Большая Охота продолжалась до самого полудня. Союзники основательно потрясли островок до самого основания. Трофеев было немного. Оторванная рука в белголландском мундире (Вердонк?), окровавленный корейский ботинок, окровавленный и расплющенный корейский шлем.
— Я приказал нашему повару вскрыть ЕГО желудок, — сообщил надпоручик Брюс, в очередной раз встретившись с Хеллборном на окраине лагеря.
— Повару? — удивился альбионец. — Почему повару?
— На борту лодки нет криминальных медиков, — развел руками кореец.
— Паталогоанатомов, — машинально уточнил Хеллборн.
— Неважно, ты меня понял, — отмахнулся азиатский союзник. — Короче, говоря он знатно позавтракал. Но пуговицы сохранились хорошо.
Джеймс вспомнил кое-что еще.
— У нас на родине они любят топить остатки добычи в озерах и реках, — медленно произнес альбионец. — А в реках живут такие кровожадные хищные рыбешки… Но они никогда не нападают на попугаев. Симбиоз.
Надпоручик машинально посмотрел в сторону моря.
— Акулы опять славно закусили. Но ты уверен, что попугаи — не разумные существа? — повторил кореец вопрос капитана Гордона. — Подкармливать речную рыбу — надо же такое!
— Зоологи с мировыми именами изучали их несколько сотен лет подряд, — устало объяснил Хеллборн. — Они кажутся необычными, фантастическими, разумными только на первый взгляд. Животные с других материков могут вытворять не менее забавные фокусы, и даже говорить человеческими голосами.
'
— Пора сворачивать облаву. Вряд ли мы что-нибудь — или кого-нибудь — еще найдем. Но я прикажу выставить труп титаниса где-нибудь в центре лагеря, и прикажу всем солдатам обязательно навестить его и тщательно рассмотреть. На всякий случай, — добавил Брюс.
Хеллборн согласно кивнул.
— Пленные в один голос утверждают, что ничего такого не знали, не видели и не слышали, — продолжал надпоручик. — Не было на острове никаких зоопарков. У тебя есть еще какие-то теории?
Джеймс отрицательно покачал головой. Он перебрал уже все возможные и невозможные варианты. Голова распухла сама по себе, не говоря уже о мозгах.
'
Но он тут же отбросил эту мысль как безумную и оторванную от мира сего.
И только оставшись наедине, Джеймс достал блокнот (тот самый блокнот, подарок старшины Коппердика) и аккуратно записал в столбик:
Жаль только, неизвестно когда он доберется до ближайшего лингвиста.
На эрст-лейтенанта Хамера было жалко смотреть.
— Я не жалуюсь, герр Хеллборн, упаси Бог! Ни в коем случае! Но я просто физически не могу сидеть за пультом круглые сутки! Я остался совсем один! Я уже с ног валюсь. И мои собеседники могут что-то заподозрить! Они и так задают слишком много вопросов!
— Я что-нибудь придумаю, — в который раз пообещал Джеймс и покосился на Стандера. Пленный контрразведчик сделал вид, что здесь его нет. Хитрый викс вел себя смирно, но сотрудничать явно не собирался. Впрочем, он все равно не подходит.
— Я скоро вернусь, — объявил Хеллборн и в который раз направил свои стопы в глубь острова. По дороге его захватил очередной тропический ливень. Можно сказать, предательски напал.
Надпоручик Тай выслушал проблему и задумался.
— Мы можем уговорить нескольких викингов сотрудничать, но чего будет стоить это сотрудничество, если хотя бы один из них передаст условный сигнал? Или открыто поднимет тревогу?
— Мы уже рискнули, доверившись этим трусливым соплякам, Хамеру и Вердонку, — пожал плечами Хеллборн.
— Таков был план, — напомнил кореец. — Мы вполне отдавали себе отчет — этот план в любой момент может провалиться. Но вводить дополнительные элементы риска…
— У нас нет выхода, если мы собираемся как можно дольше скрывать от виксов наше пребывание на острове, — напомнил Джеймс. — Что там с обещанным подкреплением?
— Оно в пути, — заявил надпоручик.
— И?…
— Не знаю. Хорошо. Мне кажется, я нашел решение, — Брюс подозвал двух своих сержантов и что-то нашептал им на ухо.
Риттмейстера Вильдерса, старшего офицера связи, притащили в штаб через десять минут.
— Какого черта? — белголландец был возмущен. — Разве я вам не объяснил, куда вы должны засунуть…
Стоявший за его спиной корейский сержант почти равнодушно изменил положение своего локтя в пространстве. Вильдерс упал на пол.
— Грязные скоты, — зашипел он. — Вы еще за все ответите…
— Ладно, достаточно, — остановил своего солдата надпоручик Тай. — Вы напрасно упрямитесь, господин Вильдерс.
— Я не стану вам помогать. Вам все равно конец. Два, максимум три дня — и здесь снова будут наши.
'Что было раньше — курица или яйцо? — машинально задумался Хеллборн. — Он услышал эти слова от капитана Стандера — или наоборот? Или они вдвоем услышали эти слова от кого-то третьего?'
— А какая вам разница — два, три, четыре дня — если вы не сможете их встретить? — поинтересовался корейский офицер.
— Я не боюсь, — Вильдерс попробовал сесть поудобнее.
— Это я боюсь, — отозвался надпоручик. — Боюсь, что вы меня неправильно поняли. Ну какая это будет встреча, если вы даже не сможете увидеть своих спасителей? Обнять их? Сказать 'спасибо'? — кореец задумался. — Ладно, уши мы вам оставим.
Риттмейстер сорвался на крик.
— Делайте что хотите, чтоб вы сдохли, вонючие ублюдки!!!
— МОЛЧАТЬ!!! — прогремел за его спиной страшный голос. — ВСТАТЬ!!! НЕМЕДЛЕННО!!! СМОТРЕТЬ НА МЕНЯ!!!
Хеллборн с изумлением уставился на вошедшего в комнату человека, хотя команды относились вовсе не к нему.
Вильдерс подчинился. Он медленно встал с пола, повернулся и уставился на кричавшего.
— Шагом марш на радиостанцию! — продолжил гость, но уже на несколько децибелов ниже. — Делать свою работу!
Риттмейстер покорно пересек комнату и скрылся за дверью. Джеймсу только оставалось посмотреть ему вслед. Потом он снова перевел взгляд на необычного гостя. Это был русский доктор, старший капитан Гирин. Сейчас он достал из нагрудного кармана платок и вытирал лицо.
— Это было совсем непросто, товарищи, — признался Гирин совсем уже спокойным голосом. — И не рассчитывайте, что я смогу вот таким же образом 'завербовать' всех
