— Стой, кто идет!
— Барселона.
«Свои, — с тоской подумал дон Алонсо, которому от дикой скуки захотелось разнообразия. — А, впрочем, чего можно было ожидать?».
Но тут чьи-то нежные руки обвили его шею, и не менее нежный голосок пропел:
— Дон Алонсо-о-о…
— Беатриса? Черт! — он браво подкрутил усы. — Ты откуда узнала пароль, моя крошка? И что у тебя с голосом?
— Ах, такая сырость кругом! Мудрено ли охрипнуть? Но ты мне не рад? А я-то думала, что тебе без меня скучно!
— Ужасно скучно! — хохотнул дон Гонсалес, пытаясь поднять вуаль, закрывающую ее лицо.
— Пойдем! — потянула она его за руку.
— Куда? — машинально спросил испанец, обнимая девицу.
— Какая разница! — вырвалась та. — Есть тут где-нибудь сухое место?
Дон Алонсо еще раз хохотнул и, обхватив Беатрису за талию, достал из кармана ключи от порохового склада…
Было темно, и, наверное, поэтому не заметил дон Алонсо Гонсалес, как вслед за ними внутрь порохового склада скользнула темная тень. На дверь изнутри упал тяжелый брус. Теперь склад был надежно заперт.
— Зажги свет! — сказал женский голос.
«Что-то тон у нее изменился», — подумал Гонсалес, но вслух сказал:
— Какой свет, душечка? Тут же порох — взлетим! И потом, зачем нам свет? — и он принялся в темноте шарить руками, пытаясь поймать Беатрису.
— Заткнись, фраер, я не тебе! — отрезал все тот же голос.
— Не мне? А кому же? — искренне изумился дон.
В ту же секунду вспыхнул факел, и Гонсалес совершенно обалдел, увидев, что факел держит красивая незнакомая сеньорита, а перед ним находятся чьи-то (но явно не Беатрисы) смеющиеся зеленые глаза. Дон Алонсо открыл рот, но сказать ничего не успел по причине пушечного удара в челюсть. Летя над бочками с порохом, он подумал: «Хм, а эти тоже ничего!» и вмазался в стену, успев только жалобно позвать маму.
— Мастерская работа! — одобрила Джоанна апперкот Ксави Куто.
Девушки засмеялись.
— Ну-ка, тихо! — сказала вдруг Джоанна.
Снаружи слышался шум, крики, выстрелы.
— Похоже, наши — узнаю по почерку!
— Они раньше времени сюда не доберутся?
— Не думаю, — ответила Ксави, внимательно следя за стрелками часов.
… Дон Алонсо открыл глаза. Несколько секунд он не мог понять, почему лежит за грязными бочками и какая-то любопытная крыса сидит у него на груди.
— Кыш! — прогнал он крысу и вдруг всё вспомнил. С трудом встав на четвереньки — голова кружилась и гудела — Гонсалес выглянул из-за бочки.
— Время! — четко произнесла блондинка.
Испанка подняла факел.
— Стойте!!! — завопил из дальнего угла дон Гонсалес. — Стойте, мы же взлетим!!!
Испанка обернулась к нему, блеснула глазами, засмеялась и бросила факел на бочки с порохом…
… Последнее, что слышал дон Алонсо, был дьявольский смех двух ангельских созданий…
Блад, как ураган, ворвался на площадь. Он был страшен — на черном от порохового дыма лице бешеной яростью горели глаза, кираса прогнулась от многочисленных ударов, рука со шпагой превратилась в молнию, не знающую пощады. На мгновение Питер оглянулся. Рядом, как боевой слон, косил испанцев Волверстон. Позади крошили противника в капусту остальные пираты.
— Вперед! — выдохнул Блад. — Мы должны успеть!!!
Они сделали только шаг… Пороховой склад зашатался, как карточный домик, и в клубах дыма и огня взлетел на воздух. Флибустьеры не слышали взрыва — словно ватой заложило уши. Медленно, как во сне, взмывали вверх бревна, бочки, балки и так же медленно и беззвучно падали вниз.
Блад, еще не осознав до конца случившееся, растерянно обернулся. Пираты стояли, обнажив головы, многие плакали. Волверстон остановившимся взором смотрел в круговерть дерева и огня.
— Но, может, это не они? — с надеждой спросил Питер.
Нэд опустил тяжелую руку на его плечо.
Тут среди сыпавшихся вокруг обломков к их ногам упал чудом уцелевший, хотя и здорово подпаленный дон Гонсалес. Его мгновенно схватили за грудки, но, сколько ни трясли, добились только безумного исступленного бормотания:
— Ведьмы! О, ведьмы!!! Сеньоры, они смеялись!!!
Эпилог
По зеленому берегу реки не спеша брели две девушки.
— Жень, гляди! — воскликнула одна из них, щуря на солнце зеленые глаза. — Вон наш лагерь! Ничуть не изменился. Это ж сколько лет прошло?
Ее темноволосая спутница пожала плечами:
— Чем ты слушаешь? Шеф же говорил: там — три года, здесь — один. Как раз на полный академотпуск и натикало.
— Это что же, опять на третий курс? — разочарованно протянула Люська.
— А чего ты ожидала? Диплома об окончании универа? Или постоянной работы в Центре Описываемого Прошлого?
Люська, хитро покосившись на подругу, открыла было рот, но передумала и промолчала.
— Эх, жаль! Окончилось наше приключение! — горько вздохнула Женька. — Даже не себя, ребят жалко — Питера, Нэда… Нехорошо мы с ними поступили.
— У нас не было другого выхода, Женечка! — Люська прекрасно понимала причину тоскливого настроения подруги. — Не могли же мы там остаться. Да и история должна идти своим чередом, хоть и описываемая. А ребята… Что ж, может, так и лучше. Пусть считают, что мы погибли — им так будет легче.
— Да, наверно, — кивнула Женька.
— Зато будет о чем рассказать «Тиграм»! — не унывала ее подруга.
— Рассказать-то расскажем, а дальше что? Чем теперь заняться?
— Как это чем? — Люська даже остановилась. — Историей Древней Греции, конечно!
— Это еще для чего? — удивленно воззрилась на подругу Женька.
— Х-ха! Так ты еще не знаешь?! — изумрудные глаза Люськи лукаво заискрились. — Дошло до меня, о великий султан… — она выдержала эффектную паузу, — что в будущем году планируется экспедиция в Элладу. И, по словам сэра Лисицина, не исключена такая возможность… В общем, готовься, капитан Суорд, к новым приключениям!
