– Ром, – ответила она. – Сейчас, наверное, рома уже больше, чем колы.
Итальянец попробовал – о кока-коле и говорить не стоило. Он осторожно сделал несколько глотков и передал бутыль дальше. Питье обжигало, как в преисподней, разыгрывать же из себя крепкого парня не хотелось.
Взгляд его украдкой скользнул по девушке. Ребята вроде красавчика Петера вряд ли взглянули бы на нее во второй раз: нормальные волосы, рассыпающиеся ниже плеч, не совсем ровный пробор, никаких тебе наклеенных ресниц, ни грамма краски на лице, джинсы, простой серый пуловер без всяких нашлепок в стиле диско. Ему вспомнилась песенка о неприметной девушке-мечте: «Взгляните лишь однажды, как глянул как-то я – что это совершенство, поймете вы меня…»
Зеленые глаза Мануэлы встретились с его глазами.
– Скажи, – решился он наконец, – а почему, собственно, ты меня пригласила?
Она улыбнулась.
– Так просто. В порядке компенсации за проигрыш, наверное. Ну и посмотреть, каковы мужчины в Рурской области.
Когда он в конце концов медленно протянул руку и обнял ее за узкие плечи, она лишь кивнула и теснее прижалась к нему.
– Не хотите пройти со мною? Я вам кое-что покажу…
Директор повел Вейена и Ренату через женское крыло дома в подвал.
Спустившись по лестнице, он отворил дверь, прошел вперед и включил свет.
Взору открылось довольно большое помещение, метров около сорока, на переднем плане разместился самодельный домашний бар. В глубине два дивана, кресла и складные стулья, всего человек на двадцать.
– Вот помещение, где учителя могут проводить свободное время, – пояснил Хольц. – Напитки за стойкой, прейскурант на стене.
Траугот скептически взглянул на далеко не новую мебель. Зато Рената вздохнула с облегчением. Тем самым она избавлена была вечером от компании Вейена где-нибудь в пивной, за кружкой пива или стаканом лимонада.
Она бы ни за что не поверила, что нелюдимый, будто аршин проглотивший Хольц способен оборудовать такой уголок. Пояснения его звучали бесстрастно, словно пояснения экскурсовода.
– Устроил это мой предшественник, – разрешил наконец загадку Хольц. – А вообще-то неплохая идея. Если ваши войска взбунтуются, не нужно бежать за вами в поселок…
– Так где же вы собираетесь провести вечер? – поинтересовался роскошный Траугот, когда они поднялись из подвала.
– Я? – Брови Ренаты удивленно взметнулись. – Здесь внизу, где же еще?
С этими словами она оставила Вейена и поднялась наверх взглянуть, что происходит у девочек.
В чердачной комнатушке с наклонной стенкой Стефи собрала свою компанию. Магнитофон играл что-то из пинк-флойдовских вещей.
– Можно? – спросила Рената из-за двери.
– Ну, конечно, – крикнула Сабина. – Только если вы без вашего Фигаро.
Она отодвинула Йорга чуть в сторону и высвободила на своей кровати еще одно посадочное место.
– Кресел, к сожалению, у нас нет.
– Ну я не так уж избалована…
Стефания положила голову Илмаза к себе на колени и нежно гладила его по волосам. Юноша явно стеснялся присутствия учительницы. Он сделал попытку подняться, но Стефи его не пустила.
– Не валяй дурака, Краузе вовсе не такая!
На другой кровати сидели Ирис и Оливер; тесно прижавшись друг к другу, они слушали музыку. Андреа, уже в ночной рубашке, лежала на своей постели и, заткнув пальцами уши, читала какой-то растрепанный детектив.
– Где же вы оставили Линду?
– А, – отмахнулась Сабина, – наверняка она на другой половине, где-нибудь у ребят. Здесь ей было слишком скучно.
– А вам нравится музыка? – спросил Оливер.
– Конечно. «Wish you were here»[4] – для любви то, что надо.
– Вам?
Йорг Фетчер удивленно раскрыл глаза.
– А почему нет? Или ты думаешь, для этого я слишком стара?
– Вот видишь. – Стефи попробовала успокоить Илмаза, который именно в этот момент предпринял еще одну отчаянную попытку освободиться. – У нее тоже в жизни было такое. Он просто представить не может, что учительницы вовсе не монахини и многие даже имеют детей.
Рената рассмеялась:
– Пятьдесят или шестьдесят лет назад так оно и было. Тогда учительницами могли быть лишь
