— Нас собираются кормить?
— Ужин в пять часов, лейтенант, — белголландец шагнул в коридор, — вы же не думаете, что вас будут кормить раньше нашего экипажа?
Дверь с лязгом захлопнулась.
Джеймс бросил взгляд на циферблат — часы у них не отобрали — пятнадцать минут пятого.
'Вот видите, — хотел сказать он вслух, — они совсем не страшные. Ходячие пищалки'. Но потом передумал. Глупая получится шутка. Эти пищалки отправили на дно целый линейный монитор. Пожалуй, пока не стоит над ними смеяться.
Ужин принесли в полдевятого, из чего был сделан вывод о разнице часовых поясов и неторопливости здешнего помощника повара. К счастью, ужин оказался съедобен. С избытком бататов и зелени, но съедобен.
'Похоже, голодом нас морить не собираются, и это тоже хорошо', — констатировал Джеймс.
Еще через несколько часов его увели на допрос.
— Разрешите представиться, — сказал человек напротив. — Капитан Франц Стандер, военная контрразведка.
Джеймс Хеллборн был зол. Ему не дали выспаться. От съедобной и питательной, но непривычной пищи крутило живот.
— Сухопутчик? — угрюмо поинтересовался альбионец, бросив короткий взгляд на кремовую форму 'киллеров', Конфедеративных Индийских Легионов. — Разве со мной не должна говорить флотская контрразведка?
— Похоже, вы не в курсе, мистер Хеллборн, — добродушно заметил белголландец. — Наш флот не имеет отдельной контрразведки. Как и разведки. Министерству обороны Конфедерации подчинены все…
Джеймс был в курсе, но не спешил демонстрировать свою осведомленность.
— Не имеет значения. Мне в любом случае не о чем с вами разговаривать.
— Почему? — искренне удивился капитан Стандер.
— Я до сих пор не понимаю, по какому праву нас удерживают на борту восточно-индийского военного корабля. Я требую немедленной встречи с альбионским консулом и тщательного расследования инцидента в альбионских территориальных водах, — отбарабанил Джеймс.
— Боюсь, в ближайшее время такое расследование будет невозможным, — викинг выглядел не на шутку растроенным. — Около двух часов назад Высокий Сенат Содиненных Штатов Альбиона объявил войну Белголландской Империи и всем ее доминионам. Теперь вы можете официально считать себя нашим военопленным…
— Война? Неужели? Почему я должен вам верить? — спросил Хеллборн.
Стандер порылся в бумагах, разложенных на маленьком откидном столике, за которым они и сидели. Каюта была тесной до невозможности. Непохоже, что она служила спальным помещением — здесь разве что цирковой карлик мог вытянуться во весь рост, и только по диагонали. Специальный кабинет для допросов? Ну если только для допросов и душевных бесед. Пыточные инструменты сюда уже не влезут — и это внушает надежду. Конечно, клаустрофобики могут счесть пыткой сам факт нахождения в такой тесной каютке. Но среди военных моряков клаустрофобики в явном меньшинстве.
— Вы умеете читать на австралансе? — викинг протянул ему лист бумаги. — Это копия телеграммы из нашего консульства в Фрэнсисберге.
— Не умею, — нагло соврал Джеймс, но успел бросить на телеграмму внимательный взгляд. — А если это подделка?
— Вам придется поверить мне на слово, — развел руками капитан Стандер. — Потому что я не вижу другого способа вас убедить.
— Хорошо, допустим, это правда, — пожал плечами Хеллборн. — Тогда нам тем более не о чем разговаривать.
— Но почему? — снова удивился Стандер.
— Женевская конвенция 1931 года, параграф 12. '
— Но конвенция не запрещает нам просто по-дружески беседовать, — вежливо улыбнулся белголландец.
— ???!!! Вы утопили наш корабль, взяли нас в плен, ваш командир приказал нас избить… — альбионец сделал вид, что заводится.
— Превратности войны, — развел руками Стандер. — Но я хотел поговорить не об этом. Тот факт, что мы познакомились при столь прискорбных обстоятельствах, не должен повлиять на наши дальнейшие отношения и…
— Какие к дьяволу отношения? — перебил его Хеллборн.
— Я говорю о перспективном и плодотворном сотрудничестве, — пояснил вражеский контрразведчик.
— Вы хотите меня завербовать? — изобразил удивление Джеймс. — Вот так, сразу?
— Почему вы так решили? — в свою очередь удивился капитан Стандер. — Разве я произносил слово 'вербовка'? Вы уверены, что принимаете меня за того, кем я на самом деле являюсь?
'
Капитан Стандер просто кричал о своей принадлежности ко второй группе, поэтому не следовало ждать момента, когда он ее покинет и перейдет в группу номер три.
— Я думаю, что вам просто скучно, герр капитан, — отвечал Джеймс. — Война только началась, я самый высокопоставленный из ваших пленников, вы не рассчитываете получить от меня большой пользы, поэтому просто развлекаетесь. После нашего разговора, как бы он ни завершился, вы набросаете длинный и пространный отчет, дабы изобразить бурную деятельность перед своим начальством — и это все о вас.
— Я вижу, вы имеете богатый опыт общения с нашим братом-контрразведчиком, — в голосе белголландца засквозило уважение, но Хеллборн пропустил его реплику мимо ушей.
— Потом, когда война развернется, — продолжал альбионец, — у вас появится множество новых пленных самого разного ранга, которых придется допрашивать. Работа превратится в тяжелый и бесконечный конвейер. Тогда вы просто физически не сможете так часто блистать своим острым умом…
— Вы уверены, что в наши руки попадет множество альбионских пленных? Откуда такие пораженческие настроения, мистер Хеллборн? — удивился капитан Стандер. — Неужели ими пронизано все альбионское общество? Или только военно-морской флот?
— Пошел к черту, бурская деревенщина, — равнодушно отозвался Хеллборн. — Ступай гонять кенгуру в пустыне.
— Неплохо, мистер Хеллборн, — белголландец улыбнулся в тридцать три зуба. Красивый, мерзавец, отметил про себя Джеймс. Сероглазый блондин с роскошной шевелюрой. Высокий, плечистый. И форма ему идет. Классический светский лев. Ему бы в имперских столицах и больших городах работать. За что его отправили на второклассный крейсер? Небось, не с той дамой связался…
— Вернись к своей мамочке в сумку, — предложил альбионец.
— Очень хорошо, лейтенант! — Стандер улыбнулся еще шире. — Еще?
— Иди потрахайся с древесным медвежонком, — добавил Хеллборн.
Белголландец заразительно захохотал.
