллоны', чей пороховой погреб не выдержал такого издевательства. Аналогичная судьба постигла 'Темпесту' и 'Гекату'. Подброшенная взрывом центральная труба 'Конкордии' взлетела в воздух, но тут же вернулась обратно, словно ракета. У 'Эмпанды' просто срезало верхнюю палубу. Начисто. Таким образом, она стала первым крейсером-кабриолетом в истории.
Всего за несколько минут Тихоокеанский флот прекратил свое существование.
Трудно было сказать, повезло 'Посейдону' или наоборот. Это зависело от точки зрения. Обогнувшая Фордейский остров штормовая волна приподняла альбионский клипер в воздух и катапультировала на сушу. Когда пришедший в себя Хеллборн завершил перекличку экипажа, он понял — отделались легким испугом. Во всех смыслах. Оглянулся в ту сторону, где должен был находиться город. Город горел.
— Боцман, раздайте всем 'двойные плащи'. Ну, эти, с нашитыми альбионскими флагами. И все, что может излучать свет. Если надо, приготовьте факелы. Выставить охрану. ('Хотя вряд ли кто-то попытается угнать наш клипер'). Остальные — за мной. Прежде всего надо выручать наше консульство.
— Что это было?! — почти закричал Фишер.
— Не знаю, но 'оно' разорвало дирижабль пополам, — констатировал Рубинчик.
Это был якорь погибшей 'Меллоны', отправленный взрывом в небеса. Пронесшийся над гаванью по красивой баллистической траектории, он попал прямо в газовый носитель белголландского цеппелина. Запылавший водород был беспощаден. Уцелевших не было.
— Самое время сменить позицию, — добавил Рубинчик. — Бери фонарь и пошли отсюда! Поднимемся в центральный бастион.
Они успели пробежать метров в десять, как в ночи снова прогремели выстрелы. Но Рубинчик не спешил открывать ответный огонь и остановил Фишера.
— Не стреляйте, черт бы вас побрал! Свои!
Это были Хубилаев с Нутелькутом.
— Поднимаемся в центральный бастион, — еще раз объявил свой план Рубинчик. — Надеюсь, до него еще не добрались. Все равно здесь долго не продержаться.
— Что это было?! — воскликнул граф Макдональд.
— Сядьте на место, Анатолий Павлович, — Пауль ван дер Хам снова поднял оружие и сплюнул. Ковер губернаторской гостиной украсил сгусток кровавой слюны — поверх оседающей пыли.
— Я требую немедленных объяснений!!!
— Я же объяснил вам — мы находимся в состоянии войны. Очень скоро вы начнете получать телефоны… может быть.
— Я более не намерен терпеть… — начал было генерал-губернатор.
— Анатоль! — послышался сверху женский голос. — Анатоль, что случилось?!
Ван дер Хам машинально посмотрел в ту сторону. Макдональд сделал шаг к камину и схватился за кочергу. Оная кочерга вознеслась над головой белголландского консула. Тот машинально спустил курок. Пуля 800-го калибра отбросила губернатора к противоположной стене гостиной, а отдача вернула ван дер Хама на пол.
— Анатоль! Ответь уже наконец!!!
Пауль ван дер Хам тяжело вздохнул и вытащил из кармана еще один патрон.
— Что это было? — спросил капитан Шметилло, выбираясь из-под обломков прожектора и отплевываясь. — Это они нас пытались подорвать? Нет, не похоже. Поручик, вы где?
Поручик Гримальский не отвечал. Несколько секунд спустя Шметилло понял причину.
— Пся крев, как нехорошо получилось.
Он доковылял до двери и забарабанил в нее.
— Эй, как вас там… Верхувен! Вы меня слышите?
Викс ответил не сразу. Голос у него был печальный.
— Я здесь, пан капитан. Вы что-то хотите мне сказать?
— Я готов сдаться. У меня только одно условие, — с трудом выговорил Шметилло.
— Я вас слушаю.
— У меня тяжело ранен товарищ. Вы должны ему помочь.
— Конечно, — легко согласился люггер-капитан. — Мы же не варвары. У нас тоже есть раненые. Их много, черт побери.
— Ну, что тут у нас? — полюбопытствовал штабс-капитан Тиммерманс. — Выходите, выходите. Стройтесь. Кто здесь командует?
Ответа не последовало.
