валяться! Хочу на дело!
— Тебе ночки мало? — поинтересовалась Джоанна.
— Ма-а-ало! — возопила Ксави, вскакивая. — Всё! Пошли!
— Куда?
— Да хоть в кабак! Сколько можно тут киснуть? Уже целых полчаса сачкуем, черт подери!
Волверстон при слове «кабак» спохватился:
— О, дьявол! Я ведь договорился с этими ребятами… ну, с немцами. Они же нас будут ждать сегодня на Рэтклиф-Хайуэй в «Веселой Камбале»!
— Так в чем же дело?! — радостно взвилась Ксави, беря курс на выход.
Джоанна придержала ее.
— Куда? Шкипер Куто, а ну-ка, прими соответствующую форму!
Ксави в легком замешательстве уставилась на Джоанну.
— А что? Я, по-моему, очень даже в форме… Тьфу! — вдруг хлопнула она себя по лбу. — Ну, конечно! Я же Ксавье Куто!
Через полчаса в кабак «Веселая Камбала» вошли четыре молодых человека и одна огромная собака. Навстречу им поднялся темноволосый гигант Петер.
— О-о! Друзья мои, как я рад вас видеть! — перевел Томас.
Петер замахал руками.
— Попробоваль нет переводчик. Англичанин язык не есть трудность.
— Ну-ну, — проворчала Ксави. — Посмотрим, как будет насиловать английский эта «маленький немецкий охлобля»!
— Так же, как и ты — немецкий! — усмехнулась Джоанна.
Впрочем, пока подруги беззлобно переругивались, два гиганта — Нэд и Петер — нашли общий язык жестов, междометий и обрывков немецких и английских слов, и оживленно вели беседу, сопровождая ее гулкими похлопываниями по плечам и громким хохотом. В конце концов разговор стал общим. Петер отчаянно коверкал английские, а Ксави и Джоанна — немецкие слова, Нэд дополнял беседу восторженной флотской божбой, а Том с улыбкой переводил наиболее трудные места. В результате стало известно, что немец Петер — плотник, работает на дептфортской верфи и скоро, где-то после Рождества, собирается домой. Джоанна в двух словах рассказала немцу свою историю, не вдаваясь, однако, в подробности. Петер был восхищен.
Тут в кабак вошел давешний пижон. Петер тут же обратился к нему по-немецки:
— Слыхал? Ребятишки-то тоже моряки! Приехали друга из беды выручать. Помочь бы им.
Длиннолицый пижон старательно полировал ногти:
— Помогай. Я-то тут при чем? Разве кому словечко замолвить? Так опять же, не до того. Из дому вести тревожные.
— Какие вести? — вскинулся плотник.
— Такие. Не отвоевались еще, а ты тут торчишь. Опять же, Марта заждалась…
— Ма-арта! — мечтательно протянул Петер. — Эх, братцы, и Марта у меня! Королева! Соскучился я. Домой пора.
— Пора, — покосился на компанию пижон. — Вон и корабли будут. Целая эскадра.
— Так что же ты молчишь, вошь саксонская! — вскочил Петер. — Сколько?! Когда?!
— Когда? Скоро! — снова покосился пижон. — Я тебе потом расскажу.
Чуткая Джоанна поняла, что немцам надо поговорить наедине, и встала:
— Не будем отнимать ваше время, господа.
— Извините, друзья, — развел руками Петер. — Дела. Но я каждый день обедаю здесь, в «Камбале». Буду рад видеть вас.
Том старательно перевел.
Устав от бессонной ночи и нервного сумбурного дня, друзья рано поужинали и собрались уже расходиться по комнатам, но тут в дверь постучали. На пороге стоял юноша в ливрее.
— От герцогини Мальборо! — провозгласил он.
Джоанна вскочила.
— Да-да! Мы вас ждем! Проходите, пожалуйста. Чаю? Кофе?
Не могу. Я на службе, — важно изрек юноша. — Вам необходимо не позднее семи часов утра быть у герцогини. Всего хорошего, миледи.
Глава 15
Здесь недалеко: одна остановка на такси
Лондонское небо плакало всю ночь напролет. Проснувшись утром, девушки обнаружили, что потолок их спальни промок насквозь.
продекламировала Ксави, стоя посреди постели, закутанная по горло в одеяло, как в тогу, и в раздумье глядя на лужу возле кровати.
— Стираем грани между комнатой и улицей! — Джоанна одним прыжком преодолела водную преграду, попав при этом пяткой в небольшую лужу возле кресла, на котором лежала одежда.
Взвизг Джоанны не вывел Мари из созерцания капающей с потолка воды. Ее замотанная в одеяло фигура с взлохмаченными волосами напоминала древнеримскую статую, пошедшую из-под резца скульптора прямо в брак.
— Что-то не тянет меня сегодня к Мальборо. По-моему, у меня мигрень, — томно сказала она и рухнула в постель, как подрубленный столб.
Джоанна, уже наполовину одетая, с возмущением обернулась к поверженной псевдоскульптуре:
— У тебя не мигрень, а хронический туфтит, осложненный гнойным бзиком! Хочешь, чтобы я пошла туда одна? Нет уж, фигушки! — с этими словами она схватила из лужи пригоршню воды и выплеснула прямо в лицо болезной.
Воплю Мари позавидовал бы любой гамадрил. Одеяло взлетело вверх, и, пока оно падало, Ксави успела вылететь из постели и два раза обогнуть комнату по периметру в тщетной надежде догнать Джоанну.
Раздался стук. В приоткрывшуюся дверь с опаской просунулась голова Нэда. Его расширенные глаза окинули перевернутые кресла, валяющееся на полу одеяло.
— У вас что, потолок обвалился? — поинтересовался он.
Ксави подхватила с пола экс-тогу, величественным жестом закинула ее на плечо, улыбнулась Волверстону светской улыбкой:
— Всего лишь маленькая разминка перед началом трудового дня, — и все так же величественно, покачивая бедрами, направилась к кровати, напевая:
