черные клубы дыма.
— По-моему, кого-то рванули! — отметила Джоанна, срываясь с места.
— «Красные галстуки взвились над сквером — бомба попала в Дом пионеров!», — не теряя дыхания, продекламировала Ксави на бегу.
У горящего корабля суетилась неорганизованная куча народу, развлекая друг друга сообщениями о всё увеличивающемся количестве жертв и зловещем присутствии на месте преступления неизвестного подозрительного субъекта.
— Нет, что ж это такое?.. Это что ж такое?.. — растерянно повторял боцман взорванного корабля.
— Диверсия! — охотно объяснила Ксави и с видом опытного террориста-теоретика принялась читать ошалевшему боцману лекцию о методах борьбы с противником путем диверсии и саботажа.
Пока Мари чесала языком, Джоанна выяснила количество пострадавших. Оказалось, что по счастливой случайности почти весь экипаж злосчастного судна был на берегу, поэтому пострадали немногие. Всем им быстро оказали помощь и доставили в местный лазарет. Пока окружающие с жаром выясняли причину взрыва, Джоанна обратила внимание, что среди присутствующих нет Блада. Заметив подошедшего к Мари Нэда, она направилась к парочке с целью догнать двух зайцев: выяснить, где Питер, и слегка перекрыть фонтан Ксави.
Тем временем Мари принялась было объяснять Волверстону принцип действия ракеты типа «Томагавк», но увидев закипающую подругу, поспешила спрятаться за широкую спину Нэда. Джоанна решила пока отложить разборку с Ксави на потом и занялась выяснением более интересующего ее вопроса.
— У-у! Дело худо! — вздохнул Волверстон. — Капитан в запое!
— Ка-ак?! — Мари изумленно вынырнула из-под руки Волверстона. — И давно?
— Сразу после бала, — во взгляде Нэда появилась несмелая надежда: — Джо, может, ты бы с ним поговорила?..
Физиономия Ксави выразила крайнее осуждение:
— Довела парня! Два дня без просыпу — это ж ему уже лиловые кролики мерещатся!
— Так. Мари, я иду на «Арабеллу», а ты… — Джоанна глянула на часы и ахнула: — Быстро домой! Центр уже пять минут на линии!..
Нэд, несколько удивленный молниеносным исчезновением обеих подруг, тяжело вздохнул и поплелся в кабак.
Джоанна взбежала по трапу и направилась прямиком к капитанской каюте. Дорогу ей преградил Джереми:
— Мисс… Не стоит заходить. Капитан болен.
— Вот и ладно — я пришла его лечить.
— От этого не лечат.
— У него что — СПИД?
— Не знаю, о чем ты, но, по-моему, хуже — запой.
— Еще как лечат!
И Джоанна, без долгих разговоров отодвинув Питта в сторону, постучала в дверь. Почти вежливое предложение убираться к черту убедило девушку, что капитан готов ее принять.
Блад сидел у стола, опустив голову на руки. На столе перед ним стояла полупустая бутылка рома. Джоанна подошла к столу, взяла тару и взглянула сквозь нее на свет.
— Это что такое?
— Ром, — меланхолично ответил Питер, не поднимая головы.
Джоанна аккуратно вылила содержимое в иллюминатор и поставила пустую бутылку на стол. Блад собрался повторить процесс заспиртовывания мозгов, что не удалось ввиду отсутствия субстрата. Это обстоятельство разъярило Питера. Он вскочил на ноги с витиеватым пассажем морской колоратуры и осекся, напоровшись на спокойный и чуть брезгливый взгляд Джоанны. Бормоча извинения и пытаясь неловкими пальцами привести себя в порядок, Блад тяжело опустился на стул.
— Это как понимать? — поинтересовалась самозваная гостья, садясь напротив. — Из-за чего сыр- бор?
— Из-за кого… — мрачно поправил Питер.
— Из-за кого? — терпеливо повторила Джоанна.
— Из-за девушки, которую я люблю и которой я безразличен.
— Вы говорите о мисс Бишоп?
— При чем тут мисс Бишоп?! Речь не о ней.
— Так. Уже интересно. Разберемся по порядку. Что произошло?
— Ничего особенного. Просто у этой девушки сердце занято.
— И вы не интересовались, кем?
— Нет.
— Что ж так?
— Не люблю лезть в душу. Она сама скажет, если захочет, — Блад почти испытывающе посмотрел на Джоанну.
— Хорошо. Она скажет.
— Сейчас?
— Можно и сейчас.
— Так кем же?
— Одним чересчур тактичным чурбаном со степенью бакалавра медицины! — взорвалась Джоанна.
Питер протрезвел от потрясения:
— Почему же ты не сказала тогда?
— Потому что ты не спрашивал. И потом… Там все время вертелась мадам Майень.
Ксави в три прыжка преодолела трап, пронеслась по палубе, дернула дверь каюты и от неожиданности чуть не упала: на пороге, странно пошатываясь, стоял матрос Эльдорадо. Его мутные, как лужи после ливня, глаза совершенно остекленели, руки искали точку опоры, а открытый и перекошенный от ужаса рот судорожно жевал воздух, со стуком хлопая челюстями. Мари в недоумении помахала пальцами у него перед носом. Эльдорадо глянул на нее отсутствующим взором и с тяжким стоном сполз по двери на палубу.
Настороженная Ксави заглянула в каюту. Привидений, миражей и фантомов там не наблюдалось. Пожав плечами, она попыталась найти рану на теле Эльдорадо. Не отыскав таковой, Мари, бормоча что-то о психозах, маниях, белых горячках и плохой наследственности, отволокла застопоренного матроса к фальшборту и вернулась в каюту. Бумаги на столе были в порядке, сейф заперт. В рассеянности, обдумывая странное поведение Эльдорадо, Ксави опустилась в кресло. Легкий электрический разряд пониже спины и слова: «Седьмой! Седьмой! Я — Центр!», — произнесенные монотонным усталым голосом, сразу прибавили ей сообразительности.
С трудом придя в себя от приступа дикого хохота, Мари отозвалась сдавленным голосом:
— Центр! Я — Седьмой! Выхожу на связь через пять минут!
Ксави выглянула на палубу. Эльдорадо уже силился поднять голову. Мари выплеснула на него ведро воды.
— Седьмой! Седьмой! Я — Центр! Перехожу на прием! — сказал Эльдорадо по-русски и громко икнул. — Ксави! Я… там… там…
— Ну надо же так надраться! Тридцать три тысячи чертей! — не давая ему окончательно прийти в себя, перешла в наступление Мари. — Люди добрые! Этот дырявый самогонный аппарат вылил в свои
